Он поставил фотографию на место и стал смотреть, как капли текут по оконному стеклу.
– А я вот не могу с тобой пойти, – вздохнул он. – Мне нельзя уходить далеко. Потеряться могу. Да и не знаю я, где тут озеро.
– Не беда, – мне захотелось его успокоить. – Все равно ловится одна мелочь.
– Пожалуй, булочки лучше, – согласился Берра.
И мы пошли пить кофе. Тетя Тора украдкой потрепала Берру по щеке.
На прощание Берра получил от дедушки две кроны, а я – пыльную таблетку от кашля.
– Жаль, что ничего не вышло с рыбалкой, – вздохнул Нильс. – Ну, да я что-нибудь придумаю.
– Что? – заинтересовался Берра.
– Поживем – увидим.
На придумывание Нильсу понадобилась не одна неделя. Как-то раз мы пришли к нему, а он стоит посреди комнаты в пальто.
– Что ж, молодые люди, пора нам подышать свежим воздухом, – объявил он.
Но прежде, чем отправиться в путь, мы помогли Нильсу зашнуровать ботинки.
А Берра к тому же всю дорогу нес дедушкину сумку.
Когда мы пришли в парк, Нильс остановился и зажмурился от солнца, стоявшего прямо над трубой дома для престарелых.
– Я и забыл, как прекрасен мир!
– Что? – удивился Берра.
– Слышите, птицы! – радовался Нильс, как маленький.
– Ага.
– Чувствуете, какой аромат! – не унимался дедушка.
– Еще бы! – отозвался Берра.
– Никогда, ребятки, об этом не забывайте, – прошептал Нильс.
Мы пошли дальше. Миновали навес с инвалидными колясками. Крадучись прошмыгнули мимо тети Торы. Она сидела на скамейке и кормила воробьев. Мы тоже устроились на свободной скамейке.
– Смотрите, – сказал дедушка, открыл сумку и принялся вытаскивать всякую всячину: нож с красной рукояткой, леску, веревку, ножницы, иголку и нитку. С самого дна он достал шаль с розами, тонкую и блестящую.
– Когда-то я подарил эту шаль жене, – объяснил Нильс. – Потрогайте, какая нежная ткань.
Мы прикоснулись к шали, она была удивительно мягкой.
– А легкая какая! – нахваливал Нильс.
Мы взяли шаль в руки – она оказалась почти невесомой.
– Настоящий шелк, – объяснил дедушка. – Замечательная ткань. Самая подходящая для воздушных змеев.
– Мы что, будем делать воздушного змея? – обрадовался Берра.
Мы смастерили каркас из веток. Дедушка обтянул его шелком и как следует все пришил.
На деревьях свистели птицы, и Нильс тоже тихонько насвистывал за работой. Он насвистывал замечательную мелодию песенки, которая называется «Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?»
– Мою жену звали Йоханна, – сказал дедушка.
И заговорил о своей жене. У нее были рыжие волосы и синяя шляпка.
– Вот бы мне научиться свистеть! – вздохнул Берра.
Наконец змей был готов.
– Всё, – объявил дедушка. Он был доволен работой.
– Но у него нет хвоста! – напомнил Берра.
Тогда Нильс снял свой галстук и привязал его к змею, крепко-накрепко.
Ни у кого еще не было такого великолепного змея!
Жаль только, запустить его мы не смогли: ветра не было. Сколько мы ни бегали с ним, сколько ни подбрасывали – ничего не вышло.
– Не беда, в другой раз обязательно взлетит, – утешал нас дедушка. – А теперь мне пора возвращаться. Что-то я подустал.
Он взял сумку и побрел, не разбирая дороги.
Когда мы пришли в следующий раз, Нильс лежал в постели. На столике у кровати стоял стакан с водой, а в нем – наш цветок, только лепестки у него почти все облетели…
– Ну как, запустили-таки змея? – поинтересовался дедушка.
– Нет, мы ждем настоящего сильного ветра, – ответил Берра. – А ты вот лежишь-полеживаешь. Хорошо тебе!
– Да, сегодня я, пожалуй, лучше полежу и поразмышляю, – прошептал Нильс.
Он лежал и размышлял, а мы сидели на краешке кровати и смотрели на чучело птицы, на золотые часы и не говорили ни слова – минут пять.
– Я тоже люблю поразмышлять, – не утерпел Берра.
– Ну, и о чем же ты сейчас размышляешь? – спросил дедушка.
– О том, что ты больше всего любил делать, когда был маленьким.
Дедушка почесал подбородок – теперь на нем красовались уже два пластыря – и задумался.
– Пожалуй, больше всего я любил воровать вишни. Опасная это была затея, но увлекательная.
– А я думаю: хорошо бы мне выучиться свистеть, – признался Берра.
Дедушка показал Берре, как надо свистеть: как складывать губы, где должен быть язык.
– Вот так. А потом просто дуй и все.
И Нильс принялся снова насвистывать «Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?» Потом наступил черед Берры, но у него ничего не вышло – одно шипение.
– Ничего не выходит!
– Это поначалу, – утешал его Нильс. – Надо потренироваться хорошенько, и все получится. Ну, а еще о чем ты размышляешь?
– Например, почему у тебя пластырь на подбородке?
– Я порезался, когда брился, – объяснил дедушка. – Руки очень дрожат.
– Значит, тебе нужна помощь, – решил Берра. – Ульфе здорово умеет с ножом обращаться, он мог бы тебе помочь. И вот еще что.
– Что?
– Когда у тебя день рождения? Надо бы его отпраздновать.
Дедушка посмотрел на часы на стене.
– Совсем скоро, – сказал он.
– Может, в следующую пятницу? – оживился Берра.
– Да, вполне вероятно.
Мы торопливо попрощались с Нильсом. Ведь Берре столько нужно было успеть подготовить!
Надо было проверить, не сели ли батарейки в фонарике. Достать деньги из копилки. Денег оказалось недостаточно, и мы пустились на заработки: стригли газоны и пололи густавссоновы клумбы с розами.
И все время Берра упорно учился свистеть.
Он тренировался в среду по дороге в табачный ларек, где мы купили сигару, каких я в жизни не видывал.
Он тренировался в четверг, когда мы ходили в булочную и еще в один магазин, ужасно дорогой.
Даже в пятницу, складывая рюкзак, Берра пытался свистеть, надувая щеки так, что они становились круглыми и красными, как два помидора.
Но никакой мелодии у него не получалось.
– Не так-то это просто, – признался Берра, когда мы проходили мимо часовни. – Может, это самое сложное в жизни.
Когда мы пришли к дедушке, уже смеркалось. Нильс сидел на стуле посреди комнаты. В лучшем костюме. А подбородок совсем зарос щетиной.
– Наконец-то вы пришли, – обрадовался он. – А я уж подумал, вы меня совсем забыли.
– Ну, что ты! С днем рождения, дедушка! – улыбнулся Берра.
