— Я был у Стюарта из министерства иностранных дел. Господи, надеюсь, ей ничто не угрожает! — Он бросился к двери, но на полпути остановился. — А как же быть с лордом Бодоном?
— Вот письмо для него. Я не знала, что предпринять, и потому решила дождаться вас.
— Я передам его. Это отец толкнул Франческу на такой шаг. Если бы не спешка, все удалось бы как нельзя лучше. Предупредите на всякий случай Гловера.
Но лорд Бодон воспринял содержание письма с удивительным спокойствием. В нем не упоминалось имя Карна, но нежелание Франчески отправляться в дорогу с ним отчетливо сквозило в каждой строчке. Когда Маркус побледнел и стиснул зубы, лорд Бодон усмехнулся.
— Не беспокойтесь, — произнес он. — Наберитесь терпения. Полагаю, вы последуете за ней?
— Разумеется. Надеюсь, ей по крайней мере хватило здравого смысла обеспечить себе защиту.
В письме Франческа уверяла отца, что ей ничто не грозит. Она сообщала, что вместе с мадам Элизабет нашла надежных попутчиков. Они взяли с собой рекомендательные письма и адреса давних друзей мадам Элизабет, живущих в Париже.
— Что за нелепость! — взорвался Маркус.
— Поезжайте в Париж и скажите ей об этом. И привезите сюда Мадлен! — ответил лорд Бодон.
Маркус не стал терять время. Он взял дорожный экипаж, который так заботливо готовил, ибо багаж включал все необходимые бумаги, но это означало, что путешествие будет не столь быстрым, как хотелось бы. Так или иначе, но догнать Франческу прежде, чем она достигнет берегов Франции, было невозможно, к тому же Маркусу пришлось ждать следующего корабля. Проволочки раздражали его. Несмотря на уверения Франчески, он хотел воочию убедиться в том, что она в безопасности — и предпочтительно под его защитой!
По пути в Париж Франческа изредка позволяла себе помечтать о том, каким было бы это путешествие в обществе Маркуса. В других обстоятельствах оно напоминало бы… идиллию. Но она поспешно отгоняла от себя подобные мысли и ни разу Не пожалела о своем решении двинуться в путь без него.
Возможно, лорд Карн действительно таков, каким считает его свет, — великодушный, надежный и щепетильный. Но Маркус, образ которого она хранила в памяти, не имел ничего общего с лордом Карном. Благороднейший лорд Карн никогда не набросился бы на беззащитную женщину так, как это сделал Маркус в гостиной дома на Маунт-стрит. А добропорядочная мисс Бодон ни за что не стала бы отвечать на поцелуи, запылав от страсти.
Но Франческа и Маркус… о, это совсем другое дело! Ни рассудок, ни уважение к правилам приличия, ни инстинкт самосохранения, ни даже страх перед болью не могли победить ошеломляющую силу их влечения друг к другу. Время не ослабило его — в двадцать пять лет Франческа оказалась такой же беспомощной перед Маркусом, как в шестнадцать. Однажды ее сердце уже было разбито, но она выжила. Второй удар может стать смертельным. Единственный способ уберечься — всеми силами избегать встреч с этим человеком.
Путешествие прошло благополучно. Прибыв в Париж вечером, Франческа и мадам Элизабет отправились в отель неподалеку от дома ее отца, отрекомендованный им знакомыми. Разыскивать Мадди было уже слишком поздно, поэтому путешественницы отправились к себе в номера, чтобы отдохнуть.
На следующий день спозаранку, вооружившись путеводителем и адресом лорда Бодона, они отправились на поиски улицы Люксембург. Дом лорда Бодона нашелся довольно быстро. Он оказался заперт. Они пытались стучать и звонить, но никто им не открыл. Франческа огляделась в растерянности — улица была пуста.
— Мы вышли слишком рано, Франческа. Здесь никто не встает раньше полудня.
— Но наверняка кто-нибудь из слуг…
— На улице, да еще так рано, слуг не встретишь. Разве ты не заметила, что по пути нам не попалось ни единого торговца? Им не позволено будить обитателей здешнего квартала до наступления дня. Возможно, днем, вернувшись сюда, мы сумеем кого-нибудь расспросить.
Франческе пришлось согласиться, и они вернулись в отель. Чуть позднее днем, зайдя к мадам Элизабет, Франческа обнаружила, что ее гувернантка до сих пор не оправилась от усталости.
— Прости, Франческа, но сегодня я больше не в состоянии ступить ни шагу. Может быть, отложим дела на завтра?
— Конечно! О, как мне стыдно, мадам Элизабет! Я притащила вас сюда, не дав передохнуть, подняла ни свет ни заря… Конечно, вам нужен отдых. Простите мой эгоизм.
— Ты ни в чем не виновата, дорогая! Понимаю, тебе не терпится отыскать няню. Завтра я буду в полном порядке, вот увидишь.
Франческа вызвала горничную.
— Тебе вовсе незачем сидеть со мной, — заявила мадам Элизабет. — День выдался чудесным — надеюсь, ты сможешь отправиться на улицу Люксембург одна и кого-нибудь расспросить. — Она быстро обратилась к горничной по-французски, а затем повернулась к Франческе. — Горничная говорит, что днем на улицах нечего опасаться, но постарайся не уходить слишком далеко.
Франческа задумалась и наконец решила:
— Пожалуй, я возьму экипаж, мадам Элизабет. Здесь есть конюшня, во дворе я видела наших грумов. Возможно, мне понадобится проехать туда, где находится Мадди.
— Конечно. Я тоже думаю, что медлить с поисками не стоит.
— А вы уверены, что с вами ничего не случится? Я попрошу одну из горничных посидеть с вами…
— Нет, нет! Это ни к чему. Завтра я вновь буду на ногах. А сегодня не теряй на меня драгоценного времени. Я уверена, с нашими грумами ты будешь в полной безопасности. Ступай же, дорогая. Удачи тебе!
Улица Люксембург во время второго посещения показалась Франческе олицетворением суеты. Няни гуляли с детьми, лакеи несли письма и посылки, а рядом с домом отца элегантная дама выходила из экипажа. Франческа послала одного из грумов постучать в дверь отцовского дома, чувствуя, как на нее со всех сторон устремляются любопытные взгляды. Грум постучал раз, другой, но ответа не последовало. С замирающим сердцем Франческа вышла из экипажа и приблизилась к дому. Грум покачал головой и пожал плечами.
— Не стучите. Здесь никто не живет.
Французский Франчески был далек от совершенства, но она поняла неожиданно прозвучавшие за ее спиной слова и оглянулась. Ее собеседнице на вид было не больше восьми лет, на личике отражалось детское любопытство.
— Tais-toi, VirginieJ[1] — Няня взяла девчушку за руку и поспешно увела ее.
Франческа беспомощно огляделась. Элегантно одетая дама села в экипаж и торопливо приказала что-то кучеру. Экипаж сорвался с места, прежде чем Франческа успела обратиться к его пассажирке. Стайка лакеев, уличных торговцев и детей собралась у крыльца дома, объясняя что-то наперебой. Франческа пожалела о том, что с ней нет мадам Элизабет: ее собственный французский оставлял желать лучшего.
— C'est la maison du lord Beaudon?[2] — робко спросила она.
Собравшиеся уставились на нее, пока наконец один из лакеев не сжалился и не ответил:
— Да, но… малышка права, мадемуазель. Англичанин не живет здесь уже несколько месяцев. А мадам больна.
Франческа уловила последнее слово «malade» — больна.
— Где же теперь мадам? — спросила она. Лакей пожал плечами. Толпа загомонила.
Собравшиеся неуверенно переглядывались и качали головами.
— Прошу вас, помогите! — воскликнула Франческа. — Я должна видеть мадам!
Но столпившиеся люди что-то выясняли между собой. Одна из женщин, судя по виду уличная торговка, явно не соглашалась с остальными. Она тараторила на диалекте, совершенно незнакомом Франческе. Ей горячо возражали, и наконец лакей прекратил спор решительным «Non!», а затем повернулся к Франческе.
— Сожалею, мадемуазель, но мы ничем не можем вам помочь. Наверное, вам стоит обратиться в
