брат.
Беспомощно посмотрев на маму и сразу все поняв, Даша разревелась. Мать держала в руке фотографию Дениса и без конца прижимала ее к губам. Улыбающееся лицо брата стало мокрым от капающих на него слез.
Сквозь гул рыданий Даша расслышала тихие слова своего дяди, обращенные к отцу:
– Я сейчас же договорюсь насчет места на кладбище. Заплачу, сколько нужно. Похоронят с почестями, оркестр там, все дела…
– Вот здесь она стояла, – произнес Андрей Шорохов, обращаясь к своему другу Глебу. – Я недели две назад был в этом подземном переходе, а она стояла у стенки – грязная вся, в поношенной одежде, – и просила милостыню.
– Она? – удивленно спросила Ольга, девушка Глеба. – О ком ты говоришь?
– О Ане, – буркнул Андрей. – Девушке Шольца. Помнишь ее?
– Смутно, – сказала Ольга, жалостно вздохнув. – Она что, стала нищенкой?
– Вроде того, – бросил Андрей.
– Ладно, – сказал Глеб, покачав головой. – Шут с ней. Я есть хочу жутко. Мы возле вокзала находимся? Здесь можно где-то поесть?
Минут через десять, когда Глеб голодными глазами изучал меню одного из летних кафе-баров, Оля с усмешкой спросила у него:
– У тебя ведь, кажется, денег не было?
– Их и нет, – рассмеялся Глеб. – Но ведь существуют же на свете друзья!
Андрей хмыкнул.
– Я другого и не ожидал, – начал он, но вдруг вскочил: – Любовь Ивановна!
Толстая женщина с тяжелой сумкой остановилась, услышав голос Андрея. Лицо ее было вспухшим и красным.
– Кто это? – тихо спросил Глеб.
– Тетка Шольца, – ответил Андрей, растянув в усмешке губы.
– Здравствуйте, ребята, – сказала женщина, подойдя к их столику.
– Здравствуйте, – кивнул Андрей. – На вокзал идете? Не Дениса ли встречать?
Любовь Ивановна разрыдалась.
– Что случилось? – тревожно спросил Андрей.
После долгого молчания женщина отрешенно сказала:
– Нету больше Дениса, ребятки… Убили его…
– Что?!
Опрокинув стул, на котором сидел, поднялся Андрей. Безмолвно застыли Глеб и Оля.
– Он воевал в Чечне. Попал туда через полгода после призыва. Год назад был ранен, но все обошлось… А в следующем месяце он должен был уже демобилизоваться. Должен был вернуться…
Женщина не смогла говорить дальше. Другие посетители бара с любопытством смотрели на нее, шушукаясь между собой.
– Денис и двое его сослуживцев попали в засаду. Их ранили, издевались над ними. А потом еще живых бросили под поезд.
Андрей застонал.
– Денису повезло, – со слезами продолжила женщина. – Он почти не мучался – его сразу убили…
Ольга плакала, не стесняясь своих слез. Глеб побелел.
– Я еду на похороны, – почти рыдала Любовь Ивановна.
Андрей, запустив руку в волосы, забормотал:
– Повезло. Как это? Повезло. Его сразу убили… Повезло…
Он заплакал, пряча лицо в ладонях. Солнце закрылось тучами. А над их головами на огромном рекламном щите красовалась надпись:
«Сигареты Davidoff. Жизнь хороша, и мы знаем ей цену!»
Возле лестницы военного госпиталя разговаривают две медсестры.
– Видела парня, которого вчера оперировали? Он так на моего брата похож, что я чуть не расплакалась…
Вторая медсестра, женщина средних лет, кивнула.
– Это тот, которого уже мертвым считали. Даже домой сообщили. Как он без оказания помощи три дня продержался, не представляю. Чудо!
– Чудо, – согласилась первая медсестра. – Наверное, ангел-хранитель у него хороший. Хотя ранение тяжелое, шансов мало. Кстати, видела его татуировку? Два сердца, скрепленные цепью. И пули попали именно в них. Ну не мистика? А вообще, мне его так жалко – как закрою глаза, так представлю, что это мой Мишка вот так же при смерти лежит. Не знаю, что буду делать, когда ему восемнадцать исполнится. Мы с матерью с ума сойдем, если война эта чертова до тех пор не закончится! Вдруг тоже сюда попадет? И за парня этого сердце болит, ведь не сегодня-завтра умрет…
– Нет, – покачала головой вторая медсестра, – он не умрет. У него организм молодой, крепкий. Да и ангел-хранитель хороший, как ты говоришь. Мне кажется, он выживет. Выживет.
