Явление восьмое
Т е ж е и п р о х о ж и й.
П р о х о ж и й. Пусть славится имя божье!
К т о-т о. Во веки веков!
Д е д. Аминь!
П р о х о ж и й. Пан хозяин, пани хозяйка! Я прохожий и прошу вашей милости: дозвольте мне часочек посидеть в теплой хате. Окоченел, замерз!
Отогреюсь и потащусь дальше… Долго вам докучать не стану.
Д е д. Просим, заходи, садись.
Б а б а. Погрейся.
Л у к е р ь я. Садитесь, пожалуйста! Ясько, дай пану скамеечку.
Б а б а. К печке, к печке поближе.
П р о х о ж и й. Ух-ух, холодно! Холодно и голодно…
О л е к с а. Ветер сегодня, что огонь, — не дай господи!
А н т о н. Поесть хотите?
П р о х о ж и й. О, пообедал бы, поел бы, да нечего. Запаса на дорогу не взял. Два дня в дороге… Да что я — два дня? Мне и память заморозило, — две недели. Иду и иду, ищу, чего не терял, неведомо только, найду ли?
Ха-ха-ха!
Д е д. Бабы, нет ли у вас чего покушать? Поднесите гостю.
Л у к е р ь я. Постный борщ да каша. Пойди-ка налей.
О р и с я. Сейчас.
Д е д. Издалека?
П р о х о ж и й. Из Га-ли-ции.
Д е д. Верно, на какую-нибудь фабрику, потому что сюда больше немцы заходят.
О р и с я. Кушайте, пожалуйста!
Я с ь к о. Так пан — немец?
П р о х о ж и й. Нет, я не немец, мой дорогой… Я русин. Иду на фабрику, где полотно делают, слышал, что заработок хороший. А недалеко, говорят, и кошары строят… Может, там наймусь, потому что я и каменщик. Эх, лишь бы заработать, лишь бы прожить…
Л у к е р ь я. Ох, правда! Бедному человеку лишь заработать, лишь бы прожить.
П р о х о ж и й. Спасибо! Не сердитесь, пан хозяин… Однако промерз до костей; когда бы панская милость — хоть чарочку бы водки согреться; нельзя ли водочки?
Д е д. Почему нельзя? Эй вы, бабы! А ну-ка встаньте кто-нибудь.
Б а б а. Я, братец, сейчас в чулан!
Д е д. Ты насчет водочки самая проворная.
О л е к с а. И помоложе не поспеют!
А н т о н. Только одна и утеха.
Б а б а. На здоровьице!
П р о х о ж и й. На счастье!
О л е к с а. А ну-ка! Будем живы! А ты, Антон?
А н т о н. Не хочу — жена прибьет, из-за нее и не пью.
О р и с я. Ах, чтоб ты пропал, если из-за меня!
Б а б а. Можно?
Д е д. Да пей уж!
П р о х о ж и й. А сколько тебе, серденько, лет?
Я с ь к о. Тринадцатый.
П р о х о ж и й. Так, так, славный мальчик, шустрый и глаза ясные, и личико чистое, и улыбка такая приятная… Чей сынок?
Я с ь к о. А вон мама.
П р о х о ж и й. А как тебя звать?
Я с ь к о. Ясько.
П р о х о ж и й. Ясько! А-а… (Торопливо.) А как звать?
Я с ь к о. Мама — Лукерья.
П р о х о ж и й. Ой, Луке… ой, так…
Б а б а. Ясько! Подай воды!
Д е д. Что с паном?
П р о х о ж и й. Поперхнулся! (Пьет.) Спасибо тебе, дитятко, за услугу… Дай тебе господь…
Б а б а. Детей любите; верно, свои есть?
П р о х о ж и й. Есть, — давно не видел. (Кланяется.) Спасибо!
Б а б а. На здоровье!
П р о х о ж и й. А давно, пан хозяин, построили эту хату?
Д е д. Хата старая. Я только поднял ее немного, кое-где бревна заменил да окна побольше сделал.
П р о х о ж и й. То-то я вижу, что хата словно бы не та…
Л у к е р ь я. Разве вы тут когда-нибудь бывали?
Д е д. И в моей хате? Видно, что пан не впервые!
О л е к с а. Не впервые!
П р о х о ж и й. Ну, был… был… давно… Миновало… А был здесь.
Работником нанимался, когда новый двор строили.
Б а б а. Ага, когда новый двор?
Д е д. Давно это было… Может, десять лет назад!
П р о х о ж и й. Ох, больше! Давно, давно!
Д е д. Что-то мне мерещится… Какая-то старина, да не вспомню…
И глаза не видят, и уши не слышат, и память ослабела: не то я знаю, не то не знаю…
Б а б а. Побей меня сила божья, и со мной так. Вот чтоб с этого места не сойти, и у меня то же самое: то кажется, что знаю вас, то кажется — нет.
Должно быть, вы когда-то со мной разговаривали.
Л у к е р ь я. Голос его будто слышала когда-то… Прямо в душу западает.
П р о х о ж и й. А когда двор строили… вы же, бабуся Наталья, хозяйкой были в экономии.
Б а б а. Да, да!
А н т о н. Все знает!
О л е к с а. Что-то чудно!
П р о х о ж и й. И говорили… ох, говорили со мной, бабуся, говорили не раз, не два и не десять.
Б а б а. Ах, чтоб меня задавило сегодня ночью, если я помню. Вот-вот, а не поймать! Говорила с вами или не говорила? Ничегошеньки не помню, только мне кажется, вроде я вас знаю, вроде не знаю… Таки знаю! Да нет. Ну, что за оказия!
Д е д. Мерещится что-то, мерещится, да не ухвачу.
П р о х о ж и й. А ты — хозяйская дочка?
Г а н у л ь к а. Да… дочка!
Л у к е р ь я. Слушай, Антон! Тебе не напоминает кого-то этот прохожий? У меня прямо мозг горит, но не вспомню.
А н т о н. Измученный какой-то, бледный… Глаза запали… не припоминаю.
Л у к е р ь я. Измученный, несчастный, глаза хоть и запали, а блестят… И огонь в них как будто знакомый… словно видела когда-то… а особенно голос.
