ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, в которой Джим узнает, что такое Око Бури, и находит звезду
Пираты были все-таки здорово похожи друг на друга! Прямо не отличишь. Все в одинаковых шляпах с одинаковым рисунком — у каждого спереди красовались череп и кости, все в одинаковых пестрых куртках, голубых шароварах и высоких сапогах. У каждого за поясом заткнут пистолет, нож и кинжал. Да и во всем другом они ничем не отличались — одинакового роста, с одинаковыми физиономиями — нос крючком, длиннющие усы, свисающие аж до живота, маленькие глазки в кучку, так что казалось, что это целое общество косоглазых, большие желтые зубы, как у лошадей, а в ушах тяжелые золотые кольца. И голоса похожи — хриплые и сиплые, как у настоящих разбойников. Одним словом, банда близнецов, да и только.
Справившись с поросенком, пираты наполнили в очередной раз свои кружки ромом, и скоро уже вовсю пошло веселье, если, конечно, вообще можно говорить о веселье, когда имеешь дело с такими мрачными субъектами.
— Братва! — воскликнул один из пиратов, поднимая кружку с ромом. — Как подумаю, что, быть может, пьем мы в последний раз превосходный ром мадам Зубпер, так прямо выть хочется, дьявол меня забери!
— А, чушь собачья! — сказал другой пират. — Ну, не этого, так другого рома мы себе раздобудем. Главное, чтоб с градусами было все в порядке — уж выпьешь, так выпьешь. Нечего нюни распускать. Лучше тяпнем еще по одной!
Одним махом содержимое кружек исчезло в глотках пиратов, и загремела под сводами зала лихая пиратская песня:
Они пели нестройным хором, кто в лес кто по дрова, да еще старались изо всех сил переорать друг друга и страшно веселились при этом, что выражалось во взрывах дикого хохота, которым время от времени прерывался этот кошачий концерт.
— Тихо! — вдруг завопил один из братии. — Дайте мне сказать!
— Тихо! — раздались отдельные голоса. — Капитан хочет говорить!
— Братцы! — начал свою речь капитан. — Сегодня у нас богатый улов. Дьявольски богатый. И потому я хочу вот что сказать. Наверное, есть много на земле двойняшек, тройняшек и даже, наверное, пятерняшек. Но таких отличных ребят, как мы, тринадцатиняшки, не сыщешь на всем белом свете! Это уж точно! Да здравствует Чертова Дюжина! Ура! Ура! Ура!
И вся шайка принялась ликовать, выкрикивая приветствия в свой собственный адрес. Теперь-то Джим понял, почему они все были похожи друг на друга как две капли воды. Он попытался себе представить, каково это существовать в тринадцати экземплярах. Сам Джим был необычайно рад, что существует только в одном экземпляре.
Тут встал еще один пират и рявкнул зычным голосом:
— Тихо! Теперь я хочу сказать слово! Заткнитесь!
Все замолчали и уставились на верзилу. Выдержав паузу, тот торжественно продекламировал:
В ответ раздались бурные аплодисменты. Видя неуемный восторг, который вызвали нескладные строчки доморощенного поэта, Джим как-то вдруг понял, что умом эти страшные громилы явно не отличаются и все они, в сущности, личности весьма недалекие и ограниченные. И все-таки ему было небесполезно послушать незатейливые пиратские вирши, во всяком случае он теперь знал, как называется крепость. И снова ему вспомнились слова Золотого Дракона.
— А что мы будем делать с пленниками? — спросил один из пиратов. — Пускай помирают там себе с голоду? — При этом он махнул рукой в сторону люка, расположенного в дальнем углу зала.
У Джима прямо мурашки побежали по телу — теперь он знал, куда пираты спрятали Лукаса, Ли Ши и других. Но пока, конечно, и думать было нечего о том, чтобы как-то спасти их. Нужно было дождаться удобного случая.
— Чушь! — гаркнул другой пират. — Отвезем их к драконихе и получим снова ром.
— Тихо! — вмешался тут пират, которого все называли капитаном. — Здесь командую я! Каррамба, коррида и черрт поберрри! Завтра отправляем пленных кормить акул! И ша!
Ропот неудовольствия прошел среди пиратов.
— А ну, заткнуться всем! — продолжал капитан. — Дракониха не пришла на встречу. Наверняка она нас предала. Ведь, кроме нее, никто на свете не знал нашего маршрута. Дракониха затевает против нас что-то нехорошее. Это ясно как день. Значит, отныне дракониха наш враг. И ничего она теперь от нас не получит. Разве что пару пуль в толстое брюхо. Это можно.
— Отлично! — загорланили пираты, которым пришлись по душе последние слова капитана. — Пусть только попадется нам, мы сделаем из нее отбивную!
— А эту девчонку, — спросил вдруг кто-то из пиратов, — ее мы тоже бросим в море?
— Нет, — ответил капитан, — ее мы оставим вести хозяйство.
— Хо-хо-хо! — загоготали тут на радостях пираты. — Отличная мысль, капитан. Вот будет славненько!
— А вам не кажется, — сказал один из пиратов, — что эту девчонку мы уже где-то видели? Мы точно где-то встречались?
— Братишка, — постарался успокоить его сосед, — мы в своей жизни отловили уже целую кучу маленьких девчонок. Так что ничего не стоит ошибиться. Тут уже не разберешься.
— Да уж, — вмешался в разговор еще один пират, — этой драконихе мы, можно сказать, целое стадо таких пигалиц пригнали…
— А за это мы получали от нее ром, — добавил другой пират, — кроме одного-единственного раза. Помните, братцы, историю с черномазым карапузом? Помните, как мы наткнулись случайно на такую корзину, она еще была вся просмолена? Там и лежал себе тот младенец, а мы его — цап! — и выудили из воды! Это было знаете когда — после того здоровенного шторма.
Джим снова вздрогнул. «Неужели пират говорит обо мне?» Точно! О ком же еще?! И Джим напряженно стал прислушиваться к разговору.
— Ну да, а рядом с ним лежала корона и кусок пергамента, весь исписанный какими-то буквами, — такой лист, свернутый в трубку, который лежал в золотом футляре. Интересно было бы узнать, что за фрукт нам тогда попался!
Пираты вдруг как-то все притихли и молча сидели с застывшими лицами.
— А помните, на том пергаменте была еще написана какая-то ерунда, — продолжал тот же самый пират, — кто, мол, младенцу причинит зло, у того отберет он всю силу и обретет над ним власть, ибо сделает он из неправого правое, превратя нечетное в четное. Или что-то в этом духе. Интересно, что бы это значило?!
— А ничего! Это все чепуха! — прорычал капитан. — Просто мы тогда ничего не могли разобрать —
