сидящих на скамейке, увидев нас, сказала:
– Вот, глядите. Это друзья того самого бандита из нашего дома, который людей убивал!
И другая бабка, испуганно покачав головой, произнесла:
– Да и сами небось такие же. Посмотрите – бандиты бандитами!
А мы только грустно усмехнулись.
Как же так получилось, что все отдалились друг от друга? Мы ведь были сплоченной командой, всегда и везде вместе. Все это исчезло куда-то, растворилось, так же, как и мои отношения с Лилит.
Когда я вернулся в Одессу, то на следующий вечер зашел к ней. Несмотря на поздний вечер, она меня ждала. Мне пришлось долго уговаривать ее мать – отец Лилит, к счастью, задержался на работе, и мое красноречие снова помогло – она отпустила Лилит со мной. Не помню куда, вроде бы на дискотеку.
Мой отец тоже приезжал на следующий день, и весь этот вечер принадлежал нам, полностью, без остатка. У меня дома мы устроили маленькую вечеринку для двоих, с мягкой музыкой и свечами. Закончилось все постелью. Это была наша первая ночь, и такого счастья, как тогда, я раньше не испытывал. Впрочем, первая ночь оказалась и последней.
Наутро за легким завтраком я спросил у нее, терзаясь сомнением:
– Я… Я – не первый?
Лилит поняла мой вопрос и вздохнула:
– Котик, поговорим об этом позже, ладно?
– Нет, – твердо сказал я, – давай сейчас.
Поджав губы, Лилит отложила в сторону вилку и бросила:
– Да, не первый.
В моей голове застучали злые молоточки.
– Ты лгала мне! – воскликнул я. – Все ложь, вранье…
– Выслушай меня, – спокойно сказала она. – Я хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Вспомни тот вечер, когда я впервые пришла к тебе. Ты ведь помнишь, как все закончилось?
– Ну, – хрипло произнес я.
– Я решила, что ты… в общем, не тот человек, который мне нужен. А потом за мной увязался Олег…
– Какой Олег? – заорал я. – Футболист?
– Да. Не кричи, пожалуйста.
В меня будто вселился дух Омара.
– И ты об этом говоришь мне так спокойно? – брызгая слюной, заорал я. – Ты изменила, изменила мне!
Тут я заметил, что она испугалась, даже побледнела.
– Котик, мы же с тобой еще не встречались, успокойся…
– Ну и что! Ты уже любила меня и все равно изменила, – сказал я, вскочив из-за стола. – Так для чего же все это? Для чего? Зачем все эти отношения, любовь, цветы, если можно сразу… Если ты – всегда готова…
– Зайчик, ты что? – жалобно пролепетала Лилит.
– Кто ты после этого? – взвинтив себя до предела, кричал я, почти чувствуя присутствие Кирилла. – А я верил тебе, дурак, снова поверил девушке…
Лилит подошла и тронула меня за плечо.
– Уходи, – сказал я. – Все. Надеюсь, больше никогда тебя не увижу.
Она заплакала, и ее слезы растопили мой гнев, оставив лишь горечь. Вспомнился Денис.
– Как это произошло? Ты была согласна? Отвечай.
– Мы сидели в баре, – всхлипнула она. – Пили ликер. А потом мы пошли к его другу. Друг тоже был с девушкой…
– Хватит, – горько промолвил я. – Я снова ошибся. Второй раз наступил на одни и те же грабли. Света, теперь ты. А ведь если б не Шольц, я оставался бы свободным и веселым.
Она ничего не поняла из моей бессвязной речи.
– Мы больше не увидимся, – четко сказал я. – Теперь я вижу, кто ты на самом деле. Самое главное качество в девушке – верность, а в тебе этого нет. Я дарю тебе цветы и свою любовь, а какой-то бык, посидев с тобой в баре, спит с тобой, чтобы завтра и не вспомнить твое имя.
Я сказал ей еще много чего, много злого и напрасного. Возможно, я был не прав, но в то утро мне стало ясно, что моя любовь умерла, и отчета в своих действиях я не отдавал. С тех пор мы больше не виделись.
Вскоре к нам в Одессу приехали мои родственники из Иркутска – родная сестра отца, ее муж и сын. Своего двоюродного брата я видел прежде лет десять назад, но мы довольно быстро нашли общий язык. Родственники прожили у нас больше месяца, пока не купили квартиру и не обустроились.
Отложив фотографию в сторону, я прошел на кухню и закурил. На стенке висел отрывной календарь; взглянув на него и увидев число, я тихо сказал:
– Ну что ж, Шольц. С днем рождения.
Котенок подошел к своей миске и начал лакать воду. Он появился у меня случайно – прощальный подарок Дениса. Вернувшись из Николаева, я зашел к нему домой и узнал, что он уже улетел в Москву. Сказав мне это, тетка Дениса вздохнула и скрылась в комнате, а через минуту вернулась, держа в руках полосатого котенка.
– Это тебе, – озабоченно сказала она. – Денис просил тебе его передать, даже телефон твой оставил.
– Я уезжал, – пробормотал я. – Мне кота передать? Что он сказал?
Женщина снова вздохнула:
– Сказал, что ты его обязательно возьмешь. Возьми, а?
– Возьму, – растерялся я.
– Как хорошо, – обрадованно воскликнула она. – А то я себе места не находила. Что, думала, буду с ним делать, если ты откажешься. Выбрасывать на улицу жалко, а кошек я не люблю.
Я помялся в коридоре и, взяв котенка, буркнул:
– Спасибо.
Где взял его Денис, я не представлял, но котенок оказался хорошим и мне понравился. Я назвал его просто Кот, и он уже отзывается на свое имя…
Под моим окном раздался свист, а затем громкий вопль:
– Андрей! Щорс!
Я выглянул – во дворе стояли Леша и Глайзер.
– Почему не поднялись ко мне? – спросил я.
– У тебя дверь в подъезд заперта, – ответил Бельмуд. – Выходи, есть тема.
Я надел свою куртку и, ежась от холодного октябрьского ветра, подошел к друзьям.
Эпилог. Два года спустя
Даша Аксенова прогуляла два последних урока. Поэтому зная, что родители на работе, отправилась прямиком домой, а не в ближайший интернет-клуб. Вытащив ключи и для проформы позвонив в звонок, девушка вставила ключ в замочную скважину. Но дверь открылась сама. В упор на Дашу смотрел отец.
– Привет, пап! – стараясь выглядеть обрадованной, сказала девочка. – Почему ты не на работе?
Отец выдавил какой-то нечленораздельный звук, и, подняв глаза, Даша увидела мертвенную бледность на его лице и сигарету в зубах. Раньше отец никогда не курил в квартире – считал это дурным тоном, а сейчас вся квартира провоняла табачным дымом.
– Папа, что случилось? – тихо произнесла девочка.
Отец прижал ее к своей груди. Даша похолодела.
Из гостиной доносились сдавленные рыдания и гул голосов. Медленно-медленно пройдя в комнату, девушка увидела, что в квартире полно людей. Маму, рыдающую в кресле, окружали две ее сестры и
