!осторожно
Эф помечает его как спам, хоть это и бесполезно: «письмо счастья» уже отправилось с его адреса десятку друзей. Остановить процесс невозможно. Уж он-то знает.
Тут же новое сообщение:
Эф дочитывает письмо до конца и чувствует, что между лицом и маской появляется еще один слой — холодная пленка пота. Он помечает письмо как спам, хотя и знает, что это не спам; потом удаляет; он запомнит текст наизусть. Сердце бьется в кончиках пальцев, в ушах и под кадыком, словно разорвалось на сотню карликовых сердец и кровь разнесла их по телу.
Возможно. Но это — не твое дело.
Когда Эф сворачивает на Гармонию, начинается дождь — внезапно, без предупредительных брызг, будто включился на полную мощность автоматический душ дезинфекции.
Бледно-розовый мрамор, намокнув, становится цвета сырой печенки. Капли дождя в свете встроенных в мостовую фонариков кажутся стайками золотых насекомых, слетевшихся на запах крови.
Капли дождя щекочут голые пластиковые тела электронных уборщиц, и уборщицы покорно стонут. Капли дождя мягко ударяются о зеркальную маску Эфа, не принося облегчения. Не принося свежести. Если бы снять. Если бы снять и почувствовать холодную влагу…
— Трепещите, ибо грядет… Трепещите, ибо грядет… Трепещите, ибо грядет… — Долговязый Матвей перетаптывается босыми ногами прямо на фонарике, в золотом столбе света. Золотые струи текут по его лицу, кудрявым седым патлам и шее.
— Люди без голоса! — оживляется при виде Эфа старик. — Люди с зеркальными лицами!
Эф замедляет шаг.
— Смерти нет, Матвей. Ты весь мокрый. Иди домой.
Он хотел бы, чтобы слова прозвучали мягко, но «болтун» пережевывает и выплевывает их как приказ.
Матвей широко распахивает свои мутно-голубые глаза и заливается визгливым смехом, обнажив зубы, гнилые и длинные, как у лошади. Потом скулит и присаживается на корточки. Возит костлявым пальцем по мокрому яркому мрамору:
— Ты видишь, какого цвета
— Иди домой, — повторяет Эф. Потом выключает «болтуна» и добавляет: — Я вижу.
— Внутри тебя звучат голоса, — шепчет Матвей, и его взгляд на мгновение проясняется. — Чужие голоса, да?
— Да. Конечно.
— Это демоны! — Матвей обхватывает руками колени и качается из стороны в сторону. — Это демоны. Отключить. Демоны. Отключить. Демоны. Отключить…
вы действительно хотите отключить соединение с
подтвердите:
внимание: в режиме отключенного соединения вы не сможете видеть список своих контактов в
да нет
внимание: в режиме отключенного соединения вы не будете являться активной частью
да нет
Да.
Зеро
…Я просто хочу быть как все. Не хочу брать на себя слишком много. Хочу быть как все. Не сейчас, так потом. После Паузы.
Эй, ты! Эй, ты там, в будущем! Я надеюсь, ты действительно будешь. Я надеюсь, ты будешь мной. Я надеюсь, я буду. Если ты — мое продолжение, если я — это ты, прости меня за этот дурацкий инкод, доставшийся тебе от меня… Лично мне он испортил жизнь, но я очень надеюсь, что ты как-то справишься. Что я как-то справлюсь там, в будущем. Лет через восемь… Ведь тебе сейчас восемь?
Наверное, это трусость. Это бегство. Это нечестно. Но если ты будешь, если ты есть, прости меня за то, что я скоро сделаю. Прости, если я испортил тебе (или нужно писать «себе»?) настроение. Прости, если я создал тебе (ха-ха, себе!) проблемы. Я хочу, чтобы ты меня понял. Я собираюсь убить себя — да, да, прости меня, снова прости, так ведь нельзя говорить, я должен сказать иначе. Я собираюсь «временно прекратить свое существование», «сделать паузу», но ведь я не дурак, я ведь знаю: это у них у всех паузы, а у меня может быть просто «стоп». Так что если ты есть, если ты будешь — тогда сжеч[4], это наша с тобой победа, это значит, что мы — как все. Я как все. Я — частица Живущего.
Ну а если тебя не будет, если тебя просто нет, если меня больше нет — если я исчезну, умру навсегда, как это делали раньше, до рождения Живущего… Ну, тогда я — ошибка природы. Генетический сбой. Болезнь. Фурункул на теле Живущего. И тогда без меня будет лучше. Будет правильней. Будет проще. Одним словом, чем бы это ни кончилось — все равно будет лучше, чем сейчас…
Я всегда хотел быть как все. А они делали меня богом. Они делали меня чертом. Они делали меня подопытной мухой. Они делали меня очень опасным. Они сами не знали, что делали.