Продавец мечты

говорит мой креативный Расторгуев, надо сожрать всех цыплят задолго до осени.

Я сделал звук потише. Все это я видел миллион раз, и мне уже достаточно только наблюдать краем глаза, по какому каналу что «телемагазинят». Просто мне следует знать, чем занимаются конкуренты, какую «тематику» и какими усилиями раскручивают, чтобы спереть у них какой-нибудь дельный маркетинговый ход, позаимствовать режиссерскую находку или хотя бы прикарманить удачную фразу, толковый титр. А еще я обязан отслеживать «эфиры» собственных проектов и сразу соизмерять затраты на рекламу с результатами продаж, которые в режиме онлайн вижу на экране компьютера.

Вот заколки для волос от «шведов», волшебные отвертки «сингапурцев» и терки для овощей вездесущих «америкосов» – так хочется плюнуть им в рожу: YANKEE, GO HOME!

А вот «чудо-варежки» и «собачьи пояса» московских «братьев по разуму». Среди них один-два телемагазина – «супертяжи», продающие по тысяче единиц товаров ежедневно, а остальные – «смертнички», засоряющие эфир всякой галиматьей. Они еще не осознают, что попали в «черную дыру», что слепящий свет софитов на их лице – не пьедестал, а арена цирка, но вскоре на фоне смехотворных продаж у них кончатся деньги и их вышвырнут за руки и за ноги на свалку рекламной истории. А там и без них трупы погоревших проектов утилизировать негде.

Вот мои собственные короткие споты про «эмалировку ванн» и «жезлы Гора», целые тридцатиминутные телепередачи о паровой швабре и миостимуляторах, ролики про аэрогриль и про тренажер «Easy Curves» для улучшения формы женской груди (Всего пять минут в день!), не говоря уже о «Петровиче».

ГЛАВА 6

Рафаэля вывела из анабиоза Тамара, которая с торжествующей миной поставила перед ним кофе в изящной фарфоровой чашке. Ее капустные глазки сигнализировали плутоватым блеском, что и без того ядреный напиток сдобрен смачной порцухой коньяковского.

Рафаэль сделал глоток, крякнул от удовольствия и показал девушке пальцами «о’кей».

– Умняшка, то что доктор прописал! Свободна...

– Григорий Викторович вернулся. Хочет с вами поговорить, – спохватилась «гусеница» уже у двери.

– Расторгуев? Пригласи через десять минут...

Тамарины лиловые джинсы смотрелись чуть лучше, чем желтые ее сестры, хотя мужчинам, пожалуй, было безразлично, во что облачены эти некотирующиеся формы. На удачных бедрах и кавалерийские галифе смотрелись бы заманчивее...

Рафаэль вспомнил, что забыл проверить личную интернет-почту, и поспешил войти в свой засекреченный «ящик», адрес которого знали не более двух десятков человек и организаций. У его компании или, вернее, группы компаний, было несколько официальных имейлов, включая «мусорный» ящик для жалобщиков, которым матамары отписывали один из трех юридически выверенных вариантов ответа с общим смыслом оставь надежду всяк сюда входящий, но для «конфиденциальных» нужд Рафаэль держал еще одно неприметное «мыльце».

Несколько российских банков буднично сообщали Рафаэлю о таком-то наличии средств на его частных счетах, арабский соучредитель фирмы «купи-продай» в ОАЭ информировал о финансовой деятельности их предприятия за истекший период. Управляющий кипрского офшора как всегда клянчил денег на «текущие», просили денег и из Испании, где Рафаэль владел сомнительной недвижимостью под Бенидормом стоимостью €205’000. Это была загородная вилла в курортном районе, на которую он обреченно оплачивал ежемесячные расходы: налоги, услуги коммунальщиков, уборщиков, садовников...

Впрочем, во «входящей» папке Рафаэль обнаружил и кое-что любопытное – два сообщения от неизвестных ru-адресатов с темами: «Девушка Никто» и «Срочно!!!» Он поспешил открыть первое письмо в надежде прочитать что-нибудь занимательное и не ошибся...

«Здравствуй, Рафаэль!

Я знаю, что ты очень занят, что ты получаешь сотни писем и наверняка читаешь их выборочно. Но, если ты все же открыл это сообщение, умоляю, дочитай до конца! Уверена – это мое послание ни к чему не приведет, не изменит нашу судьбу, нам никогда не быть вместе. Но я не смогла сдержаться! С тех пор, как я узнала адрес твоей личной почты, я написала тебе, должно быть, сотню писем, но только сейчас решилась наконец отправить тебе свои строчки.

Ты должен знать: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Я полюбила тебя с первого взгляда. Ты входишь, как ураган, ты ругаешься с кем-то по своему телефону, ты посмотрел на меня мельком... Я чуть не задохнулась! Мне показалось, что своим кинжальным взглядом ты пронзил меня насквозь, заглянул в мою душу до изнанки... Твои голубые глаза – я утонула в них... Ты выходишь так же стремительно, как и появился. Я смотрю на дверь, которая за тобой закрылась, и не могу пошевелиться. В ту минуту мне показалось, что во мне что-то навсегда изменилось, что во мне чего-то уже нет. А потом я с ужасом поняла: этим своим душераздирающим взглядом ты мысленно вынул из моей груди сердце и унес с собой. И я себе уже не принадлежу!

Извини за многословие! Не хочу тратить твое драгоценное время. Я только хотела сказать, что ты для меня самый потрясающий мужчина на свете! Ты такой, каким я себе еще девчонкой представляла своего любимого. Я думаю о тебе каждую секундочку своей жизни! Если б это было возможно, я вечность напролет стояла бы перед тобой на коленях и целовала твои руки... Я обнимала бы тебя и ласкала, я бы предвосхищала все твои желания! А когда надоедала бы тебе, становилась бы тише воды ниже травы. Я была бы самой послушной женщинкой на свете!

Я знаю, что ты женат, что у тебя есть любовница и еще куча поклонниц. Ты удивлен? Да, я знаю о тебе все-все! Я знаю, что ни одна женщина в мире, если ты ее захочешь, не откажет тебе. Что ты всегда выбирал из многих женщин вокруг самую лучшую и достойную. Поэтому не питаю ни одного вздоха надежды. Я даже не буду себя называть, ведь это вовсе не важно. Я никто, и звать меня никак, просто еще одна твоя несчастная жертва, у которой ты украл сердце. Я лишь хотела, чтобы ты узнал о моих переживаниях и самую капельку посочувствовал мне.

Еще раз извини! Спасибо, что выслушал! Прощай, я больше не буду тебя беспокоить! Желаю тебе крепкого здоровья, благополучия и дальнейшего процветания, а главное – всегда быть вместе с человеком, которого ты искренне любишь. Если можешь, отправь мне в ответ хотя бы пустое сообщение, чтобы я знала, что ты прочитал мое письмо. Прошу тебя!

Целую, девушка Никто!

P. S. Когда ты был в реанимации, я сутки просидела в вестибюле больницы. Я просто хотела быть ближе к тебе в надежде, что мои слезы и молитвы хоть как-то тебе помогут».

«Женщинка»? «Украл сердце»? Забавно!» – с равнодушной ехидцей рассудил Рафаэль. За последний год он получил несколько аналогичных исповедей и даже создал для них шуточную папку «Любовный спам». Наивное, бестолковое, заурядное, но «горячее», щедрое на чувства послание «девушки Никто», к тому же написанное на редкость вразумительным языком, несомненно, украсит его пока еще скромную коллекцию любовных признаний. Нет, конечно, он не отвечал и не будет отвечать на весь этот душераздирающий бред даже пустым бланком. Ведь на том конце почты может оказаться какая-нибудь наштукатуренная матамара в желто-лиловых джинсах, или вообще все это чья-то нахальная шутка, а то и хитроумная подстава – еще бы, ведь ему понадобится калькулятор, чтобы подсчитать всех своих тайных «доброжелателей» и откровенных врагов. Есть вероятность и того, что письмо измыслила постоянно шпионящая за ним жена, которая, будучи на курортах, решила прощупать его на вшивость посредством электронной почты. Не говоря уже о том, что вряд ли это написала Марина – ее «почерк» он сразу узнал бы, – а ведь только ей он с удовольствием бы ответил... Любой неверный шаг может навредить ему, скомпрометировать его (если, конечно, его еще можно чем-нибудь скомпрометировать), а ведь геморроя у него и так предостаточно...

Рафаэль усмехнулся своим мыслям. Девушки его всегда боготворили, он действительно имел возможность – особенно с тех пор, как по-настоящему разбогател, – выбирать «из многих женщин вокруг самую лучшую и достойную». Что характерно, он никогда не старался им понравиться, никогда не корчил из себя героя-любовника с мужественным взором Бреда Питта, манерами и красноречием венецианца Казановы и причиндалами негра из порнухи. Они сами в своем болезненно-романтичном воображении приписывали ему несуществующие качества, демонизировали его образ кто во что горазд. Это потрясающе, это то, чего я так ждала! – думали они, завидев его. Он всегда представлялся в