ведь читать-то из нас никто толком не умеет. Это же курам на смех — что вы там могли прочитать, ослы безмозглые, если каждый из вас, дай Бог, одну-две буквы знает?! Вот и получилась какая-то тарабарщина!
— Можно подумать, что ты сам большой мастер по этой части! — осадил капитана один из пиратов.
— Тихо! — снова рявкнул капитан и хряпнул со всей силы своей кружкой об пол. — Хватит тут воду мутить! Чего зря базар разводить. Мы выудили этого лягушонка и спасли его от смерти. Иначе бы ему крышка. Значит, мы сделали хорошее дело.
— Но мы ведь затолкали его в коробку и отправили посылку к мадам Зубпер, потому что нам некогда было с ним возиться и ждать, пока мы будем снова встречаться с драконихой, — вмешался тут другой пират.
— А что с ним было цацкаться?! — ответил ему один из шайки. — И вообще, что вы тут рассусоливаете?! Ну, отправили мальца, и хорошо. Куда он от нее денется?
— Хорошо-то хорошо, но только ту посылку дракониха так никогда и не получила, — вступил в разговор еще один пират. — Помните еще, как разозлилась тогда дракониха, когда мы пришли к ней получить наш ром?
— Все, кончай байки травить! — сердито гаркнул тот, кого все называли капитаном. — Чертова дракониха уже тогда нас здорово надула, дьявол ее забери! Но больше у нее такие штучки не пройдут. Надо написать ей письмо и сказать, что мы ее раскусили и теперь ей несдобровать. Мы объявляем ей войну!
Пираты снова недовольно заворчали. Опять работать. Только хотели посидеть спокойненько, выпить, а тут письмо пиши. Неужто нельзя с этим подождать?
— Карррамба! Клянусь акульим хвостом, я вам покажу, как со мною спорить! Если я говорю, будем писать письмо, значит, будем писать письмо. И ша! Ясно?
Пиратам ничего не оставалось делать, как подчиниться. Капитан приказал принести чернила, бумагу и перо, и вся компания принялась составлять грозное послание драконихе. Джиму из своего укрытия было хорошо видно, как они это делают. Все они знали только по одной какой-нибудь букве, поэтому по очереди брались за перо и вырисовывали каждый свою закорючку — один умел писать только букву «а», другой «з», третий «ф» и так далее. При этом, конечно, ни один из них не мог проверить, правильно ли все написано, и поэтому в тексте появлялись совсем уже ни на что не похожие загогулины. Например, один из пиратов, тот, которого все называли капитаном, — он, кстати сказать, писал хуже всех, — так вот, он был свято убежден, что является большим знатоком буквы «к», хотя на самом деле вместо «к» у него получался какой-то кривой-косой крестик, отдаленно напоминавший букву «х», которой он пользовался по своему усмотрению то вместо «к», то вместо «г», то вместо «х». Но зато другой пират был по сравнению с ним прямо профессор. Правда, писать-то он умел только одну букву «л», но при этом мог из двух «л» составить высокохудожественную букву «м». А вот с цифрами дело обстояло чуть лучше. Уж цифры 1 и 3 знали все. Ведь они были нарисованы на их парусах. Хорошо так нарисованы, крупно и отчетливо.
Составление письма отняло у пиратов много сил — они прямо взмокли от напряжения, а маленькие поросячьи глазки буквально норовили выскочить у них из орбит и забраться на лоб.
После бесконечных разговоров и споров они кое-как склеили такой текст:
Если бы Джим умел читать, он сразу бы заметил одно удивительное обстоятельство. Письмо было составлено из двенадцати букв, которые пираты складывали как Бог на душу положит. Что и говорить, по смелости, отваге и силе пираты кого угодно могли за пояс заткнуть. А вот ума им явно не хватало. В этом Джим мог теперь сам убедиться. Мало быть силачом, надо еще и кое-что соображать. Правда, пираты хоть по одной букве знали, а Джим и того не знал.
Растратив все силы на письмо, пираты сидели изможденные вокруг костра и поправляли здоровье ромом. Некоторые настолько взмокли от непривычной работы, что даже сняли шляпы, чтобы отереть пот, а тот пират, которого все звали капитаном, просто взял и зашвырнул свою шляпу подальше в угол. Пролетев через зал, она шлепнулась прямо рядом с бухтой, где сидел Джим, который, увидев сей необычный головной убор с намалеванными черепом и костями, принялся с интересом разглядывать его.
Он все смотрел и смотрел, и при этом его не оставляло чувство, что есть в капитанской шляпе нечто особенное, чем-то она вроде как отличается от остальных. И вдруг он понял. На этой шляпе была приколота рубиновая звезда. А вот на других нет. И в тот же миг снова пронеслось: «Возьми звезду, и станешь ты главным», — кажется, так говорил Золотой Дракон Мудрости.
Не долго думая, Джим просунул руку между канатами и отцепил звезду. Оказалось, что очень вовремя. Потому что именно в этот момент тот самый пират, которого все называли капитаном, поднялся со своего места и направился нетвердым шагом прямо к шляпе. Затаив дыхание, Джим следил за тем, как он подошел к шляпе, поднял ее с пола и лихо нахлобучил на самый лоб. От волнения Джим так крепко сжимал звезду, что она прямо врезалась ему в ладошку. Кажется, пират ничего не заметил.
— Ну а теперь, — сказал капитан, вернувшись к братьям-пиратам, — надо написать еще адрес на письме. Ну-ка пошевеливайтесь, ослы безмозглые!
Один из пиратов, оторвавшись от кружки, смерил крикуна взглядом и пробурчал:
— Чего это ты разорался, дружок? Садись-ка лучше да выпей глоток рома, пока дают!
— Дьявол тебя забери! — завопил капитан и выбил у разговорчивого пирата кружку из рук. — Здесь командую я! Понятно?!
— Ты что, совсем сдурел?! — проворчал тот в ответ с явной угрозой в голосе и потянулся уже было за кинжалом. — А ну подними мою кружку, а то я тебе покажу, почем фунт лиха!
— Я капитан! — заорал во всю глотку первый пират. — Протри глаза, башка ослиная!
— Да какой ты капитан, разрази тебя гром! У тебя нет звезды! Ты просто надрался как свинья! — снова рявкнул второй пират, и в глазах его заиграли недобрые огоньки. — Придется тебя немножко продырявить, чтобы из тебя весь хмель поскорее вышел!
Первый пират схватился за свою шляпу, чтобы проверить, на месте ли звезда. Ничего не обнаружив, он быстро снял ее и уставился на то место, где еще совсем недавно сверкал капитанский знак.
— Черт-те что и сбоку бантик, — пробормотал он, оглядывая изумленно своих братцев, обступивших его со всех сторон. — А я думал, что я капитан. Но кто же тогда у нас капитан, если не я?
Дело в том, что пираты были настолько похожи друг на друга, что даже сами не могли понять, кто из них кто и как отличить одного от другого. Вот почему у них не было имен, просто все вместе они назывались Чертова Дюжина, и все. Ну а поскольку пиратам все-таки нужен капитан, который руководил бы бандой, то они и решили считать капитаном того, у кого на голове надета шляпа с рубиновой звездой. При этом им было совершенно все равно, один ли у них капитан или каждый день новый, потому что разницы- то действительно никакой не было, настолько братья-пираты походили друг на друга.
И вот теперь звезда нежданно-негаданно исчезла. Все смешалось. Каждый из пиратов хотел быть капитаном и потому принялся вопить во всю глотку, стараясь перекричать соседа. Чем громче голосили пираты, тем больше они распалялись. И скоро дело дошло до настоящей потасовки. В ход пошли тяжелые кружки, недопитый ром лился рекой.
Пираты колошматили друг друга почем зря — трах по голове, бац по челюсти, и уже кто-нибудь со всего размаху хряпается с треском прямо на пол, полежит-полежит, поднимется с трудом на ноги и снова драться лезет.
Долго они так валтузили друг друга: уж чего-чего, а силы, ловкости и выносливости им было не занимать. Но кончилась эта свалка все-таки печально — пираты доколотились до того, что скоро на полу лежала только груда бездыханных тел. Больше никто никого не бил.
Увидев, что никто из них больше не двигается, Джим быстро выбрался из своего укрытия и связал их всех по очереди канатом — благо этого добра было хоть отбавляй, бери кинжал и отрезай сколько нужно. Покончив с этим делом, Джим с глубоким вздохом удовлетворения прицепил себе рубиновую звезду на комбинезон, взял факел, открыл люк и стал спускаться по лестнице вниз. Через некоторое время он увидел перед собой маленькую дверцу, в которой торчал ключ. Джим повернул его, и дверь с громким скрипом открылась. Пленники лежали на полу посреди большой круглой комнаты, в которой было почему-то очень
