Продавец мечты

бокале. Стареющему вместе со своим боссом Вадиму, судя по его тоскливому виду, давно наскучила эта незамысловатая работа.

– Ты зачем моих ребятишек обидел? – зловеще бросил Хабаров, не подав руки, даже не посмотрев в мою сторону. – На косарь их нагрел! Сбежал, как законченный поганец! А ты подумал о последствиях?

– Николай Александрович, я не хотел... Я испугался... Они меня били, унижали!

Вадим ехидно усмехнулся.

– Били? – У Хабарова от удивления отвисла толстая нижняя губа. – Не может быть!

Он оборотился ко мне своим мясистым лицом – и тяжелым гипнотическим взглядом всмотрелся чуть устало и мудро в мой утомленный алкоголем, сексом и сердечной недостаточностью фейс.

Что на уме у этого раскормленного агронома поля чудес, этого вездесущего и непредсказуемого, как вирусный маркетинг, энцефалитного клеща? Я знал, что Хабарова следует опасаться значительно больше, чем падения индекса ММВБ или жены. К примеру, Игорь Сикорский – один из мастодонтов российской рекламы (я с ним как-то набухался на рекламной тусовке) – однажды отказался уступить хабаровской фармацевтической фирмешке брандмауэр на Садовом кольце и в итоге был найден в лесу, в сугробе, с перерезанным горлом. Я, конечно, ничего не утверждаю...

Рафаэль:

– Не верите?!

Я поспешил сорвать с плеч пиджак, задрал футболку и предъявил бизнесмену ободранную спину.

– Сначала меня сбросили со второго этажа в бассейн, а потом в септике чуть не утопили! – прокомментировал я. – И еще они в меня стреляли!

Жуликоватый бармен с серьгой в ухе приподнял домиком черные густые брови. Отвратительные девушки на танцполе, выглушившие, верно, по ведру здешних коктейлей, взялись надо мной угорать.

Хабаров стрельнул глазками по сторонам и зашипел на меня:

– Оденься, замерзнешь!

Я заметил на его запястье усыпанные бриллиантами золотые часы «Rolex» с леопардовым ремешком (Если завтра вы будете выступать в ООН, у вас на руке – часы «Rolex»). Бог его знает, сколько такие «котлы» могут стоить, – десять тысяч долларов, пятьдесят, сто?

Я поспешил последовать его совету и тут действительно почувствовал, что начинаю коченеть.

– Я больше десяти минут в этом морге не продержусь, задубею! – сказал я.

– А нам больше и не понадобится! – хладнокровно цыкнул слюной Хабаров. – Выпей что-нибудь – согреешься!

Я заказал «Рыжую собаку» – самбука с текилой и соусом табаско – сделал глоток этой гадости, и меня тут же передернуло, а затем прошибло по полной. Из глаз брызнули слезы. Бармен прикусил губу, чтобы скрыть улыбу.

Хабаров:

– Деньги принес?

Он говорил уравновешенно, но явно находился под высоким напряжением.

– Нет... Николай Александрович, дайте мне еще хотя бы месяц! Я прошу Вас, у меня катастрофическая ситуация! В течение тридцати дней я все отдам с процентами. Честное слово!

– Месяц? – оскорбился мой собеседник и бросил Вадиму: – Ты слышал? Месяц! Ты меня, дорогой Рафаэль, за куропатку, что ли, здесь держишь?!

Куропатка?! Мне стало ясно: я только что подпалил бикфордов шнур к хабаровскому взрывному характеру; я почти слышал, как шипит и искрится огнепровод... Перед моим внутренним взором возникла перспектива унылого леса, усыпанного опадающей листвой, а затем в воображении возник Хабар, писающий на мой бездыханный труп... Я глянул на пьяных красоток, которые продолжали беситься на танцполе, и от безысходности улыбнулся им и помахал ладошкой. Одна из кикимор показала мне язык.

– Вы знаете, Николай Александрович, как я Вас уважаю! – выдал я со страстью в интонации и залпом прикончил «Рыжую собаку». – Вы для меня самый настоящий авторитет! («Вот черт, какую глупость сморозил!») То есть Вы для меня как отец! Я Вам очень благодарен за все! Если б не Вы...

– Оставь эти холостые прогоны для своих тупорылых домохозяек! – прервал меня Хабаров не без жестикуляции. – Какого лешего ты опять пустой нарисовался?

– Поговорить!

Я трусливой рукой прикурил сигарету.

– Мне нужны не слова, их на хлеб не намажешь, ими даже задницу не подтереть! Мне нужны ДЕНЬГИ! Ты слышишь меня? ДЕНЬГИ!

Я почувствовал, что огонь внутри него уже подбирается к некоему детонатору и сейчас жахнет так, что от этой бутафорской забегаловки останется лишь воронка, а ледышки вперемешку с моими окровавленными молекулами разлетятся по всей Московии...

Рафаэль:

– Хорошо, я привезу вам деньги! Сегодня до двенадцати!

Я подозвал пальцем официанта и попросил приказным жестом повторить выпивку.

– Отлично! – прищурился Хабаров.

– Только после этого мне придется закрыть офис, распродать по дешевке склад и распустить народ! Мы с Вами сотрудничаем несколько лет, и я, конечно, во многом состоялся благодаря Вам, но, полагаю, наша совместная деятельность была ВЗАИМОвыгодна. Если Вы категорически настаиваете на том, чтобы я с Вами рассчитался именно сегодня, Вам больше никогда не удастся на мне заработать! Потому что я стану нищим!

– Я это как-нибудь переживу! – мой кредитор отмахнулся от табачного дыма, который я нечаянно пустил в его сторону. – Что же ты? Говоришь – сердце, а пьешь и куришь?

– Человек, который не курит и не пьет, поневоле вызывает вопрос: а не сволочь ли он? – процитировал я ему А. П. Чехова (1860–1904). – Это что у Вас за такое?

Я обратил внимание Хабарова на синюю коробку в форме книжицы, которая лежала перед ним на барной стойке. На ней внушительным шрифтом было начертано:

А ниже весьма соблазнительная и всем довольная фифа в бикини лепила на свою тугую ягодицу какой-то отстойный пластырь. Она была похожа на Марину...

Когда я решил превратить свое РА «Lions creative» в телемагазин, я не предполагал, насколько это обременительно. Вскоре выяснилось, что для открытия дела мне требуется, помимо желания, никак не меньше ста тысяч американских. Пятьдесят тысяч потребовал г. Миронов, как бы в залог, десять тысяч – Расторгуев на съемку рекламного ролика, и т. д. и т. п. Я провел ревизию в своих карманах и насчитал пятьсот долларов с мелочью и четыре завалившихся за подкладку фисташковых орешка... За помощью я обратился к одному из своих рекламодателей – Хабарову Н. А., человеку сложному, мафиозному, на рекламном обслуживании которого можно было заработать в лучшем случае только геморрой. Оказалось, что вышеназванный папик (для своих – Хабар) активно ссужает деньги под проценты всем желающим, без всякого заклада, только рассчитывайся вовремя. И не будет никаких проблем! В дальнейшем я частично возвращал деньги, брал еще, набегали проценты, валюта дорожала, время летело, не разбирая дороги, будто его оседлал лихой наездник и хлестал изо всех сил по вислому крупу. Очень быстро и совершенно незаметно мой кредит раздулся до $300’000, и в один тяжелый понедельник Хабаров разродился: попросил меня в дружеской форме с ним рассчитаться «под ключ» и по доброте душевной дал мне целых несколько месяцев...

Хабаров:

– Это? – Он рассеяно протянул мне упаковку с девушкой в бикини. – Это «ДиЕТПЛАСТ» – новый продукт. Только что самолетом получил. У моего товарища в Штатах целый завод по производству биодобавок и всякой всячины. Хотим его в России попробовать. Раскидаем по аптекам, дадим рекламку в Интернете. Как думаешь, пойдет?

Я покрутил коробку в руках, затем распечатал. Внутри находилась пачка пластырей, упакованных как дорогие презервативы, и буклетик с инструкцией к применению и рекомендациями в области диетологии.

– Это тридцатидневный курс похудения, – объяснил Хабаров. – Лепишь пластырь на проблемное место и