У Маркуса, направляющегося в посольство, было тяжело на душе. Он уберег Франческу от позора, но лишь ценой собственной репутации и миссии. Теперь все результаты его трудов пойдут насмарку. Оставался лишь один выход: найти сэра Генри и сообщить ему о вчерашних событиях прежде, чем это сделает кто-нибудь другой.
Последовавшая беседа оказалась тягостной, как и предчувствовал Маркус. Сэр Генри славился терпением и тактом в общении с представителями других народов, но не тратил их на подчиненных. Он яростно и красноречиво выбранил Маркуса, который даже не пытался возражать. Сам он понимал, что выбрал единственно возможный путь, но сэр Генри вряд ли мог понять его.
— Чертовски досадный промах! Вам, как и мне, известно, что, если кто-нибудь узнает об этом визите к графине Реган, французы и другие союзники навсегда перестанут вам доверять.
— За последние два часа мне пришла в голову не менее досадная мысль, сэр. Несмотря на то, что я сделал все возможное, было бы глупо надеяться, что Кокер и остальные будут держать язык за зубами: история о нравственном падении лорда Карна — лакомый кусок.
— Ваша репутация — это ваше личное дело. Можете хоть каждую ночь проводить в парижских борделях. Но этот считается пристанищем самых отъявленных сторонников Наполеона! Какого дьявола все случилось именно там?
— К сожалению…
— К сожалению! — взревел сэр Генри. — Вы погубили самые деликатные переговоры, какие мне случалось вести, и лишь «сожалеете» об этом! Да ведь это катастрофа!
Маркус стиснул зубы.
— Последствия для мисс Бодон тоже могли стать катастрофическими. Ее следовало спасти. Но я ничуть не умаляю своей вины в том, что многолетняя работа всего посольства окажется напрасной. Надеюсь, вы примете мою незамедлительную отставку. Завтра вы получите отчет в письменном виде.
— Нет, сегодня, Карн! Завтра на мою голову наверняка обрушатся все небесные кары. Но положение не спасет никакая отставка, разве что… что, если я сам поговорю с Кокером и остальными? Объясню им, в чем дело… — Поняв колебания Маркуса, он нетерпеливо добавил: — Ну, как вы думаете? Да не молчите же!
— Уитем и Кантри — всего-навсего добродушные болваны. Думаю, вы сумеете убедить их в необходимости молчать — по крайней мере на время. Этого хватит, чтобы частично спасти положение. Но Кокер…
— Кокер — джентльмен, к тому же ему не чужд патриотизм. Он сражался при Ватерлоо, разве не так?
— Да, в отваге ему не откажешь. Но… он питает ко мне личную неприязнь, которая может повредить…
— Чушь! Странно, что вы заговорили об этом, Карн! Ни один человек в положении Кокера не станет давать волю собственным чувствам в ущерб интересам правительства. Или вы сомневаетесь в моей способности ясно изложить суть дела?
— Конечно, нет, сэр.
— Тогда покончим с этим. Я отправлю кого-нибудь за упомянутыми джентльменами, как только они… гм… освободятся. Но почему вы с таким сомнением смотрите на меня?
— Я искренне желаю вам успеха, сэр Генри, но… если Кокер откажется помочь вам…
— Как бы не так!
— Если он откажется, — в отчаянии продолжал Маркус, — у вас остается только один выход.
— Какой?
— Вам придется отречься от меня, хорошенько облив грязью. Объявить меня предателем.
— Не болтайте чепухи, Маркус! Этого я не допущу. Да, вы совершили опрометчивый, глупый поступок, но мне ли не знать, что вы неспособны на двойную игру! Черт побери, я не собираюсь распускать о вас лживые слухи!
— Это не понадобится, — с мрачной усмешкой заверил Маркус. — Просто упомяните, что отправили меня в отставку, и откажитесь от всяких объяснений. Сплетники сами додумают остальное.
— Я не могу так поступить с вами, Маркус.
— Если случившееся не останется в тайне, спасти собственное положение вы сможете только так.
Эта мысль явно вызывала неловкость у сэра Генри, но он понимал, что Маркус прав.
— Будем надеяться на лучшее, — угрюмо выговорил он. — Напишите прошение об отставке и уходите. Я позабочусь, чтобы вы покинули Париж завтра же или, еще лучше, сегодня. После полуночи.
— За это я не поручусь, но постараюсь исчезнуть, как только смогу. У меня есть свои причины желать поскорее покинуть Париж.
Сэр Генри не зря снискал славу опытного и искусного дипломата. Милой беседы в библиотеке посольства, нескольких тщательно обдуманных тонких намеков и бокала превосходного бургундского хватило, чтобы убедить лорда Уитема и мистера Кантри, что в их собственных интересах, а также в интересах отечества они должны забыть о том, что случилось в «La Maison des Anges». Удовлетворенный результатом, сэр Генри отделался от обоих посетителей. Но, обернувшись к лорду Кокеру, он заметил на его лице циничную гримасу.
— Они болваны, — произнес Кокер, — если удовлетворились такой малостью. Лично я готов держать рот на замке лишь при одном условии: если мне будут известны все подробности, сэр Генри! Каким образом Карн связан с этими таинственными переговорами? Почему его участию в них придается такое значение?
Сэр Генри ответил ему бесстрастным взглядом.
— Что вас так заинтриговало? Большинство людей сочло бы мое требование обоснованным и без дальнейших подробностей.
— Но я никогда не принадлежал к большинству. Льщу себя мыслью, что дружба с принцем-регентом выделяет меня из толпы.
Сэр Генри наполнил бокал лорда Кокера.
— Кстати, о дружбе… Насколько я понимаю, в настоящий момент ее омрачили тучи?
Лорд Кокер улыбнулся.
— Его высочество иногда вынужден поступать вопреки своему желанию. В ближайшем будущем я вернусь в Лондон, и вы увидите, что принц окажет мне более чем теплый прием. Я нравлюсь ему. Можете довериться мне, сэр Генри: вскоре я вновь стану советчиком принца. А теперь объясните, почему вы так стремитесь защитить лорда Карна. По-моему, он в состоянии сам постоять за себя.
Сэр Генри помедлил. Очевидно, совладать с лордом Кокером будет нелегко. Заявление о том, что он вскоре вновь окажется в фаворе у принца-регента, прозвучало убедительно. Кроме того, лорд Кокер не выказывал и следа враждебности, о которой говорил Маркус. Сэр Генри решился на откровенность.
— Доверие лежало в основе работы, которую выполнял для Нас лорд Карн… — Он пустился в пространные объяснения о том, как важно соблюсти банане во время переговоров, о значении участия в них Маркуса и происках клики Наполеона из «La Maison des Anges».
— Но если лорду Карну все это известно, почему он оказался в таком месте?
Сэр Генри попал в затруднительное положение. Он не мог выдать девушку, на помощь которой бросился Маркус. Пожав плечами, он отозвался:
— Откуда мне знать? Несомненно, тут замешана какая-то женщина.
— И вы просите меня молчать о выходках человека, который сознательно подверг опасности столь важные переговоры ради какой-то женщины, да еще потаскухи? Час от часу не легче, сэр Генри. Надеюсь, вы отказались от его услуг?
— Не успел. Тем же вечером Карн подал в отставку. Но если станет известно, что его видели в «La Maison des Anges», мы окажемся в очень трудном положении.
Лорда Кокера интересовало вовсе не положение правительства. Он задумчиво произнес:
— Вам следовало бы отречься от него незамедлительно и публично.
— Вы полагаете?
— Людям чуждо милосердие. Они наверняка придут к выводу, что его вина гораздо тяжелее, чем
