заинтересовался оккультными науками. Источник соответствующей литературы, появившейся у него в доме накануне смерти, допустим, – магазин «Нирвана». Тогда одиночные вылазки магната Шумилова из дому объясняются просто: он был ВИЧ-инфицированным и ходил лечиться в подпольный кабинет к Альтшуллеру. И брал для конспирации оккультные книги в «Нирване», ожидая очереди на прием. Все ясно и просто, блин, как мычание! В убийствах Овечкина, Виталия и Тарасова меня подозревают, да? Да! Есть свидетели, пусть и косвенные, моего якобы нападения на Николая Васильевича, и есть прямая свидетельница, продавщица из «Нирваны», моей причастности к убийству доктора Рэма и бабушки Даши заодно. Правильно? А Рэм Соломонович лечил магната Шумилова, поняла? Все задушены, первым – Шумилов! Любой следователь сделает очевидный вывод, что и миллионера Шумилова задушил тоже я, согласна?!
– Да, но мотив? Какой тебе резон убивать Шумилова? Как вообще возможно доказать факт твоего знакомства с Шумиловым?
– На все сто процентов уверен – все необходимые доказательства и мотивы господин Самохин озаботился сфабриковать...– Игнат почесал в затылке, на мгновение взгляд его сделался рассеянным. – Я ведь кто? Я – профессиональный оракул. Случается, и довольно часто, клиенты стыдятся своего интереса к мистике, ну точно как диагноза «ВИЧ»! Особенно которые побогаче. Сфабриковать доказательства тайных контактов прорицателя Сергача с магнатом, резко заинтересовавшимся оккультизмом, раз плюнуть. Но не это главное в компромате хитроумного Николая Васильевича. По версии Самохина – я в первую очередь сумасшедший! Все мои поступки, внушенные Николаем Васильевичем, – прыжок в окно, ночевка в лесу, переодевание – поступки психа! Согласна?
– Слушай! – Инна с силой раздавила в пепельнице окурок. – До меня дошло! Вчерашнюю засаду возле твоего дома организовал Самохин, чтобы тебя напугать, заставить обратиться за помощью и далее тобою руководить!
– А вот в этом как раз я не уверен. Конечно, Самохин мог подослать на засаду нейтральных, никому, кроме него самого, незнакомых бандитов, но это не в его стиле. Николай Васильевич предпочитает работать соло. Помощник у него один, не более. Ассистент, так сказать, но это, впрочем, не суть важно. Главное – методы работы Самохина. Он своего рода гений. Он умеет виртуозно манипулировать самыми разными людьми! Давай-ка попробуем восстановить события с самого начала.
– Давай! – Инна достала свежую сигарету, опять закурила.
– Инна, ты просто чудовищно много куришь. Я раньше тоже дымил как паровоз, но я закодировался и...
– Не отвлекайся по пустякам! – поморщилась Инна. – Итак, контора Самохина взялась расследовать дело Шумилова...
– ...которого задушили, – подхватил Игнат. – К расследованию подключили дебютанта Овечкина. Димка Овечкин вспомнил байки про тугов, которыми когда-то молодой и красивый Игнат Сергач пугал девочек- сокурсниц.
– Без свидетелей, – уточнила Инна.
– Чего? – не понял Сергач.
– Овечкин делился с шефом воспоминаниями без свидетелей.
– Разумеется! Более того, Николай Васильич велел Овечкину молчать и никому более про этих самых тугов не рассказывать. И про шибко эрудированного друга юности Сергача строго-настрого велел помалкивать. Затем Самохин навел справки обо мне и на всякий случай о тугах. Спланировав операцию, Коля Самохин послал Диму Овечкина к Игнату Сергачу, якобы за информацией. Что было дальше, ты знаешь.
– Игнат, а как же Тарасов? – Серый столбик пепла упал на столешницу, Инна этого не заметила. – Самохин узнал о существовании Тарасова от Овечкина?
– Конечно! Николай Васильич расспрашивал Овечкина о Сергаче, и Димка вспомнил про моего приятеля – йога. Планируя убийство Овечкина, Самохин уже планировал двойное убийство – своего брата Виталия и Тарасова. Знал, подлец, что Овечкин попросит меня о встрече с Тарасовым.
– Игнат! А ведь при встрече на Маленковской Самохин планировал тебя убить!
– Да, разумеется! Разве я об этом еще не говорил?
– Столько информации, мне трудно все переварить сразу... Да! Слушай! Я вспомнила: платформа Маленковская, третья, по-моему, остановка от Ярославского вокзала. Я туда ездила как-то на лыжах кататься, зимой. Прямо к платформе подступает лес! Сокольники!
– Идеальное место для убийства, – согласился Игнат. – Предлагаешь персонажу ИКС прогуляться по парку и, выражаясь образно, умножаешь его на ноль.
– Ну да! И концы в воду. Там рядом пруды. Ранняя весна, народу мало, он собирался тебя утопить.
– Как конкретно планировал устранять фигуранта ИКС господин Самохин – совершенно неважно! Важно другое – ЗАЧЕМ, на фига, какого черта ему понадобилось представлять убийство Шумилова делом рук сумасшедшего маньяка? Причем заметь: мало того, что Николай Васильевич сам постоянно рисковал, шутка ли – придушить четверых за неполные двое суток, четко укладываясь во времени и попутно заботясь о собственном алиби, мало этого – он еще и собственным братом пожертвовал! Циркач, когда второй раз меня допрашивал, сказанул чего-то на тему трепетного отношения Николая Васильевича к Виталию. Циркач ни сном ни духом не заподозрил Николая Васильевича в причастности к убийству брата. Пожертвовав Виталием, Самохин-старший, пусть на эмоционально-этическом уровне, но обеспечил себе стопроцентное алиби. Зачем, ради чего, черт побери, он пошел на такую жертву – вот этого я никак не пойму!
Игнат выдохся, замолчал, заглянул в чашку, допил остатки холодного чая и, вздохнув, встал.
– Извини, Инна. Вешаю на тебя свои проблемы, – произнес Игнат. – Дорвался до благодарной слушательницы, и меня понесло. Спасибо за кофе, за чай, за яичницу. Я, пожалуй, пойду... Пока жив Самохин, я, естественно, никому не скажу, что мы с тобой встречались. Проводи до дверей, чтоб с Альмой проблем не было, ладно?
Инна поперхнулась сигаретным дымом, закашлялась.
– Кхе, кхе, кхе, ой... – Она швырнула сигарету в пепельницу, посмотрела на Игната снизу вверх, улыбнулась. – Зашибись! Здорово придумал. Он, видите ли, уходит, а я? В одиночку останусь сидеть на бомбе замедленного действия? Так, да, Игнат Кириллович?
– Что ты имеешь в виду? – Игнату сделалось чертовски неуютно под прицелом ее насмешливых глаз.
Инна ткнула пальцем в лежащий на уголке стола диктофон.
– Информационную бомбу я имею в виду, аудиокассету с твоими откровениями... Вообще-то ты можешь уйти в любой момент, никто тебя не держит. Альма тебя выпустит, собачке ты понравился, ее не бойся. И за меня можешь не беспокоиться... Ну? Чего стоишь? Иди давай. До свидания...
– Не пойму, чего ты злишься. – Игнат уселся обратно на стул. – Ей-богу, не пойму.
Инна достала последнюю сигарету из пачки, задумчиво ее рассмотрела со всех сторон и запихнула обратно в коробочку.
– А ведь и правда, ты не понимаешь, о чем я... – Она смахнула волосы со лба, улыбнулась Игнату уже другой, теплой улыбкой. – Ты много чего не понимаешь, Игнат, поскольку многого не знаешь... А вообще-то ты молодец, не каждый на твоем месте...
– Инна! Не преувеличивай, мне просто повезло. Ушел от погони потому, что дыра в заборе рядом оказалась, адрес... в смысле, номер квартиры Рэма Соломоновича узнал потому, что продавщица в «Нирване» оказалась слишком болтливой, и особенное везение – то, что пришел к тебе, а ты, как оказалось, слыхала о некоем докторе Рэме... Впрочем, хватит об этом. Пять секунд назад ты сказала, что я многого не понимаю, ибо я о многом не догадываюсь. Просвети, объясни, вместо того чтобы злиться на мою неотесанность.
– Я на тебя не злюсь, с чего ты взял?.. – Инна снова вытащила сигарету, прикурила от разовой зажигалки, запрокинула голову, выпустила струйку дыма к потолку. – Хочешь, чтоб я тебя просветила? Что ж, слушай: половина Москвы уверена, что Шумилова заказал Барановский.
– Кто?
– Барановский, Викентий Георгиевич, президент компании «Парацельс».
– Инна, я отношусь к другой половине жителей столицы и про президента Барановского слышу впервые. Что за фрукт?
