Долгие годы Франческа негодовала, думая о том, как беспечно отец бросил ее, но холодок под сердцем мгновенно начал таять от искренней радости лорда Бодона и тепла, которое излучали его глаза. Сглотнув, Франческа вежливо произнесла:
— Мне тоже очень приятно видеть вас, папа. Позвольте представить вам мою подругу и компаньонку мадам де Ромэн.
Лорд Бодон поднес руку мадам Элизабет к губам и на чистом французском произнес:
— Ну, что я могу сказать, мадам де Ромэн? Я очень рад познакомиться с вами.
Мадам Элизабет улыбнулась и заверила лорда Бодона, что он чрезвычайно любезен. И все трое направились по ступеням в дом. Чтобы достигнуть дверей, понадобилось немало времени: лорд Бодон шагал медленно, а ступени были неровными.
— Боюсь, Паккард уже не тот, каким был раньше, Франческа. Я слишком долго прожил за границей, поместье пришло в запустение. Но я сумел нанять нескольких работников из деревни и надеюсь, вскоре мы приведем дом в порядок.
— Вы жили в Вест-Индии? Я часто гадала о том, где вы сейчас.
— Не только в Вест-Индии, несколько последних лет я провел в Париже — с тех пор, как была восстановлена монархия.
Франческа задумалась о том, какую жизнь вел в Париже ее отец. Женился ли он вторично? Есть ли у него семья? Но расспрашивать об этом она постеснялась. Улыбнувшись, она попросила позволения привести себя в порядок с дороги. Лорд Бодон поручил дочь и мадам Элизабет заботам экономки, которая провела гостей наверх, в удобные и уютные спальни.
Спустя некоторое время, успев освежиться и переодеться, Франческа в сопровождении мадам Элизабет спустилась вниз. Отца она нашла в библиотеке. Лорд Бодон сидел перед камином с раскрытой книгой, но отложил ее, как только вошла дочь. Последовала напряженная пауза, нарушить которую Франческа никак не могла решиться. Наконец она пробормотала:
— Должно быть, вашим слугам пришлось немало потрудиться, папа. Наши комнаты великолепны.
— Я рад, что они понравились вам, — просто отозвался лорд Бодон и, заметив, что мадам Элизабет стоит у двери, добавил: — Прошу вас, присоединяйтесь к нам, мадам де Ромэн.
— Вы очень любезны, лорд Бодон, но, если вы не возражаете, я хотела бы подышать свежим воздухом, пока не стемнело. Уверена, вам с дочерью есть о чем поговорить. Прошу меня простить.
Франческа встревожилась, поняв, что ей придется остаться наедине с отцом, с которым она не виделась более двадцати лет, но мадам Элизабет ободряюще улыбнулась ей и скрылась за дверью.
Похоже, лорд Бодон чувствовал себя столь же неловко, как и его дочь. Он начал с обычных учтивых расспросов о поездке, с которыми обратился бы к любому гостю. Но во время этой бессодержательной беседы уверенность вернулась к нему. Он пристально наблюдал за жестами и манерой поведения дочери, почти не слушая ее ответов.
Спустя некоторое время оба почувствовали себя более непринужденно. Лорд Бодон принялся рассказывать о Шелвудах, упомянул старого сэра Джона и землевладельцев, живущих по соседству. Он даже позабавил Франческу историей вражды сэра Джона и владельцев Уитем-Корта.
— А теперь все они мертвы, — печально заключил он. — Ты — последняя из Шелвудов. У сэра Джона не было наследников, кроме Кэсси и Верити. Преждевременная смерть Верити стала для всех нас трагедией. Она была моложе Кэсси на добрых десять лет.
— На десять?
— Кэсси была старшим ребенком в семье, после нее появилось двое мальчиков, умерших во младенчестве, и наконец твоя мама. Все ждали, что я женюсь на Кассандре Шелвуд, и я чуть не оправдал эти ожидания. Такая сделка всем казалась справедливой.
— Сделка?
Лорд Бодон улыбнулся ласково и чуть насмешливо.
— Так я и думал, что ты предпочитаешь романтику и брак по любви. Но в мире, в котором я вырос, браки заключаются ради выгоды, а удовольствий ищут на стороне. Именно так я и намеревался поступить. В те времена я наверняка вызвал бы у тебя отвращение, поскольку был настроен циничнее большинства своих ровесников.
Я познакомился с Кассандрой Шелвуд как раз в тот момент, когда мое состояние таяло на глазах, а сам я подумывал о том, чтобы остепениться. По молодости я потакал всем своим прихотям, и моя репутация была такова, что ни один родитель в здравом уме не доверил бы мне свою дочь.
— Мне говорили, что вы были повесой. Вас даже прозвали «повеса Бодон».
— И недаром. А потом кто-то представил меня сэру Джону Шелвуду. Сэр Джон сурово осуждал мои выходки, но согласился выдать за меня свою старшую дочь. Когда мы познакомились, Кэсси уже перевалило за тридцать, и отец страстно желал выдать ее замуж. Оба считали, что ей удастся образумить меня.
— Значит, вы… даже не пытались сделать вид, что влюблены в нее?
— Разумеется, нет. О любви между нами не могло быть и речи. Кэсси просто-напросто желала обрести положение замужней дамы и титул. Но когда я познакомился с твоей мамой… вопреки всем доводам рассудка, я влюбился в нее и понял, что не сумею жениться ни на ком, кроме нее.
Франческа сидела неподвижно. Отец ничем не походил на бессердечного развратника, соблазнившего сестру своей невесты. Франческа понимала, что впервые слышит правду.
— Конечно, Кэсси было очень горько, и она, несмотря ни на что, продолжала надеяться, что я все- таки женюсь на ней. Она не желала слушать никаких объяснений. Сэр Джон бушевал. Он был готов принять меня в качестве мужа Кэсси, но наотрез отказывался доверить свою обожаемую младшую дочь, прелестную Верити, повесе и авантюристу! А Верити… — он невесело усмехнулся, — Верити заявила, что мы должны сбежать.
До тех пор я не сознавал, что она влюблена в меня! Пытался объяснить ей, что это немыслимо, что я разорен, что родные отрекутся от нее, не дав ни гроша. Все это ее не волновало. Я был вдвое старше и сильнее ее, но отвагой она превосходила не только меня, но и всех, кого я знал. Она была наделена не только смелостью, но и веселым нравом. Она вечно смеялась…
— Я плохо помню маму, зато ее смех сохранился в моей памяти. И ее спальня — она была прелестна.
— Да, она любила красивые вещи. У меня сохранилось небольшое имение в Вест-Индии. Мы бежали в Гретну, где поженились, и отправились в Сент-Март. А потом, вскоре после твоего рождения, Верити заболела… и умерла…
Последовала пауза, за время которой Франческа пыталась собраться с силами и задать вопрос, мучивший ее долгие годы. Старательно подавив в себе давнее раздражение, она бесстрастно произнесла:
— Почему вы отослали меня в Англию, папа?
— После того как ты лишилась матери, мне стало ясно, что я — неподходящая компания для ребенка. А тут как раз твой дедушка написал мне, что готов предоставить тебе дом…
— Но у меня уже был дом — ваше имение в Сент-Марте!
— Без Верити оно перестало быть домом. Мне было невыносимо оставаться там, но я не знал, куда деваться и как быть дальше. Возвращаться в Англию я не собирался. Мне казалось, я поступил правильно, отослав тебя к деду. Жаль только, что Мадди не смогла остаться с тобой.
— Папа, а что случилось с Мадди? Она вернулась в Сент-Март?
Помедлив, лорд Бодон произнес:
— Да…
— Я так тосковала по ней! Хотелось бы думать, что она здорова и счастлива. Я не ошиблась?
— Пожалуй, нет. — Голос лорда Бодона прозвучал натянуто, но, прежде чем Франческа продолжила расспросы о Мадди, он заговорил: — Дорогая, надеюсь, ты не сомневаешься, что мне и в голову не приходило, что Кэсси способна быть такой мстительной.
— По-моему, вы ошибались в ее чувствах к вам, папа. Мне кажется, она по-настоящему любила вас. Ваше последнее письмо она хранила до конца своих дней, даже… показала его мне перед смертью. — Голос
