Похолодев, я спросил упавшим голосом:
– Котенок полосатый был, серенький?
– Угу, – сказала Маша, глядя на свои ногти. – Серенький.
Я закусил губу. В груди появилось очень злое чувство, и мне захотелось схватить каждого из этих больных детей и бить до тех пор, пока они хоть что-то не поймут. Рука сама по себе сжалась в кулак, но самое ужасное было то, что я ничего не мог сделать. Маленького котенка все равно уже никто не сможет оживить.
Я отвернулся от Змея и Тэлы и часто задышал. Мне не хотелось плакать – мне хотелось выть. Выть как волк.
– Что такое, Шольц? – спросил Змей, заметив мое состояние. – Тоже хочешь поиграться с имбецилами?
– Да заткнись ты! – заорал я. – Что здесь смешного?! Они его убили, а я днем его кормил.
Змей отступил на шаг и пробормотал:
– Чего кричишь? Я, что ли, твоего кота убил?
Я психанул и зашел в дом. Тэла и Змей недоуменно проводили меня глазами.
Через несколько часов стемнело. Змей разжег костер из сухих веток и начал играть на гитаре. Я вышел во двор. Банка с водой и газета, с которой ел несчастный котенок, теперь жгли мне глаза. Я скомкал газету и выкинул ее за забор; затем поднял банку и, размахнувшись, бросил ее за яблоню. Больше мне ничего не напоминало про котенка, но легче не стало.
– Мы уже уходим, – сказала Тэла. – Идешь с нами в клуб?
Я подумал и буркнул:
– Иду.
Примерно через полчаса мы подошли к серому двухэтажному зданию, на фасаде которого был вылеплен советский герб.
– Проходите, – сказал Змей. – На второй этаж и направо.
Тэла, помахивая сорванным где-то цветком, стала подниматься по обшарпанной лестнице. Я плелся следом и два раза чуть не споткнулся. В конце концов мы оказались в средних размеров зале, увешанном постерами из журнала «Cool». В углу стоял обычный русский двухкассетник и подключенные к нему две колонки.
– Это что, и есть дискотека? – спросил я у Змея, не сумев сдержать улыбки.
Судя по недоуменному лицу Тэлы, она тоже ожидала увидеть нечто другое.
Змей повернулся ко мне и бросил:
– Возмущаться не надо. Не забывай, что ты здесь чужой.
Зал потихоньку начал заполняться людьми. Как я заметил, на каждую сельскую девушку приходилось по два деревенских парня с такими выражениями лиц, что мне становилось не по себе. Розовощекий толстый парень, который, видимо, исполнял роль диджея, поставил в магнитофон кассету. Из колонок послышался треск, затем непонятный свист, и наконец старая песня группы «Мумий Тролль» про дельфинов. Музыка была медленной, поэтому все разбились по парам, а те из парней, кому пары не достались, стояли кучей в углу и, как мне казалось, злобно смотрели на нас. В конце концов один из них подошел к нам и пригласил Тэлу на танец.
Змей вытащил из кармана сложенный в несколько раз листок и, развернув, протянул мне:
– Держи.
На листке была небольшая горка сушеной конопли. Я потянул носом исходящий от нее запах и спросил:
– Где взял?
Достав из кармана папиросу «Сальве» и вытряхнув из нее табак, Змей доверительно сказал мне:
– Купил. Мы же, собственно, за этим и приехали. Тут в каждой хате выращивают. Три стакана взял. У нас в деревнях вообще знаешь как? Два развлечения есть – водка и «варенье». Кто не пьет, тот курит.
– Мгм, – вздохнул я. – А что, здесь дешевле, чем в Одессе?
– Раза в четыре, – хмыкнул Змей. – И качество лучше. Здесь один косяк толпу убивает.
– А здесь разве можно? – боязливо спросил я.
– Не будь дураком, – поморщился Змей. – Глаза разуй.
Я внимательно посмотрел на парней, оставшихся без пары, и увидел, что они делают то же, что и Змей.
Песня закончилась, и началась другая, более ритмичная. Тэла вернулась к нам и стала наблюдать, как Змей набивает папиросу.
– Этот бычок деревенский, – усмехаясь, сказала она, – все меня гладить пытался. Отвечаю, что он меня хочет.
Мне стало очень неприятно. Я вспомнил, как вчера, жутко стесняясь, решился наконец-то поговорить с ней начистоту.
– Почему ты выбрала меня в тот вечер? – спросил я. – Неужели все в самом деле произошло спонтанно? Я теперь в это не верю. Скажи честно – тебя попросил Андрей?
Маша скорчила гримасу:
– Что значит «попросил»?
– То и значит, – резко сказал я. – Попросил переспать со мной. Да?
Тэла окинула меня ледяным взглядом, и я понял, что совершил ошибку, поставив вопрос так прямо.
– Я не проститутка, – зло произнесла она. – Меня не подкладывают под парней!
– Прости, пожалуйста, – смутился я. – Ты ведь знаешь, что я всегда говорю не подумав. Прости.
Маша долго смотрела мне в глаза и наконец улыбнулась.
– Ладно. Но в одном ты прав. Андрей действительно рассказал мне о тебе – о парне с кучей комплексов – и намекнул – намекнул, но не попросил, что было бы неплохо тебя немного раскомплексовать. Про секс вообще речь не шла.
– Ну а как же тогда?.. – недоуменно спросил я.
Тэла громко расхохоталась и воскликнула:
– Какой ты все-таки глупый! Ты мне понравился. Просто понравился, вот и все!
И я поверил ей. Больше к этому вопросу мы не возвращались, но сейчас мою душу отчего-то грызло чувство, похожее на ревность. Это очень пугало меня, ведь я любил Аню, а никак не Тэлу.
– Идите сюда, – позвал Змей своих знакомых. С ними подошел и тот парень, который танцевал с Машей. Его звали просто Вася.
Через несколько минут, когда все было скурено, Тэла, повернувшись ко мне, бросила:
– Ты зря не захотел.
– Каждому свое, – нахмурившись, сказал я.
Ее сельский ухажер, оттеснив меня локтем, звучно сплюнул на пол и стал жевать семечки, не отводя от Тэлы сального взгляда. Через некоторое время у большей части присутствующих появились глуповатые улыбки; то тут, то там периодически возникал чей-то смех. Снова зазвучала медленная музыка, и я, решившись, обнял Машу и увел ее танцевать, на мгновение опередив Василия.
– Пф, – выдохнула Тэла, обняв меня за талию, – наконец-то ты перестал тормозить.
Я что-то невнятно промычал. К концу песни объятия Маши стали другими, и я с ужасом понял, что мне это страшно нравится. С ужасом – потому что в этот миг Аннушка как-то отдалилась от меня. В этот миг была только Тэла, которая жарко целовала меня и которая, как ни крути, была моей первой девушкой, с которой я…
Наклонив голову, я ответил на ее поцелуи, краем глаза заметив злобную гримасу Васи, наблюдавшего за нами. Словно специально для нас кто-то выключил свет. Дальше мы целовались в темноте.
– Идем в дом, – сказала Тэла, растягивая слова.
– Идем, – быстро произнес я.
Воспользовавшись мраком, мы выскочили на улицу и, продолжая целоваться, пошли к дому, а там сразу же повалились на кровать.
– Давай, – с придыханием сказала Маша через несколько минут.
И сразу же дверь распахнулась, и в нее влетел громко орущий Змей.
