почтительном удалении скопился пяток добротного вида строений – надо полагать, конюшни, птичники и иное вспомогательное хозяйство. Ближе к берегу выстроились разноцветные походные шатры. Между домиком, шатрами и службами поспешно бегали людские фигурки, заканчивая приготовления к грядущему приезду гостей.
Над маленьким поселением часто и весело зазвенел колокол. Суета вспыхнула с удвоенной силой, как это всегда бывает, когда в последний миг вспоминают о чем-то крайне важном и до сих пор не сделанном.
– Озеро Рунель, – пояснил месьор Лайвел, и, как показалось Конни, украдкой с облегчением перевел дух. – Надеюсь, Ваше высочество понимает всю затруднительность нашего положения… и не сочтет зазорным для себя провести несколько дней под крышей этого жилища?
– Разве у вас нет больших поселений? – с невинным видом спросил Коннахар, отлично понимая – еще не настал день, когда рабирийцы станут без опаски рассказывать о своих городах или мостить тракт к воротам своей столицы. – Что ж, мой отец часто рассуждал о несомненной пользе жизни на лоне природы…
Кто-то из свитских принца сдавленно фыркнул – кажется, неугомонный Ротан.
Когда кортеж, пытаясь соблюсти необходимую торжественность, въехал в поселок над озером, царившая там суматоха улеглась. Прислуга исчезла, затаившись и не спеша показываться чужакам из Аквилонии на глаза. Единственное замешкавшееся существо обреталось подле охотничьего домика и при виде приближающейся кавалькады опрометью скрылось за дверью, так что никто не успел его толком разглядеть. Должно быть, готовилась некая церемония встречи редких в Рабирах гостей из людского мира, но пока Конни толком не понял, в чем она состояла. Можно приехавшим спешиться или требуется обождать? Может, состоится гуляние с песнями и танцами в народном духе?
«Или сейчас отовсюду выскочат очень разъяренные гули, и мы успеем только пискнуть на прощание…»
Низкая дверь охотничьего домика распахнулась. По трем ступенькам крыльца чинно спустилась молодая женщина в узком синем платье, скроенном на аргосский манер. Девица несла деревянное блюдо, уставленное доброй дюжиной маленьких серебряных чаш в виде различных лесных растений, и от напряжения даже прикусила губу. Выглядела незнакомка самым настоящим человеком, уроженкой какой- нибудь страны на Полуденном Побережье.
Зато выпорхнувшее следом за ней создание уж точно появилось на свет здесь, в Рабирийских холмах. Невысокая, поразительно изящная женщина слетела вниз, взмахнув многочисленными складками одеяния в ярко-алых и бежевых тонах, шепнула что-то на ухо девице в голубом, отчего та прыснула, и бесстрашно направилась к всадникам.
Поравнявшись с Коннахаром, женщина какое-то время разглядывала его светло-карими, медового цвета глазами, лишенными малейших признаков возраста. Конни мимолетно удивился, зачем рабирийка носит на голове пронзительно-яркий оранжевый платок, целиком скрывающий ее волосы.
Незнакомка протянула руку, взяв со спешно подставленного блюда одну из чаш, и на совершенно правильном аквилонском произнесла:
– Выпьешь – останешься в нашем доме на ночь и будешь долгожданным гостем. Откажешься – Лайвел со всем почетом проводит тебя обратно к Границе… и ты не узнаешь ни одного ответа на свои загадки. Ради знаний всегда стоит рискнуть, как я полагаю.
В кубке, похожем на тронутый сверкающим налетом росы бутон колокольчика, плескалась полупрозрачная зеленоватая жидкость, отдававшая слабым горьковатым запахом. Молодой человек украдкой покосился по сторонам – девица-человек обходила его сопровождающих, вручая каждому по схожей чаше. Рабирийка в алом удерживала жеребца принца под уздцы и терпеливо ждала, иронически поблескивая зрачками цвета старого янтаря. Похоже, ей было не впервой встречаться с людьми. Она ничуть не боялась, наоборот, происходившее ее чрезвычайно забавляло.
«Не отравят же нас, в самом-то деле! Наверняка это какое-нибудь местное вино или настойка на травах. Хватит тянуть, пей!»
Спустя миг Коннахар понял две вещи. Первое – коварные гули поднесли ему самого настоящего жидкого огня. Второе – он не протянет достаточно долго, чтобы суметь осознать свою ошибку и дать клятву никогда более не принимать из рук незнакомых (пусть и прекрасных!..) дам подозрительных угощений. Во рту жгло так, что на глазах выступили слезы, горло перехватило долгим приступом судорожного кашля. Забеспокоившийся конь затоптался на месте, вынудив Конни жестом утопающего впиться в высокую луку седла, мелкими глотками хватая воздух в надежде не опозорить честь короны Аквилонии и не извергнуть подношение наружу.
На фоне сдавленных хрипов и неразборчивых проклятий отчетливо прозвучал восхищенный голос, принадлежавший месьору Делле:
– Клянусь всеми демонами Нижних Сфер! Удивительный, невероятный вкус! Бальзам небожителей!
Заявление озадачило даже насмешливую желтоглазую рабирийку – во всяком случае, Коннахар сквозь вскипевшие слезы углядел изумленное выражение ее лица. Ариен тем временем в полном восторге продолжал, обнюхивая опустевший кубок, словно породистая гончая, взявшая теплый след, и жмурясь от удовольствия:
– Определенно можжевеловая тинктура на крепком вине, разумеется, мед и смородиновые почки… добавим несомненный оттенок толченых орехов лещины золотистой и аромат молотых листьев шандры крапчатой… Но это божественное освежающее послевкусие! Неужто серебристая полынь? Весьма, весьма оригинально! Возгонка двойная? На умягченной родниковой воде, разумеется? Почтенная госпожа! – мешковато свесившись вниз, ученый муж изловил за плечо девушку в синем, деловито собиравшую чаши: – Не будет ли сочтена чрезмерной дерзостью с моей стороны попытка разузнать подробнее об инградиенциях сего дивного напитка?
Брови незнакомки взлетели к линии гладко зачесанных назад темно-каштановых волос, и остались пребывать в этом положении. А тут еще прокашлявшийся и осознавший свое присутствие в мире Лиессин Майлдаф бодро потребовал:
– Милая девица, можно еще кружечку?.. Мэтр Делле, ежели добудете описание, имейте в виду – я его покупаю. За любую цену!
Конни неуклюже вывалился из седла и только чудом удержался на ногах, пытаясь одновременно выругать не в меру склонных к горячительным напиткам приятелей, поклониться откровенно смеявшейся рабирийке и велеть Майдельту поворачивать обратно, в Пуантен. Стоявший неподалеку Лайвел вкупе со своими соотечественниками взирал на творившееся безобразие с легким презрением.
