больничных пижамах сидят выздоравливающие. Заметив их, тётя Маша строго приказывает:
— Опять на заборе! Марш отсюда!
Выздоравливающие торопливо скрываются за забором. Пожилой толстяк, заикаясь, огорчённо говорит соседу:
— Вот беда. Племянник-то не приехал.
Жека обходит дом тётушек. Он заглядывает в окна, поднимается на крылечко террасы — в доме никого нет.
Из большой клетки, подвешенной к перекладине, на Жеку с любопытством смотрит попугай.
— Как зовут? — спрашивает попугай.
— Меня? — удивлённо улыбается Жека.
— Как зовут? Как зовут? — повторяет попугай.
— Жека. Меня зовут Жека.
— Жека, Жека, Жека! — выкрикивает попугай.
Жека повеселел. Он подмигнул попугаю, вышел на крылечко, спустился вниз, в сад, и вдруг услышал какое-то шипение. Вытянув шеи, на Жеку шли гуси. Жека двинулся на них, но гуси не испугались. Они взмахнули крыльями и бросились в атаку. Жека стал пятиться к сараю. Один из гусей больно клюнул его в ногу. Жека упал и уже на четвереньках пополз в сарай, торопливо прикрыл за собой дверь.
Гуси разбрелись, и только один из них стал прохаживаться у двери сарая, словно часовой на посту.
Жека, отдышавшись, выглянул в щель, увидал сначала гуся-часового, а потом тётушек, входящих в калитку. Тётушки поставили велосипеды возле сарая и присели здесь же на скамейку.
Тётушки были расстроены.
— Я так и знала, девочки… — тихо сказала тётя Саша.
— Конечно, — согласилась тётя Даша. — Кто мы для него?
— Три скучные старые тётки, — сказала тётя Маша.
Тётушки помолчали.
— Естественно, — сказала тётя Маша.
— Он нас не видел, — сказала тётя Даша.
— Не любит… — всхлипнула тётя Саша.
— Как он может нас любить, если и не видел ни разу, — резонно заметила тётя Маша.
Жека тяжело вздохнул, и тётушки переглянулись, будто услышав этот вздох.
А тётя Маша увидела на крыльце рюкзак.
— Посмотрите! — крикнула она. — Рюкзак!
Жека в панике бросился на сено и притворился спящим. А тётушки забегали по дому, осматривая все комнаты, обшарили весь сад и наконец в полном недоумении остановились возле сарая. И уж просто для очистки совести тётя Маша заглянула в сарай.
Жека лежал на сене и притворялся спящим.
Тётя Маша выглянула из сарая и поманила сестёр. Жека всё ещё притворяется спящим, а возле него стоят все три тётушки.
— Вылитая Надя… — с нежностью, шёпотом, чтобы не разбудить мальчика, говорит тётя Даша.
— Он похож на отца, Дашенька, — так же тихо говорит тётя Саша.
— Где же его приятель? — недоумевает тётя Маша. — Почему он один?
Тётушки внимательно разглядывают Жеку. Тётя Даша достаёт из сумочки какую-то фотографию. Все три тётушки рассматривают старый любительский снимок голого шестимесячного Валерия.
— Удивительно, — говорит тётя Саша. — Мальчик вырос, а черты лица… и нос, и форма бровей, овал лица…
— Удивительно! Даже родинка, — умиляется тётя Даша.
Тётушки склонились над фотографией. Жека чуть заметно приоткрыл один глаз и тут же снова зажмурился. Тётушки говорят так тихо, что он не слышит ни слова.
— Устал… — тихо говорит тётя Даша.
— Ты спишь? — окликает Жеку тётя Саша.
— Вставай, вставай! — решилась наконец разбудить его тётя Маша.
Жека приоткрыл глаза.
— Проснулся, солнышко! — улыбается тётя Даша.
Жека, испуганно оглядев тётушек, хрипло произносит:
— Здравствуйте… как поживаете?
— Хорошо!
Тётушки помогают ему подняться.
— Ты один? А где же твой друг? — спрашивает тётя Маша.
— Друг… он… это самое… как это… — мнётся Жека. — Он… там… задержался…
— Заболел? — сокрушается тётя Даша.
— Нет. То есть да, заболел…
Жека дотронулся до живота.
— Живот? — догадалась тётя Даша. — Съел в дороге что-нибудь немытое?
— Да… нет… В дороге он ничего не ел, — выпутывается Жека. — У него…
— Дизентерия? — спрашивает тётя Саша.
— Нет. — Он жалобно и неуверенно взглянул на тётю Машу.
— Аппендицит? — спрашивает тётя Маша.
— Да, аппендицит.
— Сняли с поезда и положили на операцию? — понимающе кивнула тётя Маша.
— Да. Сняли и положили, — обрадовался подсказке Жека. — Я приехал один.
— Ну, аппендицит — это пустяки, — говорит тётя Маша.
— Конечно, пустяки, — радостно соглашается Жека, — подумаешь, операция!
— Боже мой, я не верю своим глазам, — умиляется тётя Даша. — Наш племянник, наш единственный племянник наконец здесь, с нами, в Курепке. Какое счастье! — Тётя Даша прослезилась. — Приехал!
Жека растерянно смотрит на неё, смотрит на растроганную тётю Сашу, на тётю Машу, которая курит, стараясь скрыть своё волнение. Глаза его широко раскрылись от изумления и страха. Он наконец понял, что тётушки приняли его за своего племянника. Он вскочил, готовый объяснить им ошибку, но вдруг увидел счастливые лица тётушек, их глаза, полные любви к нему, к Жеке, которого они приняли за Валерия. Жека не решается сказать правду, сказать, что Валерий уехал в экспедицию, не подумав, какое это будет огорчение для тётушек. И, раньше чем Жека успевает понять, что он говорит, он произносит роковые слова:
— Да, приехал…
И вот уже тётушки обнимают, целуют, тискают, снова и снова разглядывают Жеку, ставшего вдруг нежданно-негаданно их племянником.
— Чудеса, — удивляется тётя Саша. — Я была уверена, что ты блондин.
— Надя писала, что у тебя чудесные русые волосы, — говорит тётя Маша.
— Русые? У меня? — растерялся Жека, вспомнив светлые волосы Валерия. — Ах да. Русые. Были.
— Ничего удивительного, — догадывается тётя Даша. — В дороге копоть, пыль, дым от паровоза.
— Сейчас же мыть голову! — решает тётя Саша, и тётушки направляются к дому.
— Стойте! — кричит Жека. — Ничего не поможет, я тёмный, совсем тёмный.
— Боже мой! Ты выкрасил волосы? — догадывается тётя Даша.
