поблизости. Здесь мяукающее общество часами пребывает в неге и довольстве, иногда облизывая друг друга. Тут рядом мирно восседает кошачья знать и кошки-парии. О чем они беседуют? Что решается на этих собраниях? Входит ли в повестку дня продовольственная проблема?
Часть четвертая — критическая, или рассказ о том, почему кошкам пора потесниться
За миллионы лет охотничьих походов кошки пристрастились к мышам. Это и понятно — мышь для них еда № 1 (рыба, вероятно, не еда, а лакомство, валерьянка же вовсе не еда, а кошачий наркотик, на который особенно падки коты; некоторые даже выкапывают корни валерианы). Пристрастие кошки к мышам имеет и физиологическое объяснение. Дело тут в прозаическом элементе — сере.
Серы полным-полно не только в кошачьей шкурке, но и в продуктах обмена веществ ее организма, где она встречается даже в виде серной кислоты. Серосодержащие кислоты — цистин, цистеин и метионин очень нужны кошке. Они стимулируют рост, способствуют количеству и качеству шерсти. Так вот, чтобы не ходить голой, кошка съедает мышей неочищенными, с шерстью, пополняя необходимый запас серы, которой в мышиной шкурке предостаточно.
В древнем Риме мышеловную функцию кошек исполняли домашние удавчики и ужи. Но аппетит у удава неважный, а мыши плодятся неимоверно быстро. И римляне обзавелись лаской. Маленькая юркая ласка могла преследовать мышей даже в норах. Но вот на Европу, а потом и на весь мир навалилась здоровенная серая крыса пасюк, о которой шла речь в предыдущем очерке. Ласка в борьбе с этим сильным организованным врагом оказалась несостоятельной. Тогда-то кошки и появились почти в каждом доме.
На первых порах они вроде бы рьяно взялись за дело. Время шло. Ласка обиделась на людей и одичала. Кошачий же пыл мало-помалу испарялся. И в наши дни кошки почти совсем спасовали перед крысами. Поговаривают, мол, на каждого человека сейчас приходится чуть ли не по паре пасюков. Химические и прочие хитроумные способы борьбы с серой крысой не дали желаемого результата. Пасюка не могут выкурить даже из метро, где, казалось бы, для крыс съедобного не густо.
Недавно с помощью кошек предприняли несколько карательных операций против крыс, катастрофически размножающихся на островах, например на Калимантане в Индонезии. Для десанта отобрали пару тысяч рослых, сильных котов. Но особо восторженных реляций с места боевых действий не последовало. Может, лучше вспомнить о том, как в древнем Египте отважно действовал сильный гибрид кота и болотной рыси? Охотникам он отлично заменял собак. Не возродить ли эту породу?
Кошка не столь привержена к мышам, как принято думать. В Средней Азии она не брезгует бурундуками и тушканчиками. Есть и кошки-змееловы. Описано несколько случаев, когда они, жертвуя собой, спасали детей от змеиного укуса. Причем взрослых не было дома, а у кошек была полная возможность удрать. Особо прославился кот Мирон, путешествовавший с геологами по плато Устюрт в Казахстане. Он самоотверженно охранял от ядовитых гадов экспедиционный лагерь. Мирон хватал змею за хвост, подбрасывал ее в акробатическом прыжке и ударял о землю до тех пор, пока змея не испускала дух.
Но это не правило, а скорее приятное исключение. Как ни горько сознавать, все больше кошек- нахлебников. В Англии четыре миллиона кошек, в США 70 миллионов собак и кошек, у нас кошек никто не считал, но их поголовье тоже многомиллионное. В городах бездомные кошки загаживают детские песочницы, подъезды и кормятся на помойках. В росте поголовья бродячих животных повинна и людская жестокость: в одной лишь Франции в 1974 году отравили или выбросили 250 000 кошек. А сколько кошек бросают у нас, например, дачники, зимой живущие в городе!
Сознательные люди обрекают животных на страдания!
Собаки, кошки и даже комнатный удавчик могут невольно принести горе в семью, где живут, — могут одарить хозяев болезнями. О бешенстве, стригущем лишае и глистах наслышаны все. Но не о них речь. Речь о токсоплазмозе, который в основном лежит па кошачьей совести. Для взрослых людей микроб токсоплазма не страшен — будет недомогание, как при гриппе. Но для будущих детей, вернее, для беременных женщин микроб ужасен: у новорожденного возможны глубокие поражения мозга, слепота...
Увы, токсоплазмоз не такая уж редкость: в США каждый год 500 младенцев рождаются калеками. В чем же дело? А вот в чем. Исследования, проведенные в Шотландии, показали, что в кошачьем организме формируется невероятно устойчивая форма микроба, не реагирующая ни па жару, ни на холод, ни на дезинфицирующие средства. Попав из кошачьих экскрементов, скажем, в пруд или песок, микроб годами сохраняет силу. Великолепно он себя чувствует и на кошачьей шкурке. И, лаская пушистую любимицу, беременная женщина должна помнить, что после нужно обязательно вымыть руки, чтобы микроб не добрался до рта. Ну а где же берут токсоплазму кошки? Они заражаются, съедая мышей, птиц, сырое мясо...
В одном научно-популярном журнале была напечатана такая фраза: «Статистики утверждают, что домашняя кошка уничтожает за год 600 мышей и всего 4 птицы». Однако про то, кто, где и как это подсчитал, в журнале ничего не сказано. А между тем цифры странные, нереальные. Как ни прикидывай, среднестатистическая кошка мышей съест меньше, а птиц — больше.
Вот горькие слова московского специалиста: «Плотность обитающих в нашем дворе кошек по меньшей мере в 400 раз выше, чем куниц в лесу. Удивительно ли, что мы видели парочку славок- черноголовок, загнездившихся было в нашем дворе, и слышали чудесную песню самца всего четыре дня: съели кошки. Можно привести и другой пример, прямо противоположный. На сквере позади Московского университета (его площадь равна 4 га) мы насчитывали до 16 гнезд коноплянок, расположенных в подстриженных живых изгородях, и 1—2 садовых славок. Однажды здесь долгое время держался, пел и, возможно, гнездился соловей. Такое обилие птиц было повсюду вокруг университета. Причина ясна — здесь нет жилых домов; следовательно, нет и кошек, выпускаемых хозяевами на ночные прогулки. Совершенно такого же типа посадка и живые изгороди перед главным входом на ВДНХ в Москве, но мы не нашли здесь ни одного гнезда... Вечером здесь сколько угодно кошек из соседних домов» (Благосклонов К. Н. Охрана и привлечение птиц).
Люди развезли кошек по всему миру. Отнюдь не безболезненно прошел этот процесс. Вот факт: в проливе Кука, разделяющем Новую Зеландию, есть маленький островок Стефенса. На этом островке испокон веков жил «троглодит» (Хенис луалли), нелетающая добродушная птица. Со временем на острове сделали маяк. В 1894 году смотритель маяка, чтобы было с кем коротать время, привез на остров кота. Выражаясь специальным языком, он акклиматизировал кота в новом местообитании. Коту пришлись по вкусу «троглодиты», и он за год всех их съел. Несколько последних экземпляров, хранящихся в музеях, отобраны у этого кота. А ведь «троглодит» мог оказаться полезнейшей птицей. Мы даже толком не знаем, что потеряли.
И все же мы привыкли к кошкам, полюбили их. Теперь, когда человек быстро воздвигает между собой и природой все новые и новые преграды, посланец животного мира Земли, способный ужиться с нами в городской квартире, делает нас чуть-чуть добрее.
Однако ласка, которую кошка вытеснила из нашего быта, была, по слухам, действительно ласковым существом и, во всяком случае, не обладала зловредностью модных ныне сиамских котов. Конечно, с разумной добротой нужно относиться ко всему живому, а не только к пушистым мурлыкам, которые к тому же с наслаждением разоряют птичьи гнезда. (Власти некоторых американских городов распорядились, чтобы кошковладельцы повесили на шею своим питомцам бубенчики. Думают, что звон предупредит птиц об опасности.)
Наши ветеринарные правила требуют, чтобы в городе кошки гуляли под надзором хозяев. Но вот о том, как именно надзирать, в правилах не сказано. Неужели надо нацепить ненавистный намордник или поводок? По всей вероятности, моцион в таком снаряжении для кошки оскорбителен. Есть ли выход из щекотливой ситуации? Вроде бы есть: люди могут привить своим питомцам собачьи черты характера — потребность быть рядом с владельцем и следовать за ним. Это подтверждают опыты М. А. Герд из Московского отделения общества психологов. В опытах участвовали кошки, которые еще в месячном возрасте целиком перешли на попечение владельцев. Те их холили и лелеяли — не только кормили котят, но и защищали в случае опасности, играли с ними и удовлетворяли так называемое исследовательское любопытство.
