– Так сохранились же альбийские летописи, – вмешалась Меллис. – В Бельверусё хранится список под названием «Кэннэн Гэллэр»…
– «Звездные имена», – перевела слегка оживившаяся Айлэ.
– В Кордаве вроде как уцелела некая «Скрижаль изгнанников», созданная гулями. Если Конни обратится с просьбой одолжить эти книги, ему наверняка не откажут.
– «Скрижали» давно не существует, – покачал головой Невдер.
– Мой отец говорил, будто своими глазами видел ее, – заупрямилась девушка.
– Меллис, не перебивай, – Ротан вернул себе право говорить. – Продолжаю. У осаждавших Цитадель и осаждаемых, само собой, имелось командование. Нас интересует предводитель нападавших, потому как именно его полагают творцом Заклятия. Этого человека – прошу прощения за оговорку, не человека, альба – звали Исенной, а еще Феантари, Аллериксом и десятком иных имен. Айлэ, ты хочешь что-то добавить?
– Давняя традиция, – объяснила девушка. – Сохранилась в Рабирах до нынешних времен, члены нашего племени носят личные имена, известные только узкому кругу родственников, фамильные имена для общего употребления, и еще частенько прозвища, с течением времени присоединяющиеся к имени как неотъемлемая часть.
– Почему ты раньше не сказала? – вырвалось у Ротана. – Я битых три дня корпел над десятком разных рукописей, пока смекнул, что речь в них ведется об одной и той же личности!.. Ладно, для простоты и удобства остановимся на Исенне – это имечко встречается чаще прочих. Он был неплохим полководцем, но за время долгой войны с Цитаделью, видимо, слегка повредился рассудком. Когда ему сообщили об удачном бегстве части осажденных, Исенна и сложил это самое Проклятие. Без долгих размышлений, без изысканий в мудрых книгах, просто вышел в поле и от души прокричал на весь белый свет – «Данной мне властью проклинаю вас до семисотого колена!». Мне еще встретилось краткое упоминание о его кончине, последовавшей почти сразу за созданием Заклятия и окруженной крайней таинственностью. Такое чувство, что Исенну побаивались даже собственные соратники. Я склонен думать, что они сами помогли ему не задерживаться более на этой грустной земле…
– Весьма познавательные и совершенно бесполезные сведения, – спавший в углу и оттого не принимавший участия в беседе человек уселся и с подвыванием зевнул. – Доброго утречка, прекрасные дамы и благородные месьоры. Может ли скромный недоучившийся студиозус указать вам на одну большую ошибку, кою вы допускаете? Вы рыщете в поисках первопричины, вместо того, чтобы исправлять следствия.
– Глас истины, – вяло съязвил Ротан, обидевшись, что его в очередной раз перебили. – Пророк из винной бутыли. Ну, поведай тогда нам, что делать!
На самом деле Ариен Делле, именовавший себя «недоучившимся студиозусом», преподавал в стенах Тарантийской Обители Мудрости, слывя большим знатоком по части разгадывания исторических казусов и изучения давно сгинувших языков. В замок его привел месьор Невдер, утверждая, будто его давний знакомый является важнейшим дополнением к тем фолиантам, что по требованию Конни перевезли с Правого берега на Левый, сиречь во дворец короны. Ариен немедля обозвал затею принца юношеской авантюрой и свел дружбу с Ротаном, уговорив того притащить в Охотничью залу корзину с десятком кувшинов. Более ученый муж никакими трудами себя не обременял, разве иногда помогал страдающим Меллис и Айлэ переводить особо запутанные места да развлекал девушек забавными историями из жизни былых королей Аквилонии.
– Я же сказал – исправлять последствия, – терпеливо повторил Ариен. – Разыскать и изучить книги, где описывается, как
– Какое же это заклинание? Обычнейшая кансона, – кротко заметила Меллис. – Однако совет месьора Делле представляется мне… Айлэ! Да что вы застыли? Ослепли, что ли?! Айлэ плохо!
Внимательно слушавшая доселе рабирийка внезапно сгорбилась и начала заваливаться набок. Стоявший рядом Коннахар от неожиданности не успел ее подхватить, и баронетта Монброн не слишком изящно шлепнулась на пол, заодно взмахом руки опрокинув погасший шандал. Ее без того бледная кожа стала какой-то голубоватой, ярко-зеленые глаза потеряли осмысленность и закатились под веки. Она пробормотала неразборчивую фразу, сопроводив ее слабыми шлепками ладоней по полу. Меллис услышала царапающий звук и поняла – так скребли по ореховым доскам наполовину выпущенные когти девушки-гуля. Выглядели они жутковато – кривые и острые, цвета воска или старого дерева.
Толком помочь Айлэ никто не успел, ибо спустя миг та вполне самостоятельно села, надрывно кашляя, и слабым голосом попросила увести ее отсюда.
– Беседы и рассуждения на сегодня завершены, – Конни с величайшей осторожностью поднял свою подругу, убедился; что та достаточно крепко держится на ногах, и бросил на растерявшихся приятелей косой ожесточенный взгляд.
– Но я совсем не хотел… – промямлил вслед принцу обескураженный Ариен. – Не предполагал и в мыслях не имел…
– Неужели заклятие могло подействовать на Айлэ? – шепотом спросила Меллис у брата и месьора Невдера. Никто не ответил, но девушка почему-то решила, что Ротан и библиотекарь согласны с ней.
Душевное спокойствие к Айлэ не возвращалось, а попытки скрыть нешуточный испуг выглядели просто жалкими. Единственным внятным объяснением ее поведения стала короткая обмолвка: «Будто нечто пыталось изменить меня».
Расспросы Конни закончились плачевно. Рабирийка заявила, что желает побыть одна, и едва ли не бегом скрылась за дверями покоев, занимаемых младшими придворными дамами. В течение всего дня Коннахар отправлял кого-нибудь справиться о ней. Вестники приносили одинаковый ответ – баронетте Монброн нездоровится.
