дубления кож.
«Хуже, чем неандертальцы, если судить по форме их головы, — сказал про себя Штерн, — хуже, чем люди с острова Ява, и даже чем pithecanthropus erectus! И я, я вижу их собственными глазами!»
Услышав легкий звук за спиной, инженер застыл на месте с гулко бьющимся сердцем. Его палец лег на курок револьвера. Он резко обернулся, готовый выстрелить в любой момент.
Его глаза округлились, а рука медленно опустилась.
— Вы! — выдохнул он. — Вы…. Здесь!
На пороге разрушенной комнаты стояла Беатрис с винтовкой в руке.
Любопытство Евы
Беатрис мельком взглянула на Штерна, чтобы удостовериться, что он не ранен, затем со вздохом облегчения подбежала к нему. Ее обутые в сандалии ноги по щиколотки погружались в груды мусора, поднимая облака пыли.
— Не приближайтесь! Отойдите назад! Быстрее! Какого черта вы здесь делаете?!
— Я… я проснулась и увидела, что вы ушли, — пробормотала она.
— Вы что, не читали мое письмо?! Здесь вам не место!
— Я обязана была прийти. Как я могла оставаться там наверху, когда вы… о, Господи! Может быть, в опасности… может быть, я нужна вам!
— Идемте, — сказал инженер, беря девушку за руку. — Идемте, мы не можем здесь оставаться. Это слишком… это слишком близко…
— К чему? Что там, Аллан? Вы видели их? Вы знаете, кто они?
Несмотря на свое волнение, инженер обратил внимание, что впервые Беатрис назвала его по имени. Даже опасность ситуации, в которой они находились, не смогла подавить радость, вспыхнувшую в его сердце. Но он сказал только:
— Нет, я не знаю, как их назвать. У меня нет ни малейшего соображения на этот счет. Я видел их, но сказать, что это такое, не могу. Одному Богу это известно!
— Позвольте мне тоже посмотреть! — попросила девушка. — Можно через ту щель?
Со сверкающими от любопытства глазами она уже подходила к стене, когда Штерн взял ее за плечи и задержал.
— Нет, нет, малышка, — прошептал он, — не нужно. Это слишком уж отвратительно!
Беатрис смотрела на него, не в силах что-либо сказать или думать. Их взгляды встретились. Штерн начал говорить, видя в ее глазах многочисленные вопросы.
— Я предпочитаю, чтобы вы не смотрели… пока. Честно говоря, невозможно понять, что это такое.
— Вы хотите сказать…
— Идемте к аркаде, менее вероятно, что там нас услышат, и мы сможем поговорить. Идемте!
Девушка повиновалась. Они добрались до внутреннего дворика, где на земле стояло пустое ведро.
— Видите, — сказал Штерн, — я не смог пройти к ручью. И не вижу пока, как это сделать, если ничего не изменится. Я полагаю, неизвестные нам существа расположились здесь после битвы для большого пира. Мне кажется, что эта местность древнейшее место проведения подобных церемоний. А грохот нынешней ночи указывает, что идет постоянная война за обладание данной территорией.
— Но что мы будем делать, если они застрянут здесь надолго? Вода нужна нам как воздух.
— Да. И поскольку мы не можем пить соленую воду и не знаем, где есть другой источник, нам придется или подружиться с этими типами или просто перебить их. Но мы добудем воду, это я обещаю вам. Сейчас, прежде чем действовать, мне нужно как-то сориентироваться. Мне кажется, что они отдыхают сейчас после вечернего пира. Если к тому же все они спят, моя задача существенно упрощается.
Девушка внимательно посмотрела на инженера:
— Что бы ни случилось, вы не должны идти один! Я запрещаю вам! Но скажите, кто они такие?
— Я бы очень желал, чтобы тени Дарвина, Геккеля или Клодда помогли мне ответить на этот вопрос!
— Но у вас есть какие-либо соображения?
— Что ж. Возможно, мы с вами действительно последние люди на планете.
— Да, но как в таком случае…
— Как они пришли сюда? Ну, может быть, они продукт совсем другой формы развития жизни на Земле? Некий вид животных в изменившейся окружающей среде сам изменился под воздействием мутации. Может быть, сейчас на Земле рождается новая раса полулюдей, которым вновь предстоит ее покорить?
Некоторое время Беатрис молчала, стараясь понять услышанное ею.
— Через миллион лет, — продолжал инженер, — их потомки, возможно, станут людьми или кем-то в этом роде. Собственно говоря, вам не кажется, что мы присутствуем при рождении нового человечества? Разве они не являются обычными pithecanthropi erecti, теми существами с бронзовой кожей и красноватой шерстью, которые смотрят на нас со страниц учебников по биологии?
Девушка ничего не ответила, но глаза ее загорелись непреодолимым любопытством.
— Дайте мне самой посмотреть! Так нужно. Я так хочу!
Штерн не успел что-либо сообразить, как Беатрис помчалась в комнату, которую они недавно покинули.
— Нет, Беатрис! Нет! — попробовал было остановить инженер девушку.
Но она не слушала его.
Легко, словно лань, бежала Беатрис по грудам мусора. Когда Штерн догнал ее, девушка уже прильнула лицом к отверстию в стене и жадно смотрела в сторону леса.
Ева становится амазонкой
Штерн обнял девушку за плечи и попытался оттащить ее назад. Он считал, что подобный спектакль не для нее. Но она быстро высвободилась из его объятий, как бы желая сказать: «Я не ребенок! У нас с вами равные права и я должна видеть все». Инженер сдался, тоже прильнув глазами к отверстию.
Снаружи произошли некоторые изменения. Тепло утреннего солнца и порывы свежего ветра понемногу разогнали предрассветный туман. Теперь двое наблюдателей могли видеть больше, глядеть в глубь леса Мэдисон. Большинство непрошеных гостей спали в густой траве. Лишь несколько приземистых силуэтов на полусогнутых обезьяньих ногах сновали вдалеке.
Среди тех существ, что находились ближе всех, бодрствовало лишь одно. Остальные лежали на земле. Дикий храп, вырывавшийся из их жутких глоток, доносился до ушей Аллана и Беатрис.
— Идемте, — прошептал инженер на ухо своей соседке. — Вы уже увидели достаточно и даже более того.
Но та покачала головой:
— Нет. Как это ужасно! И все же притягательно.
И вдруг произошло достаточно банальное событие, которое повлекло за собой тем не менее столько ужасных последствий!
Стараясь занять наиболее удобное положение, Штерн оперся правой рукой на стену выше своей головы. Heбольшой кусочек мрамора выпал из облицовки и с сухим стуком ударился о металлическую балку, на которой стояли мужчина и женщина.
Звук был не сильнее того, который издает сломанный в руке карандаш, однако в то же мгновение трое пришельцев подняли свои огромные головы и с видимым неудовольствием стали прислушиваться. Очевидно, их органы чувств были развиты больше, нежели у человека.
