Следующей парой была экономика, на которую я никогда не ходил. Размышляя, что делать, я спустился в тамбур и закурил сигарету. Погода во дворе – уже летняя, жаркая, на небе ни облачка. Лучше всего было бы, конечно, пойти домой, но мне не хотелось. Дома были и отец, и мать.
– Кирилл! – окликнул меня Руслан, рослый парень из параллельного потока – один из немногих, к кому я хорошо относился. – Через неделю соревнования. Ты точно не будешь участвовать?
– Нет, – сказал я. – За институт выступать не хочу. Тем более я ведь бокс уже бросил.
– Ну, может, передумаешь? Ты ведь КМС, а у нас команда слабая.
– Руслан, я не хочу, – четко выговорил я. – Без меня справитесь.
– Ладно, как знаешь.
Я вздохнул и все же решил пойти домой. На выходе в дверях института меня остановила Алена, староста моей группы.
– Марцев, – требовательно сказала она. – Ты что, уходишь?
Я кивнул.
– На тебя рапорт напишут, – с удовлетворением произнесла Алена. – И когда ты, наконец, дашь мне деньги на подарок декану? Дай сейчас, а то опять убегишь.
Алена приехала в Одессу из какого-то глухого села под Луганском и поэтому ужасно коверкала русский язык. Это меня раздражало.
– Нет денег. Завтра принесу, – бросил я, выходя во двор. – Наверное.
На улице стояло с десяток машин, принадлежавших студентам и преподавателям. Одна из них, бежевый «Опель», из которого доносилась громкая музыка, была мне знакомой, но я, поглощенный своими мыслями, прошел мимо. И сразу услышал чей-то рев:
– Омар, не отлавливайся!
Ну так и есть – обернувшись, я увидел, что из «Опеля» высовывается бритая голова моего друга Глеба Краснецкого по прозвищу Швед, а за ней – другая, с перебитым носом.
– Привет, – удивленно сказал я. – Что вы тут делаете?
– Не задавай глупых вопросов, – ответил Глеб. – Тебя ждем. Вот, Глайзер у своего отца машину взял, что-нибудь сообразим сейчас.
– Почему же вы в институт не зашли?
– Хотели на перемене, – сказал Глайзер, ковыряясь спичкой в зубах. – Поехали, что ли, в бильярд поиграем? Возьми пару подруг с собой.
– Каких подруг? – раздраженно спросил я.
– Откуда я знаю? – удивился Глайзер. – Ты же здесь учишься, а не я. Вот, смотри, стоят две.
Я обернулся. Этих двоих я знал – учились на одном потоке, – но имен не помнил. Кажется, одну звали Людой.
– Ты их знаешь? – спросил Глеб.
– Так, – неопределенно произнес я. – Одна вроде Люда, а вторая…
Глайзер, не дослушав, вылез из машины, и крикнул:
– Люда, привет!
Девушка, недоуменно взглянув на него, заметила меня и кивнула.
– Как дела? – встрял Глеб.
– Нормально, – улыбнулась Люда.
– Познакомьтесь, – сказал я. – Это Глеб, можно Швед. А это – Максим.
Глайзер кивнул, пряча ухмылку.
– Мы едем в бильярдную, – сказал он. – Приглашаем вас.
– Нет, – девчонки одновременно замотали головой, – у нас еще две пары.
– Ну и что? – пожал плечами Глайзер. – Оно вам надо? Кириллу вон тоже на пары, а он с нами поедет.
– Мальчики, нет, – твердо сказала та, чьего имени я не помнил, – мы не поедем.
– Как хотите, – буркнул Максим, потеряв к ним интерес. – Садись, Омар. Может, к Щорсу заедем?
– Давай.
Через минут двадцать машина приехала во двор другого института. Выйдя из нее, мы подошли к парадной двери, но Швед вдруг остановился.
– Кто-то знает, в какой он группе?
Мы с Глайзером пожали плечами.
– Да тут несколько тысяч человек! – нахмурил брови Глеб. – Как мы его найдем?
Макс зевнул.
– В деканате должны сказать. Там ведь списки какие-то есть, наверное…
Но в деканат мы не попали, потому что проходя по второму этажу, Глайзер наткнулся на большую доску объявлений, на которой внушительными черными буквами было написано: «Выговоры».
– Подождите, – сказал он. – Щорс говорил, что ему постоянно выговоры делают. Может, он здесь.
Мы быстро пробежали глазами списки студентов, которым объявляли выговоры, но Щорса там не нашли.
– «В списках не значится», – разочарованно произнес Швед и почти сразу же вскрикнул: – Нет, вот он, в самом конце.
– ШОРОХОВ Андрей Юрьевич, – довольно прочитал Глайзер. – И номер группы. Отлично. Надо поблагодарить Щорса за то, что он такой тунеядец.
Зная теперь номер группы, мы легко разыскали аудиторию, в которой сейчас находился Андрей, и остановились перед дверью.
– Швед, – попросил Максим, – позови его. Скажи, в деканат вызывают. Хотя нет – твоя лысая башка доверия не внушает. Лучше сам позову.
И заглянув в аудиторию, он громко воскликнул:
– Шорохова – в деканат. Срочно!
Увидев его, Андрей улыбнулся и, схватив свой рюкзак, пошел к выходу.
– А рюкзак вам зачем? – поинтересовался преподаватель. – Вы ведь еще вернетесь?
– На всякий случай, – пробормотал Щорс себе под нос. – Пригодится.
– Что будем делать? – спросил Глайзер через пару минут, когда мы вернулись в машину. – В бильярд мне уже играть расхотелось. Ничего не хочется.
– Давай хотя бы пива попьем, – зевнув, сказал Андрей.
– А я буду на вас смотреть? – зло воскликнул Максим. – Я же за рулем! Тогда подождите, машину в гараж загоним. Какого черта я сегодня ее брал?
Все молчали, только Щорс, что-то вспомнив, повернулся ко мне:
– Омар, я вчера Катю встретил.
Что-то кольнуло меня в сердце.
– Волкову?
– Угу, – сказал Андрей. – Ехали в автобусе вместе.
– И что она тебе сказала? – спросил я, стараясь выглядеть равнодушным.
– Ничего интересного, – снова зевнул Щорс. – Тобой интересовалась. Я сказал, что ты такой же дурик, как и раньше, и она отстала.
– А серьезно? – вскипел я.
Андрей пожал плечами.
– Что я мог сказать? Все у тебя нормально.
– А она изменилась?
– Не очень, прическу поменяла. Зайди к ней, сам увидишь.
– Обойдусь, – буркнул я, злясь на Андрея. – Глайзер, мы едем в бар или нет?
– Сначала в гараж, – сказал Макс, рывком трогаясь с места.
На перекрестке возле улицы Маршала Жукова мы попали в длинную и нескончаемую пробку. Глайзер заматерился, бешено глядя по сторонам.
Мимо машины, переходя дорогу, прошел худощавый русоволосый парень в джинсовой куртке. Макс проводил его взглядом и, когда тот скрылся за поворотом, воскликнул, ударив по рулю:
