одержало верх:
- А вообще, я думал, что ты выросла в Портленде...
Хизер не ответила. Казалось, она вообще не слышала его слова. Дуглас с тревогой посмотрел на бледное, осунувшееся лицо девушки, и спросил:
- Тебе плохо?
- Голова гудит. Самое плохое из чувств.
- Наверное, укачало, - детектив покорно взялся за ручку передачи, собираясь снизить скорость. Хизер отрицательно мотнула головой:
- Нет, дело не в этом. Я просто пытаюсь вспомнить моё детство.
Воспоминания были здесь, где-то совсем рядом, стоит только протянуть руку, но она не могла их поймать. Лишь усиливалась мерзкая головная боль, которая снова начала превращаться в полыхающую стихию. Перед глазами мелькали нечёткие образы и тут же исчезали, становясь рваными клочьями, которые уже невозможно восстановить. Распятие над детской кроватью, тень от колыхающихся штор... Разбросанные по полу игральные карты...
- Что-то ужасное случилось в Тихом Холме семнадцать лет назад, - пробормотала она. Дуглас внимательно слушал. – Женщина по имени Далия...
...
- Она хотела вызвать древнего Бога города. И использовала для этого собственную дочь. Сожгла её, чтобы она родила ей Бога...
- Сумасшедшая, - возмущённо покачал головой Дуглас. В какие только байки не верят эти чёртовы сектанты, говорил он всем видом.
Вот, отметила про себя Хизер. Ещё один человек назвал Далию сумасшедшей. Что ж, наверное, так оно и было.
- Возможно, но это сработало. Девочка родила Бога.
- Что?!
Картланд на секунду бросил управление и уставился на Хизер. Она ответила ему отсутствующим взглядом. Над головой оглушительно грянул гром, и он вновь вцепился пальцами в руль.
- Понимаешь, у неё были особые силы.
- Силы? – Дуглас нахмурил брови. Подобного поворота сюжета умудрённый годами сыщик явно не ожидал.
- Да. Одноклассники звали её ведьмой. Она могла создавать вещи силой разума. Могла убить любого человека, лишь пожелав этого.
Дуглас кинул на девушку многозначительный взгляд.
- Но в конце концов, - Хизер уже не могла остановиться. Водопад прорвал ограждение, и бурно несущийся поток было не остановить, - этот Бог был убит одним человеком. Моим отцом, Гарри Мейсоном.
Перед затуманенным взором Хизер появилась чёткая картина, будто отпечатанная на фотоплёнке: чудовище с козлиной головой и широкими перепончатыми крыльями, зависшее над землёй, и отец (выглядящий разве что ненамного моложе), из последних сил тянущий эту тварь вниз. Хизер ждала, что будет дальше, но картина застыла, как кадр фильма ужасов - одно сохранённое в памяти Алессы мгновение. Возможно, последнее в её жизни. В её
- Наверное, Бог был достаточно слабым, раз его смог убить один человек. Но я думаю, сейчас Клаудия пытается возродить этого Бога. И я выбрана как жертва...
На последнем слове детектив едва заметно дрогнул, но быстро взял себя в руки и мрачно кивнул. Похоже, он решил воспринимать факты как есть, не пытаясь отыскать никому не нужные объяснения. Хизер могла это только поприветствовать. Она сама пережила этот качественный переход несколько часов назад и знала, что так лучше всего.
- А у тебя какие-нибудь силы есть? – спросил Дуглас, испытующе глядя на девушку. Он быстро догадался, что просто так жертвой Богу не выбирают.
- После смерти Бога... – Хизер запнулась. Только сейчас она заметила, что из динамиков магнитолы изливается тихая и спокойная песня. Женщина страстно пела о своём одиночестве, в её голосе слышалась боль.
Скрывать что-либо было уже бессмысленно. Хизер медленно выговорила:
- После смерти Бога та девушка появилась снова. Совсем ненадолго, лишь чтобы отдать ребёнка, которого она держала в руках, моему отцу. Потом она умерла.
Машина вильнула вправо, хотя участок дороги был совершенно ровным. Картланд смотрел на Хизер с полуоткрытым ртом, с трудом подавляя в себе желание перекреститься. Впрочем, мог бы и перекреститься – Хизер всё равно не заметила бы. Она снова ушла в себя, в мир своих грёз и страданий. Сквозь частые всхлипы можно было расслышать её слова:
- Он любил меня, слово я была её родная дочь. Хотя никогда не знал, кто я на самом деле. Это так внезапно... У меня не было возможности... сказать... сказать тебе какой... какой... счастливой ты меня сделал...
Слёзы сорвались с ресниц и упали на гранки, лежащие на коленях - прямо на надпись, сделанную чёрной ручкой. Лист размок, смывая чернила и слова.
Хизер плакала ещё минут десять. Потом она уснула. И поэтому не увидела, как гроза постепенно сменилась пеленой белого тумана.
глава 4
- Хизер? Хизер, мы приехали. Проснись.
Она открыла глаза, закрыла. Что... Почему так светло? Где они?
Хизер подскочила на сиденье и до хруста в позвонках вывернула шею к окну. За грязным стеклом «бьюика» плыли клубы матовой дымки, затягивающие небо и землю. Хизер сама не заметила, как на губах заиграла слабая улыбка. Она приехала. Она вернулась в родной город.
- Здесь всегда так, - хмуро констатировал Дуглас. Машина ехала по какому-то пригородному шоссе, вымощенному разломанным асфальтом, поэтому их то и дело встряхивало. – Когда я был здесь последний раз, то из-за этого чёртового тумана чуть не въехал в фонарный столб.
- Ага, - рассеянно отозвалась она, не расслышав ни слова. Детектив пожал плечами и замолчал.
Хизер прильнула лицом к стеклу. Узкие пустые улицы и скошенные здания медленно плыли мимо. Было в них своеобразное разрушительное величие... или, вернее будет сказать, величественное разрушение? Какая-то своя прелесть, вызывающая пронзительную тоску в груди. Сквозь влажные капли тумана, казалось, проступала торжественная заунывная мелодия, волнами разносящаяся над безлюдным городом. В ней слышался далёкий звон колокола и голоса людей, растворённые в пучинах колыхающейся завесы, стирающей грани между реальностью и воображением.
Все эти улицы, мостовые и площади, пропахшие древесиной и годами, осыпавшимися пеплом. Здесь ничего не изменилось, отметила про себя Хизер. В этом безмолвном городе время не имело значения. Часы,
