Наверное, так и должно – быть?
В разные времена Братство Охотничьей залы составляли от трех до десяти человек, и Лиессин Майлдаф, старший по возрасту, покинул его первым. Его увезли из Тарантии – к величайшему огорчению маленького Конни и его верного приятеля Ротана. С тех пор Льоу существовал только в редких обмолвках родителей, изредка получавших весточки из Темры, да в смутных воспоминаниях.
Года три назад Майлдаф-младший внезапно объявился в аквилонской столице – удивив и возмутив столь вызывающим поведением двор, но чрезвычайно обрадовав правящее семейство и наследника. Поначалу Коннахару даже не пришло в голову, что незнакомый молодой человек, которого ему с непонятным смешком представил отец – его былой товарищ по играм. Как заподозрил Конни, привыкший к любым странностям король Аквилонии и его супруга тоже изрядно озадачились при виде повзрослевшего отпрыска их давних друзей. Льоу пошел в материнскую родню, а кем по происхождению являлась госпожа Идрунн – можно только строить догадки. Заведовавший книгохранилищем тарантийского замка волшебник Озимандия, скажем, без колебаний относил ее к сиддх, уцелевшим потомкам некогда обитавших на землях Пущ альбов.
Неудивительно, что дитя Идрунн и коренного темрийца Бриана отличалось изрядным своеобразием. За его спиной шептались, что именно так, должно быть, выглядел бы альб, доведись ему родиться и вырасти среди простоватых и независимых обитателей холмов и гор земли Гвинид. Сам Конни при виде приятеля испытывал легкую тревожную растерянность и нечто, весьма напоминавшее зависть. Схожие чувства появлялись у него при виде любого существа нечеловеческого происхождения. Скажем, когда в Тарантию приезжали гости из Пограничья – оборотни или дверги. Или когда он находился поблизости от Айлэ Монброн…
Впрочем, привязанность к Айлэ – совершенно иной разговор. Жаль, что она не сможет придти: сегодня ее очередь вместе с другими благородными девицами прислуживать королеве. Баронетта Монброн освободится только к позднему вечеру и наверняка будет уставшей и неразговорчивой. Нынешней зимой она частенько бывала не в духе. Ее родители, Райан и Меланталь, уже с полгода пропадали в Туране, не присылая никаких известий. Айлэ изрядно беспокоилась – не случилось ли чего дурного с неугомонными магиками, вознамерившимися непременно посетить загадочные древние развалины вблизи Кутхемеса?
– … Конни, я привез тебе подарок, – невозмутимо сообщил Льоу, когда прослышавшие о его приезде члены Братства Охотничьей залы немного угомонились, и стихли расспросы о том, какие невероятные причины заставили Лиессина покинуть любезную его сердцу Темру накануне близких праздников.
Из водруженного на стол потрепанного дорожного мешка Льоу с величайшей осторожностью извлек некий изрядных размеров сверток и принялся неторопливо разматывать сероватую холстину. В мыслях Конни воцарилась некая растерянность. С чего бы Майлдафу-младшему вздумалось поздравить наследника аквилонской короны с приближающимся Белтайном, который, хоть и отмечается во дворце, но мнением благородного сословия втихомолку заклеймен как действо простонародное и слегка вульгарное?
Впрочем, подарки всегда приятны. Особенно когда в них кроется какой-нибудь потаенный смысл или любопытная загадка.
Конни глянул на своих друзей. Ротан едва ли не топчется на месте, с откровенным нетерпением ожидая момента, когда таинственная вещь целиком покажется на свет. Его старшая сестра, Меллис Юсдаль, воплощенное здравомыслие и благовоспитанность, смотрит с легким ехидством. Наверно, все это кажется ей детскими забавами – ведь Меллис недавно исполнилось целых семнадцать лет. В знак своей принадлежности к числу взрослых дам она незамедлительно обзавелась поклонниками, но, к счастью, в Охотничью залу приходила без свиты преданных воздыхателей.
Вызвавший сегодня днем неудовольствие принца Эвье разумно держался в отдалении, делая вид, будто ему ничуть не интересно содержимое свертка. И то хорошо. Порой Эвье становится невыносим, хуже Лаэга, младшего братца Конни.
Под развернутой холстиной скрывался отрез потрепанного бархата, а уже из-под него тускло блеснули желтоватые бронзовые накладки по углам потрескавшейся кожаной обложки густо-красного, винного цвета. Большой, старинный с виду фолиант внушительно брякнулся на столешницу, мелькнув давно осыпавшейся позолотой обреза страниц и подняв еле различимое облачко пыли.
– Спасибо, – с искренним удивлением проговорил Конни. – Льоу, что это такое?
– И почему без заглавия на обложке? – протянувшая было руку Меллис вовремя сообразила, что крайне невежливо отнимать у нового владельца рукописи право первым осмотреть подарок. Меллис любила книги и знала в них толк. Должно быть, эти способности передались ей по наследству – ведь ее отец, Хальк Юсдаль, почти два десятка лет заведовал обширной библиотекой Тарантийского замка. Ротан утверждал, будто сестра умеет с первого взгляда безошибочно назвать место, время и обстоятельства написания почти любой книги, и что фамильная сообразительность до последней капли досталась именно ей. На его же, Ротана, долю выпали только тяга к приключениям да умение хорошо держаться в седле. – Где ты это раздобыл?
– Ну-у, это долгая история, – загадочно протянул Лиессин, и украдкой хмыкнул, зная, что приятели ждут от него именно этой фразы. Такое уж ремесло он выбрал. Даже несгибаемому Бриану Майлдафу пришлось в конце концов признать: отпрыск вряд ли захочет принимать участие в делах процветающего торгового дома «Майлдаф и Мабидан». Склонный в любых неприятностях отыскивать нечто хорошее, Майлдаф-старший пришел к решению, что быть отцом человека, который в недалеком будущем наверняка станет глайменом, лучшим певцом и рассказчиком Темры – тоже неплохо. Хотя он бы предпочел, чтобы Лиессин не занимался ерундой, перестал шататься по Полуночной Аквилонии, Гандерланду и Киммерии, и вспомнил о семейных традициях…
– Тогда рассказывай! – потребовал Ротан.
– Нынешнюю зиму я провел в Демнее – это маленький замок неподалеку от порубежья Немедии, – уроженец Темры, Льоу говорил на аквилонском с мягким тягучим акцентом. Его речь всегда наводила Конни на мысли о лесном ручье, пробирающемся меж камней и палой листвы. – Тамошние хозяева – замечательные люди. Жаль, что наступлением весны пришлось расстаться с ними.
– Должно быть, они облегченно вздохнули, – еле слышно пробормотал Эвье. Он все-таки не выдержал искушения и подошел ближе.
Конни угрожающе скосился на него, и дие Коррент немедля прикинулся от рождения немым.
– Я решил пройти через Немедийские горы, по старому Верговскому тракту. С той поры, как проложили Большую Полуночную дорогу, им почти не пользуются, и леса возвращают себе отнятое людьми. Диковатые заброшенные места. Кажется, будто из-за кустов за тобой все время следят, а оглянешься – никого…
В камине громко треснуло прогоревшее полено. Меллис от неожиданности ойкнула, вызвав у брата приглушенный смешок – Ротан отлично знал, как трудно всерьез напугать его многоученую сестренку.
