сомкнуть зубы у неё на лодыжке. Железный лязг не приближался и не отдалялся, держась на одинаковом расстоянии. Кажется, они всё ещё были не прочь поиграть с добычей...
Справа в тумане засверкали огни. Розовый и жёлтый, переливающиеся по кругу. Это была неоновая вывеска. Яркие цвета смотрелись странно в этом серо-белом мире.
«Небесная ночь». Хизер рванулась в сторону огней. Быстрее, пока они не догадались... Лапы собаки семенили в пяти шагах, сводя с ума. Огни расплывались и двигались, отдалялись. Они убегали. Они не хотели, чтобы Хизер нашла приют под их укрытием.
Тут был узкий проход между двумя кирпичными стенами, исписанными разноцветными маркерами. Когда Хизер едва заметила очертания длинной тонкой лестницы, ведущей вверх, к двери «Небесной ночи», за спиной раздался ужасающий металлический скрежет, словно кто-то начал водить вилкой по поверхности тарелки. Звук щекотал нервы и давил на уши невидимой рукой, вызывая боль и страх. Хизер всё ещё не хотела оглядываться. Спасение было только одно, и оно находилось впереди, под недружелюбным неоновым светом «Небесной ночи».
Она схватилась за поручни лестницы, представляя, как сейчас зубы собаки окажутся на её ногах, прокусывая плоть и кости. Но этого не было. Скрежет возрастал, вибрируя и повизгивая, как напоровшаяся на гвоздь бензопила, но адская собака не спешила нападать на Хизер. Она взбежала наверх, спотыкаясь и глотая солёный пот, капающий с кончика носа на губы, готовая в любой момент распрощаться с жизнью. Когда под переливающимися огнями вывески появилась дверь, на которой висела синяя табличка «ОТКРЫТО», она поверила не сразу. Такого не может быть, что эти монстры отпустят её просто так. Вот сейчас... через секунду... хрясь, и всё будет кончено.
Дверь скрипнула, открывая взору полутёмное помещение. Пока Хизер не захлопнула дверь за собой, она не позволяла себе верить, что всё обойдётся. И когда она поняла, что опасность больше не угрожает, она без сил сделала два-три шага и опустилась на низкий стул у лакированного столика.
«Небесная ночь» представляла собой совокупность разбросанных по комнате столиков красного дерева, стойки бара со сверкающим рядом бутылок на прилавке и мини-сцены с металлическим шестом. Хизер живо вообразила, как по ночам клуб наполнялся посетителями в смокингах, которые сидели за столиками и негромко разговаривали (может, играли в покер), краем глаза наблюдая за полуголой танцовщицей, которая крутилась вокруг шеста – искрящиеся вина в бокалах, лёгкий дымок сигарет и ненавязчивое мелькание смазанных огней, отражающее тени на стенах. Но сейчас ничего не было. От былого великолепия «Небесной ночи», канувшего в небытие вместе с золотыми деньками города, осталась лишь вызывающе мигающая красноречивая надпись «РАЙ» за стойкой. Под надписью разлеглась символическая женская фигурка, подсвеченная розовыми огнями. Хорошо хоть электричество ещё не отключили, иначе не было бы и этого.
Хизер встала и, пошатываясь, пошла к стойке. Она надеялась найти чего-нибудь попить, уж слишком пересохло в горле после вынужденной пробежки. Но с первого же взгляда поняла, что ей не удастся ничем поживиться с этой нивы. Бутылки почернели и покрылись плесенью. Пара бокалов на стойке была наполнена тёмной жидкостью, которая пахла, мягко говоря, неаппетитно. Наверное, когда-то это было дорогое красное вино, но теперь... Хизер поморщилась и с укором взглянула в сторону надписи «РАЙ». Рай, да? Какой-то слишком заброшенный...
Глядя на перемежающиеся огни лампочек, Хизер вспомнила, что должна быть уже в госпитале. А вместо этого она заперта здесь в окружении армии сосудов с протухшими винами. Наверное, Дуглас уже добрался до жилища Леонарда...
Интересно, подумала Хизер, устало опёршись о стойку, а кто вообще такой этот Леонард? Воспоминания Алессы никаких сведений об этом человеке ей не давали, но и так было ясно, что он как-то связан с Клаудией и её ордой. Может, этакий «верховный жрец» их чёртовой организации. Что ж, тогда логично через него выйти на Клаудию, но Хизер сильно беспокоил один вопрос – каким боком в этом оказался замешан Винсент? И какая ему выгода? Между человеком в коричневом камзоле и Хизер был только один разговор, но она для себя уяснила вполне отчётливо, что Винсент никогда ничего не станет делать просто так. Во всём этом чувствовалась скрытая подоплека. Хизер надеялась узнать больше, поговорив с загадочным Леонардом.
Но для этого нужно хотя бы дойти до госпиталя. А ей ой как не хотелось покидать надёжное укрытие. Всего-то ничего – пара сотен шагов (по крайней мере, судя по карте), но она изолирована от Брукхэвена зловещей парочкой монстров. Откуда только они берутся? Этот скрежет и звон металла... Нет, Хизер не хотела встречаться с этим чудовищем снова... и уж тем более – оказаться с ним лицом к лицу. Рвануться через парадные двери – чистой воды безрассудство.
Увидев за сценой дверь чёрного входа, Хизер подошла к нему и попыталась открыть. Безуспешно. С этой стороны заведение запереть не забыли.
Она огляделась в поисках чего-либо, что могло худо-бедно сгодиться на роль оружия. Эх, будь при ней верная катана, она бы им показала... По крайней мере, собаке уж точно. Но катана осталась лежать на крыше дома рядом с трупом убийцы. В достопочтенном ночном клубе не нашлось ничего, что могло бы пригодиться девушке. Ну не станешь же стульями по монстрам кидаться, ей-богу... Хизер подавила в себе сухой смешок. Пойти с голыми руками, что ли?
Н-да, пожалуй, это неудачная идея. Но, может, они уже ушли? Хизер с надеждой подняла голову.
Бездушные петли снова заскрипели, выдавая Хизер с головой. Но слышать скрип было некому. Проход с кирпичными стенами был свободен.
Хизер пронаблюдала за пустым проходом ещё несколько минут, пока не решилась спуститься вниз. Считая каждый шаг от мигающей вывески, она до рези в глазах всматривалась в туман. Туман преобразился: на улицу налетел лёгкий дневной ветер, который шевелил тяжёлые белые клубы, заставляя их плыть по земле и беспрестанно менять форму. Поэтому казалось, что вся улица пришла в движение. У Хизер голова шла кругом от плавных метаморфоз, и она крепко держалась за поручни, дабы не потерять равновесие. Монстров не было.
Хизер сдержала слово. Едва стены, обступающие её с обеих сторон, разминулись, она бросилась бегом в сторону госпиталя. По бокам снова потянулась железная огораживающая сетка. Она увидела на противоположной стороне улицы корпус массивного грузовика, припаркованного у какого-то здания. У грузовика были сняты все колёса, двери фургона болтались на одном шарнире.
Несмотря на то, что на карте расстояние между «Небесной ночью» и госпиталем Брукхэвен выглядело прямо-таки смешным, Хизер успела запыхаться, пока бежала. Наконец ограждение кончилось. Сетку сменил дощатый забор с выглядывающими чёрными провалами. Чуть дальше Хизер увидела большой трехэтажный дом, покрытый серой краской. Он ей сразу не понравился: дом напоминал старика, больного смертельной болезнью и мрачно взирающего на мир с ядовитой усмешкой на губах. От него так и веяло затхлостью и безнадёгой. Хизер надеялась, что это не будет заветный госпиталь, но, как оказалось, ошиблась. Подбежав поближе, она увидела над дверью монументальную вывеску, на которой было выгравировано: «ГОСПИТАЛЬ БРУКХЭВЕН». Хизер остановилась, тяжело дыша. Ну вот... добрела.
Она стояла против парадного входа и старалась прислушаться к звукам, идущим изнутри. Вроде тихо... но когда Хизер напрягала слух, ей начинало казаться, что из-за тяжёлой железной двери слышится странный беспорядочный шум, будто в госпитале идёт ремонт. Что-то передвигали, роняли, передвигали снова. Подняв взгляд, Хизер увидела, что крыша здания обтянута такой же сеткой, что и улица. В Эшфилде только в одном месте она видела подобное – и это было здание психиатрической лечебницы. Сеткой
