— А что случилось?
— С близнецами? Ну, мы прожили с неделю или около того и начали замечать что-то такое, от чего несет. Мы с Джейни, я хочу сказать. Мы стали замечать, что почти не видим больше Бонни и Бинни. Все равно словно в доме оказались два дома, один для мисс Кью, Джейни и меня, а другой для Мириам и близнецов. Я думаю, мы заметили бы это раньше, если бы сначала не было такой суматохи: новая одежда, необходимость спать по ночам и тому подобное. Но вот мы видим. Приходит время ланча, и мы едим с мисс Кью, а близнецы с Мириам. Поэтому Джейни спросила:
— А почему близнецы не едят с нами?
— О них заботится Мириам, дорогая, — ответила мисс Кью.
Джейни посмотрела на нее этим своим взглядом.
— Я это знаю. Пусть едят здесь, и я буду о них заботиться.
Мисс Кью поджала губы и сказала:
— Они маленькие цветные девочки, Джейни. А теперь ешь.
Но это ничего не объяснило ни Джейни, ни мне. Я сказал:
— Я хочу, чтобы они ели с нами. Лоун сказал, что мы должны держаться вместе.
— Вы и так вместе, — ответила она. — Вы живете в одном доме. Едите ту же еду. Больше не будем об этом говорить.
Я посмотрел на Джейни, она на меня, и Джейни сказала:
— Так почему же мы не можем жить и есть вместе? Мисс Кью положила вилку и пристально посмотрела на нее.
— Я уже объяснила и сказала, что больше не должно быть никаких разговоров.
Ну, подумал я, это нас никуда не приведет. Поэтому я откинул голову и позвал:
— Бонни! Бинни! — Щелк, и они оказались рядом. И тут разразился ад. Мисс Кью приказала им уходить, а они не захотели, потом, держа их платья, с криком вбежала Мириам и не смогла их поймать, а мисс Кью продолжала гусиным голосом кричать на них, а потом и на меня. Она сказала, что это уж слишком. Ну, может, у нее была трудная неделя, но и у нас тоже. И вот мисс Кью приказала нам убираться.
Я взял Бэби и пошел к выходу, а Джейни и близнецы за мной. Мисс Кью дождалась, пока мы выйдем, а потом побежала за нами. Обогнала, встала передо мной, и мне пришлось остановиться. Остановились и все остальные.
— Так вы выполняете желание Лоуна? — сказала она. Я сказал ей «да». Она ответила, что, как она поняла, Лоун хотел, чтобы мы жили у нее. А я сказал:
— Да, но еще больше он хотел, чтобы мы были все вместе.
Она велела нам возвращаться. Сказала, что нужно поговорить. Джейни спросила Бэби, тот сказал «Все в порядке», и мы вернулись. Мы достигли компромисса. Больше мы не обедали в столовой. В доме было боковое крыльцо и застекленная терраса, из которой дверь вела в столовую, а другая дверь — на кухню, и после этого случая мы всегда ели там. Мисс Кью ела одна в столовой.
Но у этого происшествия были забавные последствия.
— Какие? — спросил Стерн. Я рассмеялся.
— Мириам. Выглядела она и разговаривала, как всегда, но начала совать нам печенье между едой. Знаете, мне потребовались годы, чтобы разобраться, в чем дело. Я серьезно. По тому, что я узнал, существуют как бы две силы, сражающиеся из-за рас. Одна хочет, чтобы белые и черные были отделены друг от друга, другая пытается их соединить. Но не понимаю, почему обе стороны так встревожены этим.
Почему просто не забудут обо всем?
— Не могут. Понимаешь, Джерри, людям необходимо верить, что они в чем-то выше других. Ты, Лоун и дети — вы очень тесная группа. Разве вам не казалось, что вы немного лучше остального мира?
— Лучше? Как мы можем быть лучше?
— Ну, тогда другие не такие, как все.
— Ну, наверно, хотя мы об этом не думали. Другие — наверно. Но лучше нет.
— Вы уникальный случай, — сказал Стерн. — А теперь расскажи о второй неприятности. С Бэби.
— Бэби. Да. Ну, прошло несколько месяцев, как мы жили у мисс Кью. Все постепенно налаживалось. Мы даже научились говорить «Да, мэм. Нет, мэм» и тому подобное, и она засадила нас за уроки. Мы учились в определенные часы по утрам и в середине дня, пять дней в неделю. Джейни давно перестала заботиться о Бэби, а близнецы ходили куда хотели. Это было забавно. Они могли выскочить прямо перед мисс Кью, словно ниоткуда, и тут же исчезнуть, и она не верила своим глазам. Ее особенно беспокоило, что они появляются голые. Они перестали это делать, и она была довольна. Она многим была довольна. Много лет она никого не видела. Она даже счетчики выставила наружу, чтобы никто не заходил в дом. А с нами она начала оживать. Перестала надевать старомодные платья и стала похожа на человека.
Иногда даже ела с нами.
— Но однажды я проснулся, чувствуя себя очень странно. Как будто во сне у меня что-то украли, только я не знаю, что именно. Я вылез через окно и спустился по стене в комнату Джейни, что мне не разрешалось. Она была в постели. Я подошел и разбудил ее. До сих пор вижу ее глаза, когда она чуть приоткрыла их. В них был сон. И вдруг она их распахнула. Мне не нужно было говорить ей, что что-то не так. Она это знала и знала, что именно.
— Бэби исчез! — сказала она.
— Нам было все равно, разбудим ли мы кого-нибудь. Мы вылетели из комнаты Джейни, пробежали по коридору и влетели в маленькую комнатку в конце, в которой спал Бэби. Вы ни за что не поверите. Красивая колыбель, и белые ящики с распашонками, и множество пластмассовых погремушек — все это исчезло. В комнате стоял только письменный стол. То есть Бэби словно никогда и не существовало.
— Мы ничего не сказали. Просто повернулись и побежали к спальне мисс Кью. Я в ней никогда не бывал, а Джейни заходила несколько раз. Однако в этот раз все было по-другому. Мисс Кью лежала в постели с заплетенными волосами. Еще до того как мы вошли, она проснулась. Села, опираясь спиной о подушку. И холодно посмотрела на нас.
— В чем дело?
— Где Бэби? — заорал я.
— Джерард, — ответила она, — не нужно кричать. Джейни всегда была спокойна, но она сказала:
— Лучше скажите нам, где он, мисс Кью. — И когда она говорила это, смотреть на нее было страшно.
Лицо мисс Кью стало каменным, она протянула к нам руки.
— Дети, — сказала она. — Простите. Мне действительно жаль. Но я сделала как лучше. Я отослала Бэби. Он будет жить с другими такими же детьми. Здесь мы никогда не сможем сделать его счастливым. Вы ведь знаете это.
Джейни сказала:
— Он никогда не говорил нам, что несчастен. Мисс Кью принужденно рассмеялась.
— Если бы он мог говорить, бедняжка!
— Лучше верните его назад, — сказал я. — Вы не понимаете, с чем имеете дело. Я ведь говорил вам, что мы не должны разлучаться.
Она начала сердиться, но сдерживалась.
— Попытаюсь объяснить тебе, дорогой, — сказала она. — Ты и Джейни и даже близнецы — вы все нормальные здоровые дети и вырастете мужчинами и женщинами. Но бедный Бэби… другой. Он не будет расти, он никогда не сможет ходить и играть с другими детьми.
— Это неважно, — сказала Джейни. — Вы не имели права отсылать его. А я сказал:
— Да. Так что лучше верните его, и побыстрее. Тут она начала сердиться по-настоящему.
— Среди многого, чему я вас учила, есть и такое правило: не говорите старшим, что им делать. А теперь идите, одевайтесь для завтрака, и больше не будем об этом разговаривать.
Я сказал ей как можно вежливей:
— Мисс Кью, вы скоро захотите вернуть его. Но вы должны вернуть его как можно быстрее. Иначе… Она встала с кровати и выбежала из комнаты.
