скучно переводила Айлэ. Простенькое заклятие, родственное «Орлиному глазу», многократно обострило ее слух. – Дескать, лишенные правителя земли переходят под власть того трона, который первым объявит на них свои права и первым вступит в их пределы. Еще он намекает на ваганум твоего, Конни, отца в отношении короля Нумедидеса. В ответ Лайвел приводит то же уложение, примечания к параграфу восьмому, и напоминает историю с затянувшимся восхождением Чабелы Зингарской на трон. Среди зингарского посольства волнение и возмущение, похоже, Лайвел им наступил-таки на больную мозоль… Нет, положительно, Астарак и Лайвел друг друга стоят. Вот не думала, что дворецкий князя Драго такой завзятый законник.
– А как же, – фыркнул Коннахар, придвигаясь поближе к подружке. – Зачем бы иначе Драго его держал? Небось туго сейчас приходится месьору Астараку…
– Гарен Астарак: Бурготский Конвент восьмидесятого года, статья «О протекторате»… Лайвел: Трехстороннее Соглашение в Асгалуне, год восемьдесят девятый, статья «О дружбе и границах»… Астарак, «Закон о престолонаследии»… – Айлэ протяжно зевнула. – Мне обязательно все это повторять? Они там сыплют статьями, параграфами и уложениями, будто два мастера-фехтовальщика сошлись насмерть, мне за ними не угнаться. Оно, конечно, страшно познавательно, но уж-жасно скучно…
– А что отец? – спросил Коннахар.
– По большей части помалкивает. Но уж если что-то скажет, то как припечатает… О, вот теперь говорит Спарра! Митра Светоносный, ревет, как бык, прямо в ухо! Дословно: «Легионы Зингары уже в Рабирах и отступать не намерены! Что же до всех ваших многословных рассуждений, благородные месьоры, то при всем моем уважении к владыке Трона Льва я что-то сомневаюсь, чтобы он развязал войну с Зингарой из-за клочка чужой земли, с Аквилонией почти не граничащей! Одно из двух: либо тут пустое бахвальство, либо обычное недомыслие!»
– Вот сейчас король Конан его обласкает… – хмыкнул Льоу.
И точно, от зияющих пустыми рамами окон донесся угрожающий рык, различимый даже обычным слухом:
– Одно из двух, Спарра: либо я по старческой тугоухости твоих слов не слышал, а ты их не произносил, либо ты только что назвал короля Аквилонии пустозвоном и дураком! Ну?!
– Кто-то засадил кулаком в столешницу, аж посуда звенит – угадайте с трех раз, кто? – быстро пересказывала Айлэ. – Астарак взывает: «Месьоры, месьоры! Будьте же благоразумны!» А вот Норонья: «Спарра, молчать! Немедленно принесите извинения!» Извиняется, конечно, куда ему деваться… Теперь снова ди Норонья, и он говорит, что…
– …разумеется, Вашему величеству послышалось, – сказал ди Норонья.- Бряцание оружием – не лучший способ решения трудностей. К тому же он чрезвычайно дорого обходится и короне, и ее подданным. Тем не менее, ситуация должна быть как-то разрешена и желательно в ближайшее время. Другой столь удобный случай вряд ли предвидится – здесь присутствуют все заинтересованные лица, за исключением разве что госпожи Чабелы, но, полагаю, мое мнение будет целиком и полностью совпадать с ее пожеланиями. По ряду вполне понятных причин военное столкновение с Аквилонией представляется нашей королеве неприемлемым, но и промедление в рабирийском вопросе – недопустимым. Полагаю, все с этим согласны?
– Простите, граф, – буркнул неугомонный Спарра. – Я безусловно прошу прощения у Его величества короля Конана за мою недавнюю несдержанность, и все же хотелось бы окончательно прояснить вопрос. Мы не собираемся воевать с Троном Льва, мы стремимся занять исконно принадлежащие нам земли. Если с кем-то мы и воюем, так это с горсткой рабирийских бандитов, а они нам не помеха – на нашей стороне подавляющее преимущество в силе и выигрыш во времени. Стоит дать команду, и мои легионы выйдут к Алимане через седмицу. Мы можем довольно легко перебросить в Рабиры еще по меньшей мере пять тысяч клинков…
– А я могу довольно легко создать огненную стену высотой в десять локтей и длиной в лигу, – меланхолично сообщил одноглазый маг. – Правда, пока не могу сказать, насколько быстро эта стена будет передвигаться. Возможно, весьма быстро, так что пять тысяч клинков убежать не успеют. Это так, месьор Спарра, к слову о ваших и наших способностях. Даже если не принимать в расчет вмешательство Трона Льва.
– …И снова я подчеркиваю, – с нажимом повторил Норонья, награждая упрямого тысячника таким взглядом, что тот чудом не обратился горсткой пепла, – что вооруженное противостояние не входит в наши интересы. Мы пришли не завоевывать чужое, но получить свое. Однако переговоры с точки зрения силы, как, впрочем, и с позиций беспристрастного закона, явно зашли в тупик – стороны, по сути, равны, и ни одна не хочет уступить. Остается последнее средство… Ваше величество, – почтительный кивок в сторону правителя Аквилонии, – придерживается мысли о том, что судьбу Рабиров должны решать сами рабирийцы, причем без всякого стороннего вмешательства. Насколько я понимаю, эту вашу мысль разделяет как достопочтенный представитель народа Лесов, так и месьор Хасти. Что ж, это разумно. В таком случае, разрешите мне задать всего один вопрос… – хозяин Тайной Пристани слегка помедлил, выдерживая надлежащую паузу, – Ваше величество, и вы, господин магик… что вы будете делать, если гули добровольно и без принуждения выберут переход под руку Зингары?
– Скажу «скатертью дорога», – сразу и не очень-то вежливо откликнулся киммериец. – Пусть становятся зингарской провинцией, раз они сами того хотят. Главное, чтоб захотели. И чтобы я знал: это действительно их выбор.
– Присоединяюсь, – пошептавшись с Лайвелом, кивнул Одноглазый.
– Итак, дело за малым, – подвел итог Эрманд ди Норонья, умудрившийся завладеть вниманием всех присутствующих (и, хотя он этого не знал, засевшей на озерном берегу компании принца Коннахара), – за возможностью рабирийцев принять и высказать свое решение. Возможно, я слишком вольно отношусь к вашим обычаям, месьор Лайвел, и заранее прошу меня простить, но хотелось бы знать – нельзя ли каким-то образом ускорить выборы вашего правителя? Что для этого требуется – встреча в каком-то определенном месте старейшин ваших семейств или собрание вообще всех обитателей Рабиров, имеющих, скажем так, право голоса?
– Короновать нового Князя мы сможем нескоро. Ведь и в королевстве Зингарском, полагаю, коронуют не на скорую руку? Нужно созвать народ, избрать новых старейшин Круга… Но просто узнать, кто он – это можно. Требуется задать вопрос и получить ответ, – неожиданно четким и ясным голосом произнес старый рабириец. – Это можно сделать в любое время и в любом месте – если знать, у кого и как спрашивать.
– Загадками изволите выражаться? – еле слышно пробормотал месьор Астарак. Военачальник оказался прямее:
– Тогда какого ляда… извините, госпожа… Я хотел сказать – почему бы не задать этот вопрос прямо сейчас?
– Действительно, почему бы и нет? – эта фраза принадлежала Иллирет ль’Хеллуане. – Раз уж всем так необходимо узнать, кто должен править этой землей? Только вот что вы станете делать, если новый князь окажется пребывающим где-нибудь за десяток лиг отсюда?
– Съездим и привезем, делов-то, – пожал плечами король Аквилонии, вопросительно покосившись на Лайвела. Старый гуль выглядел так, будто в любой миг готов распрощаться с этим неласковым миром, и идея незамедлительно провести ритуал по избранию нового правителя Рабиров явно пришлась ему не по душе.
– Н-ну… – в душе старого Хранителя намертво сцепились приверженность традициям и желание поскорее избавить Леса от присутствия людей, – сам по себе ритуал не очень сложен, однако забирает у вопрошающего много сил, и я не уверен…
– Я могу помочь, – Иллирет беспечно встряхнула темно-рыжими локонами. – Ваши прения, люди, становятся скучными, нужно что-то решать. Так мы спрашиваем?
– Да, – в один голос сказали Конан и Норонья. Астарак кивнул, а Спарра запоздало брякнул:
– А кого спрашивать-то будем?..
Около восьмого вечернего колокола.
