— Ой, ну что вы, Мудрейший, — засуетился вокруг ассистент. — Вы зачем же голой рукой, вот, возьмите перчатку, а то что ж это, кожа к коже, так ведь и затошнить может…
— Убери. — Зеро оттолкнул протянутую контактную перчатку; его действительно слегка затошнило, но не от соприкосновения с чужой кожей, а от жуткого ощущения, что на его собственном лбу — если потрогать — он нащупает такой же в точности шрам.
— Кто с тобой это сделал? — спросил Мудрейший, обхватив руками горячее лицо Лекаря.
— Сделал что? — Лекарь сморщился от отвращения и вывернулся из его рук.
— Операция. Шрам.
— Что, шрам? — Лекарь растерянно потрогал пальцами лоб. — А я и не замечал… В детстве, наверное, неудачно упал…
— Ага, упал, — обрадовался почему-то ассистент и зашептал, захлебываясь, Мудрейшему в ухо: — Говорят, это в клиниках Психологической Помощи делают… Экспериментальная методика… Я сам раньше в первом слое не сталкивался, но читал, читал, было дело, сейчас в закладках найду… Ага, вот. Оперативное упрощение
— Изоп! — перебил его на полуслове Зеро. — Вы оба — изоп! В моем шоу… не будет…
ты ведь тоже мудрейший тролль
Он хотел сказать еще что-то, возможно, про троллинг, который недопустим, про говорящих кукол, которых он не потерпит на своем шоу, — но волна тошноты подкатила к горлу, склеив все слова в вонючий горький комок. Деревянными пальцами Мудрейший сорвал с себя микрофон и бросился вон из студии.
— Смерти нет, — вежливо сказал ему в спину Лекарь. — Я рад, что вы меня пригласили. Надеюсь, зрителям понравится шоу…
Зеро застонал и снова согнулся над ванной в сухом бессмысленном спазме. В нем не было уже ничего, даже желтой пенистой желчи, его рвало пустотой. Когда отпустило, Мудрейший плеснул в лицо холодной водой. Потом сунул голову целиком под струю и стал скрести ногтями воспаленную, покрытую болезненными мурашками кожу, — но аккуратно, только макушку и за ушами, и так, чтобы не смылись с локтевых сгибов личинки… Снова напрягся и словно бы распух в гортани язык, но на этот раз позыв был слабее. Мудрейший сделал глубокий вдох. Сейчас совсем полегчает. Сейчас отпустит, сейчас, он взял хорошую дозу… Три белых слева и три черных справа, тройной ЧБ… Действительно, вроде бы полегчало. Не разгибаясь, на ощупь, сорвал с крючка полотенце. Промокнул волосы, замотал лоб до самых бровей. Посмотрел на себя в заляпанное мутными брызгами зеркало.
— Привет, ничтожество, смерти нет! — сказал своему отражению. — А ну-ка, что там у тебя, покажи. Давай посмотрим, что у нас там такое под полотенцем?..
— Нет, не смотри…
будем ты тролль и я тролль и детишки у нас будут тролли
А что? Все было бы просто, да, это бы все объясняло. Крохотный шрамик на лбу — он объяснил бы последний год. Он объяснил бы все эти готовые фразы, вываливавшиеся с языка на «Кто еще не согласен?». Он объяснил бы
письма счастья — происки несогласных, как ты смеешь приписывать мне их слова?
Он объяснил бы
ты, роза, мать марка, признаешь себя несогласной?
Он объяснил бы
именем живущего приговариваю тебя к паузе позора…
Он объяснил бы
до встречи после рекламы! с вами мудрейший и его супершоу
Маленький розовый червячок, он объяснил бы детскую улыбку Мудрейшего.
Мудрость Мудрейшего.
Непреклонность Мудрейшего.
Жестокость Мудрейшего.
Он объяснил бы успех Мудрейшего-шоумена.
Он объяснил бы, как из Мудрейшего сделали куклу. Чудесного тролля, качающегося в мутном беспамятном мареве на
— Всего-то-навсего оперативное упрощение
— Я подключен, но через внешний
— Ну да, конечно, через «Кристалл». А если это самообман?..
Ложная память и ложное восприятие…
— …С чего ты взял, что «Кристалл» не внутри, а снаружи?..
Бред, бред… Это все яд, бакугановый морок, слишком большая доза…
Ну что ты, Мудрейший, надо любить бакуганов, бакуганы — друзья! Смотри, как они тебя сейчас укачают, пожалеют, согреют…
Мотнулись стены, чебэшная колыбель закачалась.
— Летим, тролль, — протянул к нему руки бледный двойник. — Давай с тобой отдохнем, умрем, задохнемся… Тройная доза! Так я еще никогда не летал!..
В пустоте к нему метнулась какая-то тень. Подползла совсем близко, принюхалась и сказала:
— Смерти нет, друг.
— Смерти нет, — ответил Зеро. — Я что, временно перестал?
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я тебя вижу.
— Нет, никто из нас пока еще не перестад… Хотя ты, кажется, очень стараешься. — Крэкер неодобрительно качнул пушистой желтой башкой.
Собственно, выглядел Крэкер не то чтобы прямо как Крэкер. Слишком много у него было конечностей, ртов и лишний глаз на затылке. Но Мудрейший откуда-то знал, что это именно он…
— Что это за место? — спросил Зеро.
— Скажем так, — крэкерообразное существо задумчиво почесало большое круглое брюхо. — Мой персональный инвизибл.
— Ты больше не родишься? — спросил Зеро. — Не вернешься ко мне в первом слое?
— Прости, — сказал друг. — Возможно, когда-нибудь. Не сейчас.
— Почему?
— Понимаешь, самостоятельное тело мне только мешает. Слишком много энергии уходит на всю эту ерунду: переваривание, дыхание, испражнение… Паразитарное эмбриональное тело куда удобнее, но и это по большому счету обуза: сердцебиение, то-се… А вот замерший режим позволяет максимально беречь энергию для действий в
— Не очень, — честно сказал Мудрейший. — Я видел рекламу. По— моему, это мерзость.
— Ну и правильно. Зачем тебе королева, когда у тебя такая жена… Кстати, о мерзости — ты поаккуратней с этими тварями. Шесть личинок зараз — это может быть паузной дозой!.. Впрочем, я рад, что ты сегодня передознулся. Иначе мы бы не встретились. Но ты все-таки не делай так больше…
— Скажи мне, Крэкер, — Мудрейший коснулся пальцами влажного полотенца, все еще обтягивающего лоб, — только честно скажи: я тролль?
Крэкер скорчился и мелко затрясся, прикрывая многопалыми лапками свои маленькие круглые рты.
