В хорошую же погоду в моменты опасности, прильнув к земле, зверек ставит уши вертикально и этим мощным слуховым перископом обследует округу, сам оставаясь невидимым. (Сравните с лосем.) В зной заяц день-деньской прячется где-нибудь под кустиком. Благодаря ушам его не очень мучает жажда, не надо потеть, чтобы спастись от перегрева: лишнее тепло уходит через горячие тонкие ушные раковины, где бурно пульсирует кровь. По подсчетам К. Шмидта-Нильсена в жару уши сбрасывают в окружающую среду треть так называемого метаболического тепла, образующегося внутри зайца при обмене веществ.
Будем надеяться, что в «Ну, погоди!» волк не оторвет зайцу уши. Иначе, согласно науке, придется снимать только зимние приключения. Ведь летом безухого зайца просто ждет тепловой удар. И не потому ли, что заячьи уши — отменный холодильник, точно таким же устройством обзавелся не только его братец — кролик, но и зверек, ничего родственного е зайцем не имеющий, — сумчатый бандикут, обитающий в Австралии? Его уши, по крайней мере, внешне, копия заячьих.
Ну а теперь, пожалуй, вникнем, правильно ли зайца называют косым? Нет, не правильно. Его и тут оболгала людская молва. Может быть, русаки кажутся косыми из-за того, что у них под глазом нечто вроде синяка — темное пятно? Или потому, что подслеповатые глаза расставлены так широко, что смотрят вбок и даже назад? Так или иначе, но в действительности ни один заяц не кос. Наверное, кто-то, увидев, как длинноухий вегетарианец спит, полуприкрыв веками свои большие выпуклые глаза, потешно закатив под лоб одно око, решил, что и наяву дела обстоят так же. Что ж, заяц на обиду ничем ответить не может и живет, стараясь не обращать внимания на клевету. Я же беру на себя торжественное обязательство впредь не называть его косым.
А теперь, пожалуй, пришла пора обратиться к энергетической первооснове заячьей физиологии — животу. Сделать это необходимо еще и потому, что живот обладает чертами скатерти-самобранки. Но сперва несколько слов о том, что попадает внутрь, — о вегетарианском меню. У беляка и русака вкусы хотя и схожи, но разные. Летними ночами беляки с особым удовольствием хрустят не морковкой или капустой, как им приписывают сказки и мультфильмы, а мятликом, одуванчиком, тысячелистником, овсом или клевером. (Кстати, клевер и люцерну обожают и русаки.) Если же вкуснятины маловато, беляки скрепя сердце принимаются за крапиву, конский щавель, подорожник, лебеду или полынь. Осенью меню грубеет — зайцы берут пример с лосей: остригают подрост ивы, веточки черники, впиваются в зеленую осиновую кору, а в Сибири — в подрост лиственницы. Зимой же в живот беляка попадают ветки березы, дуба, клена, орешника и клок сена, подобранный на лесной дороге. В тундре длинноухие вегетарианцы выкапывают из-под снега ягоды брусники, листочки и побеги злаков, осок и пушицы; из шишек кедрового стланика они, словно белки, ловко достают орехи.
Как видите, приверженец леса и тундры, беляк не очень-то нуждается в человеке. Русак — иное дело. Сельские угодья так и манят его. Он уплетает картошку и огурцы, дыню и горох, подсолнечник и топинамбур, но превыше всего ставит озимые и яровые хлеба. Впрочем, и без этих яств русаку есть чем подкрепиться. Сорняки и прославленные лекарственные травы, вроде девясила и чабреца, соседствуют в его животе. Русак очень и очень любит горец, с аппетитом уплетает василек и донник. Обычно он съедает стебель, а вот козлобороднику особый почет — внутрь отправляются листья. Летом русаки глотают множество растений с алкалоидами, однако им это не вредит. Зимой с помощью своего курносого носа они разыскивают снедь под солидным слоем снега. В многоснежье, когда не до разносолов, перебиваются полынью и пыреем. Эх, если бы все кончилось полынью, но железная рука голода гонит зверьков к коре молодых абрикосов, терна, акаций, яблонь... Если же посчастливится набрести на объемистый заснеженный стог или скирду, зайцы, ничтоже сумняшеся, поселяются в них, порой не высовывая наружу и носа. И тепло, и сытно, и лиса не пронюхает! Стога и посевы озимых культур для русаков наш подарок.
Там, где стога под лапой не имеется, в сильные морозы приходится зарываться в снег. В тундре в сугробах беляки иногда делают такие длиннющие поры, что выгнать их нет никакой возможности. Кричи, стучи, стреляй — все без толку. Многоснежная зима несет зайцам лютый голод, а затяжная весна ужа не позволяет потуже «затянуть пояс»: одна дорога — на тот свет. При падении веса тела русаков всего на 15% они уже не жильцы. Сравните: кабаны безболезненно для себя худеют на 50%.
А ведь зайцы, пожалуй, самые экономные едоки планеты. В подтверждение привожу фразу из статьи Е. И. Наумовой, опубликованной в солидном научном издании — «Зоологическом журнале»: «Задний отдел кишечника зайцеобразных — наиболее специализированных копрофагов среди млекопитающих — представляет собой не только бродильный чан для переработки клетчатки, но и аппарат синтеза и подготовки для использования белкового корма».
Что же за этим скрыто? Вот что. С одной стороны, картина неприглядная, но с другой — очень и очень рациональная. Как ни крути, зайцы дважды съедают обед. Раньше думали, будто жизнь заставляет их глотать катыши, падающие из-под куцего хвоста, чтобы сберечь в организме серу, витамины и другие биологически активные вещества. Однако специалисты, вплотную занявшиеся заячьими животами, резонно рассудили, что столь невероятный способ снабжения витаминами ни к чему — зверьки могут удовлетворить себя витаминами более просто. А вот белком вегетарианское меню не богато. Поэтому-то зайцы и кролики обзавелись пищеварительным трактом, приспособленным к повторному перевариванию снеди, которую бродильные процессы обогатили микрофлорой. Иначе говоря, заяц сам себя кормит — достает из-под хвоста микробный белок, синтезированный на выходе из организма. И все же экономные зайцы вместе со своими суетливыми братцами — кроликами — по части живота-самобранки не такие уж уникумы — белковый обед под собственным хвостом готовят еще и степенные бобры. Но до зайцев им далеко.
Зная все это, как-то странно воспринимаешь сведения о животных, пристрастившихся к человеческому столу. Вот одно такое сообщение. «У лесничего жил взрослый ручной заяц, который спал вместе с охотничьими собаками, ел с ними из одной плошки и так сдружился с одной из молодых гончих, что та облизывала его и тому подобное. Сам же заяц обходился с ней довольно грубо. Он часто барабанил по ее голове и спине передними лапами. Этот заяц имел еще одну особенность: он очень охотно питался мясом и лишь при недостатке его переходил на растительный корм. Особенно любил он телятину, свинину и различного рода колбасы и буквально плясал и скакал, чтобы получить это лакомство».
Зайцы стали наведываться на городские свалки, подбирать в лесопарках то, что свалилось с птичьих кормушек. Зимой в Москве заячьи следы дырявят снег в Измайловском, Кузьминском, Лосиноостровском и других столичных лесопарках, Мне довелось видеть, как заяц метался между автобусами и троллейбусами на Петрозаводской улице...
Трудно жить в городе — даже кошки давят зайчат. Еще тяжелее придется, если в Москву пожалуют лисы. В Западной Европе они уже стали горожанами. Вот вести из Брюсселя: в 1986 году около 30 лис переселились из лесопарков в густонаселенный центр. Одна рыжая мамаша выходила шестерых лисят аж в трубопроводе.
Но бог с ними, с лисами. Вернемся к главному предмету нашего разговора.
Держать зайцев в неволе — дело нехитрое. Вот только простужаются они часто, особенно русаки, если клетка без крыши, а побегать негде. В Западной Европе пионером клеточного разведения зайцев считают некоего господина Ру, владевшего земельным участком неподалеку от французского городка Ангулема. В 1846 году его зайцеферма состояла из одного самца и двух самок, которые спустя год дали 20 зайчат. И взрослых, и детенышей Ру кормил так же, как кроликов. С тех пор много воды утекло: в 1975 году французские зайцефермы вырастили 20 000 русаков. Половину их выпустили в охотничьи угодья, а остальных продали в качестве производителей. У нас в Сибири, да и в европейской части страны издавна держали зайцев. Вспомните хотя бы картину В. Серова «Портрет К. А. Обнинской с зайчиком», созданную в 1904 году. Добрая и умная женщина бережно обнимает прильнувшего к ней длинноухого малыша.
Знатоки писали, что разводя зайцев в неволе, видишь: как одни из них спокойны, не злы, другие — злобны или пугливы, одни веселы и довольны, а другие — капризны. Утверждают, будто характер отражается даже на внешности и потому можно без труда разобраться, кто есть кто в длинноухой компании, будто выражение заячьей физиономии меняется в зависимости от жизненных коллизий.
Увы, здесь не обойтись и без утилитарных рассуждений. Так, гурманы пишут, будто мясо доморощенных зайцев не так вкусно, как диких, вероятно, потому, что домоседам недостает движения. В России долгое время крестьяне зайцев не ели — промышляли только ради красивой, но не очень прочной шкурки, незаменимого сырья для производства фетра. Выделывали и сами шкурки. Во втором томе «Детской энциклопедии», выпущенном в 1914 году, напечатаны фотографии обработки заячьего меха на фабрике во
