боевых действий, лишь элементарное уклонение от незначительных препятствий, так что, если столкнемся с чем-то непредвиденным, автопилот нас подведет. Неподвижно зависший в тридцати сантиметрах над правым плечом Ухана «Опекун» выполняет функцию носителя – поверхность матового шара облеплена десятком запасных «стрекоз». Их мы планируем использовать уже в городе. Вес каждого бимода-имитатора граммов сорок, пока дроид справляется, только гудит чуть громче, чем обычно.
Я сижу на соседнем кресле, справа от Ухана, между башмаков зажат приклад тяжелого лазерного излучателя, на бедрах закреплены пистолеты – станнер и игломет, понравилась подсмотренная у Дыосид идея, а подходящая «сбруя» на складе нашлась, пояс увешан запасными обоймами. На этот раз пренебрегать станнером я не стал. Может статься, придется кого-нибудь снять бесшумно, а на одного «Опекуна» рассчитывать не стоит, мало ли какая возникнет ситуация. Грудь обтягивает тесный бронежилет. Откопали в одном из ящиков. Естественно, модели «броников» давно уже устарели, провалявшись несколько десятилетий без дела, но лучше такие, чем никакие. Остальные спутники снаряжены так же, кроме того, рядом с Мараной, расположившейся на заднем сиденье глайдера, сложены ранцы «пираний» – ракетных мини-комплексов. Шесть ранцев, по два на нос. С запасом. Экономить нет смысла. Этой ночью все должно решиться.
Я в который раз пробегаю зрачками по виртуалке лоцмана, где развернуты дополнительные окошки – сейчас все связаны воедино личными визуальными каналами, и каждый из нас способен видеть глазами остальных. В любой момент можно оценить ситуацию с иной точки зрения, без дополнительных уточнений и потери времени. В окошке Ухана все то же самое, что и перед моими глазами, а окошко Мараны затемнено – глаза закрыты. Отдыхает, пока есть возможность. День выдался долгий, беспокойный. Да и какой смысл таращиться в темноту, если не занят управлением. Но я – таращусь. Какой там сон, если отвечаю за эту операцию я.
Не сговариваясь, молчим. Все уже обсуждено, теперь лишь перебираю в уме, не упустили ли чего. Вроде все учли. К родственникам и друзьям мы сразу решили не наведываться, чтобы не вызывать ненужных осложнений. Нас там могли поджидать. Ведь Ктрассу все уже известно о нас и наших семьях, достаточно покопаться в местной Сети, чтобы выяснить все обо всем. Там нет только сведений о Хрусталитах, о них знает только узкий круг людей. Нам лучше вообще никому на глаза не попадаться, ни своим, ни чужим. Прежде всего – задание. На всякий случай сняли даже дактилоскопическую блокировку с пусковых механизмов всего взятого с собой оружия. Вдруг придется обмениваться в ходе боевых действий. Серьезное дело задумали. Опасное. Наверное, даже безумное. И еще неясно, что из этого получится. Жаль, что пришлось отказаться от услуг Дьюсид и усыпить ее в гостевой комнате. Ухан прав, ее опыт сейчас бы пригодился. Жаль. Очень. Возможно, мы делаем большую ошибку, но она – не из наших. Чужая. Зато ее временное устранение позволило загрузить в Чертог «Снайпера». Пусть полечится, лишней техники в боевых условиях не бывает.
У всех поверх лоцманов – «иждивенцы», Маране тоже нашелся экземпляр, Ухан привез с Сокты штук десять. Программа «мехвоина» включена и работает на всю катушку, хотя большей частью вхолостую. Не та специфика задачи. За эмоциональное состояние человека отвечает масса различных гормонов, полный контроль над физиологическими процессами достигается лишь в пилотском коконе боевого робота, при подключении всех систем жизнеобеспечения. Поэтому Марана пыталась возражать, доказывая, что «иждивенцы» сами по себе мало что значат, но мы с Уханом быстро ее убедили, что и такие сойдут. Лучше, чем ничего, Учитывая, что в качестве «диверсантов» мы до сих пор фигурировали только в развлекательных «гэпэшках». Кроме того, так гораздо спокойнее. Меньше тревог и сомнений, грызущих томящийся рассудок. Теперь, думаю, она и сама убедилась, что так – лучше. Что ни говори, а эмофильтр великое изобретение… разве что когда твой привычный эмоциональный фон значительно урезан, то чувствуешь себя, как… как неживой. Или заторможенный. Но к такому состоянию можно привыкнуть.
Глайдер все больше забирал вправо, следуя рельефу ущелья. Если продолжить путь дальше, то выход в долину откроется как раз к лазурным водам озера Нежного, но нам только до шлюза, ведущего в подземный туннель. По маршрутной схеме до него осталось не более километра.
– Идем вниз, – предупредил Ухан, первым нарушив затянувшееся молчание.
Повинуясь джойстику в его руке, глайдер начал плавно снижаться, одновременно сбрасывая скорость. Склон ущелья, проступавший на схеме наброском из изломанных линий, медленно подбирался к левому борту. Ворота шлюза, замаскированные в скальных складках, уже были совсем рядом. Радиощуп лоцмана с расстояния в двести метров вошел в управляющий блок защитной системы подземки, сбросил хранившиеся в памяти пароли, получил подтверждение. Все было в порядке. Никаких признаков взлома. Створки ворот разошлись, и Ухан аккуратно ввел машину в туннель – длинную прямую трубу из пластобетона, диаметром всего около трех метров. Гудение двигателей басовито усилилось в замкнутом пространстве, гул отражался от стен, корпус охватила мелкая вибрация. Связь с барражировавшими над ущельем имитаторами сразу оборвалась, блокированная скальной толщей, информационные окошки на виртуалке свернулись. Туннель значительно сокращал путь до Ляо, так как проходил сквозь основание горной гряды, которую иначе приходилось долго и нудно огибать по руслу ущелья. Дед как-то рассказывал, что похоронил под обвалами двух строительных роботов, прежде чем туннель удалось закончить, но дело того стоило. Длиной в пятнадцать километров, прямой, как лазерный выстрел, туннель доходил до особняка старейшины, располагавшегося на окраине города. Боковых ответвлений не существовало. Потому-то Дед, наверное, и окрестил подземку «стрелой». Все-таки старейшина Хокинав великий конспиратор – туннель проложен уже лет пятьдесят назад, а впервые всерьез понадобился только сейчас.
– Ухан, пошли двух «стрекоз» вперед, – распорядился я. – И сильно не разгоняйся, малыши не умеют летать так быстро, как глайдер.
– Сам знаю.
Ухан замедлил движение глайдера, два бимода расправили радужные крылья, застрекотали, набирая обороты, снялись с поверхности дроида и юркнули в открывшееся боковое окошко. Притаившаяся впереди тьма мгновенно поглотила их, но на виртуалке уже проклюнулись два новых визуальных окна, началась трансляция. Через минуту они удалились на полкилометра, и Ухан двинул глайдер вперед.
Почти прибыли. Я оторвал приклад излучателя от пола и пристроил его на коленях плашмя, затем включил питание и снял блокировку, чтобы в любой момент можно было открыть огонь.
– Надеюсь, перед Бункером нет засады, – поделился своими опасениями Ухан, – иначе наш поход закончится, так толком и не начавшись.
– Вряд ли. – Я пожал плечами, терзаемый теми же сомнениями, но не желая этого показывать. – Туннель не значится ни на одной схеме городских коммуникаций. Если только сами старейшины не рассказали.
Map наконец открыла глаза и выделенное для нее окошко на моей виртуалке проявило изображение – верхняя часть спинок передних сидений и наши с Уханом затылки. Плюс, естественно, часть лобового стекла, где на сером фоне поступавшего с инфрасканера изображения компьютер глайдера чертил каркасные линии самого туннеля, стремительно уносившиеся за корму.
– Не расскажут, – произнесла Map таким тоном, словно лично инструктировала старейшин по этому
