посольство.
Франческа поблагодарила его, вложила в руку несколько монет и растерянно побрела прочь. Ей казалось, что эти люди знают, что случилось с Мадди, но не хотят говорить. Это подтверждала быстрота, с которой маленькая толпа рассосалась. Франческа направилась к экипажу, но тут услышала шепот:
— Постойте, мадемуазель!
Она обернулась. За ней бочком двигалась уличная торговка. Грум попытался остановить ее, но Франческа запретила. Женщина явно хотела поговорить с ней. Она зашептала что-то на своем невероятном жаргоне, но, увидев, что Франческа не понимает ни слова, начала вновь, гораздо медленнее.
Наконец Франческа поняла, что женщина пытается назвать ей адрес, и после множества неудачных попыток сумела повторить его, удовлетворив собеседницу. Засияв от удовольствия, торговка протянула грязную ладонь. Франческа дала ей несколько монет, и они расстались, довольные друг другом. Поспешно удаляясь, торговка что-то прокричала предостерегающим тоном, но Франческа не разобрала ни слова. Теперь она знала, где найти Мадди: в «La Maison des Anges»[3] на улице Жиборо. Судя по названию, это была больница.
Глава тринадцатая
Изучив карту, захваченную с собой одним из грумов, Франческа выяснила, что улица Жиборо находится в процветающем районе неподалеку от Булонского леса. Вероятно, разыскать ее не составит труда. Было еще не так поздно, поэтому Франческа решила отправиться прямо по указанному адресу, повидаться с Мадди, выяснить, как она себя чувствует, и вернуться в отель до наступления темноты. Если позволит здоровье няни, она заберет ее из больницы. Франческа отдала распоряжения, и экипаж двинулся в сторону Булонского леса.
Путешествие заняло больше времени, чем рассчитывала Франческа: уже вечерело, когда она оказалась на улице Жиборо. Улицу окаймляли высокие стены, в которых там и сям виднелись высокие узорные чугунные ворота. Как завороженная, Франческа разглядывала величественные дома среди лужаек и клумб, виднеющиеся за воротами. Если Мадди находится в одном из таких домов, ей обеспечен надлежащий уход: эти особняки вовсе не походили на больницы, которые Франческе доводилось видеть прежде.
— Мисс Бодон, смотрите! — Один из грумов указал на доску, прикрепленную у открытых ворот. На доске значилось: «La Maison des Anges». Экипаж свернул на короткую аллею, по обе стороны которой были расставлены статуи нимф в грациозных позах, и приблизился к прекрасному особняку, построенному незадолго до революции. Широкие ступени вели к внушительному портику и резным дверям, а на доске возле них вновь было указано название особняка. На этот раз вместе с названием на доске была выгравирована прелестная женская головка, длинные вьющиеся волосы которой обрамляли надпись.
Франческа позвонила и стала ждать, разглядывая доску. Фон для головки составляли листья и цветы — изящные, почти как живые, даже с насекомыми среди них. Франческа заметила, что все эти насекомые — пчелы. Как странно!
— Мадам?
На пороге возникла экзотическая фигура в турецком костюме. Рост этого необычного привратника составлял по меньшей мере шесть с половиной футов, его плечи поражали шириной, а смуглое лицо почти полностью скрывали внушительные усы.
Франческа растерянно заморгала и прокашлялась. Стараясь держаться вежливо и сдержанно, она произнесла:
— Я хотела бы видеть мадам Мадлен… — Она осеклась. Какую фамилию носит Мадди? — Мадам…
— Je regrette. Madame Madeleine est malade[4], — с пугающей категоричностью пробасил слуга и начал закрывать дверь.
— Да, это мне известно. — Франческа повысила голос, стараясь говорить повелительным тоном: — Но я должна ее увидеть. Прошу вас, передайте ей, что приехала мисс Бодон, Франческа Бодон. А пока я хотела бы поговорить с вашей… госпожой.
— Это невозможно!
— Что же тут невозможного? Прошу вас, впустите меня!
— Qui est-ce, Hassim?[5]
Рослый Хассим закрывал почти весь дверной проем, поэтому Франческа не видела обладательницу голоса, пока та не подошла к слуге.
Привратник поклонился.
— Une anglaise, Comtesse. Elle veut voir Madame Madeleine[6].
Судя по виду, графине уже минуло сорок лет, но с возрастом она не утратила красоты. Седые волосы были модно подстрижены, платье скромного серого цвета, сшитое из тяжелого шелка и отделанное белым кружевом, подчеркивало стройную, изящную фигуру, а глубокий вырез обнажал еще довольно свежую кожу.
Франческа была ошеломлена, но это не помешало ей выразить недовольство приемом.
— Моя фамилия Бодон, — холодно произнесла она… — До недавнего времени мадам Мадлен жила на улице Люксембург, в доме моего отца. Я ее давняя приятельница. Думаю, вы могли бы позволить мне повидаться с ней, даже если… — Она запнулась. — Неужели она так больна?
Графиня явно заволновалась.
— Мисс Бодон? Дочь лорда Бодона? Вам сюда нельзя, мадемуазель! Прошу вас, немедленно уходите!
Франческа стиснула зубы.
— Я приехала из Англии проведать мою знакомую и не уйду отсюда, пока не узнаю, что с ней!
— Но вы не понимаете… Боже мой, вам нельзя стоять здесь в дверях, где вас могут увидеть… Какая жалость! Пожалуйста, уходите!
— Если вы немедленно не отведете меня к мадам Мадлен, я вернусь сюда с представителем британского посольства.
Несмотря на волнение графини, эти слова вызвали на ее губах ироническую усмешку.
— Гости из посольства уже бывали здесь, мадемуазель, и они вряд ли захотят сопровождать вас в такое место — можете мне поверить.
— Что вы имеете в виду? — С каждой минутой гнев Франчески нарастал. — Неужели в Париже запрещается навещать больных друзей в больницах?
— В больницах?! Значит, вот как вы считаете? Теперь я все понимаю… больница! Это все объясняет.
Женщина отвернулась, но Франческа могла бы поклясться, что она беззвучно хохочет. Ее терпение лопнуло. Разозлившись, Франческа круто повернулась и направилась вниз по ступеням.
— Постойте! Подождите, мадемуазель Бодон, я передумала. Я проведу вас к мадам Мадлен, если вы пообещаете не задерживаться у нее слишком долго. Думаю, вы правы. Ваш визит пойдет Мадди на пользу.
Франческа обернулась и изумленно уставилась на графиню.
— Вы сказали «Мадди»?
— Видите ли, я ее подруга. Думаю, наше знакомство с Мадди продолжается дольше, чем ваше. Прошу вас, войдите в дом — здесь нам будет удобнее. С вашего позволения Хассим покажет груму, куда поставить экипаж. Но вы должны уехать отсюда, прежде чем… Входите, мадемуазель Бодон. — Заметив замешательство Франчески, графиня с очаровательной улыбкой добавила: — Вы в полной безопасности, уверяю вас. Моя единственная цель — защитить вас. Пусть ваши грумы останутся с Хассимом. Нельзя, чтобы экипаж увидели у крыльца.
Терзаемая сомнениями, Франческа вошла в дом.
Огромный холл блистал бархатом и позолотой, картинами и статуями, бронзой и фарфором. По обе
