Рассел Эндрюс
Икар
Джейнис, которая давно заслужила упоминания на отдельной странице и теперь получила его.
Вот так отдаются долги
…О рыцарь мой!
Не чудо то, что тяжкий труд в согласье с красотой.
Под плугом пахаря пласты земли сверкают,
В горниле зола белесо-голубая
Взлетает, падает и, расцветая,
Становится багряно-золотой.
Всякое предательство начинается с доверия.
КНИГА 1
ПЕРВОЕ ПАДЕНИЕ
1969
1
День начался совершенно чудесно для десятилетнего Джека Келлера.
Во-первых, мисс Роубак, учительница пятого класса, заболела и ее заменила другая учительница. Особо напрягаться на уроках не пришлось, и Джек смог всласть поразмышлять насчет «Никс»,[1] а особенно насчет Уиллиса Рида, перед которым он преклонялся. Во- вторых, вечером Дом обещал повести его на матч и они должны были пойти вдвоем, а Джек больше всего на свете любил ходить на игры с участием «Никс» вдвоем с Домом. Впервые они встретились, когда Джеку исполнилось четыре года, и между ними сразу возник контакт. Что-то было такое в этом неприветливом старике — он не раз говорил Джеку, что ему всего сорок четыре, но Джеку ужасно нравилось называть его стариком, — что-то такое, из-за чего Джек чувствовал себя рядом с ним в полной безопасности. Он никогда не пугался вспыльчивости Дома (а в гневе тот мог быть ужасен), не отвращала его и природная скупость старика, которая всех остальных выводила из себя. Люди сторонились Дома, словно в нем таилась какая-то угроза, а Джек никогда не понимал, чего же они так боятся. Дом был поджарый и жилистый, когда-то он занимался боксом, поэтому на вид казался крепким, так ведь много кто выглядит крепким малым, однако людей это не отпугивает. Наверное, те, которые боялись Дома, кое-чего про него не знали, вот и все. То есть не знали того, что знал Джек. Это была тайна. Большая тайна. «Вот если бы узнали, — думал Джек, — тогда бы точно им страшно стало». Но иногда, особенно когда они вдвоем появлялись на людях, Джек думал, что, может быть, тайна Дома относится к таким вещам, которые нельзя просто знать. Может быть, это что-то такое, что можно понять, только увидев глазами.
А возможно, всех смущала рука старика; людей всегда смущают такие вещи, они не знают, как на них реагировать. Джек же над этим вообще не задумывался. Дом был просто Дом, с рукой и со всем прочим, а когда они бывали в «Гардене»,[2] он разрешал Джеку съедать сколько хочешь хот-догов (рекорд Джека — четыре штуки) и пить сколько хочешь кока-колы, а мама бы ему вряд ли такое позволила.
В-третьих, как будто всего этого было мало, так еще вдобавок в город приехала команда «Селтик», так что Джеку предстояло своими глазами увидеть презренных Джона Гавличека и Билла Расселла, которых Джек как фанат команды «Никс» должен был ненавидеть и всякое такое, но которые (в чем он вынужден был себе признаться, хотя никогда не говорил об этом вслух) ему все-таки немного нравились.
Когда он вышел из школы после уроков, все тоже оказалось отлично. До дома его проводили Билли Круз и его мама — они жили всего через несколько домов. Мама Джека еще не вернулась домой с работы, но Джека это не расстроило, он любил сидеть дома один. Он мог сделать уроки, мог посмотреть телик, мог еще немножко помечтать, подумать о том о сем. Порой он думал об отце, которого почти не помнил. Мама говорила ему, что отец умер, когда Джек был совсем маленький, но с недавних пор он начал подозревать, что все обстояло не так. Он сам не понимал, почему не верит матери, — просто не верилось, и все. Джек слышал про мужчин, которые бросают свои семьи, и про тех, кого сажают в тюрьму. В Хеллз-Китчене[3] такое случалось довольно часто. Вот, к примеру, отца Билли Круза посадили на три года за вооруженный грабеж. В общем, что-то не то было в том, как мама рассказывала об отце, и это заставляло Джека думать, что на самом деле он не умер, а сбежал, вот и все. Или его забрали. Джек как-то раз спросил об этом Дома, потому что Дом был знаком с отцом Джека, он был его другом — Билл Келлер работал в цеху у Дома, где упаковывали мясо, а Дом спросил: «Он ушел от нас, Джеки. Вот и все». А когда Джек спросил: «Ну да, но он умер или нет?», Дом ему ответил так: «Ушел — значит ушел».
Около пяти часов позвонила мама и сказала, что Дом зайдет за Джеком примерно через полчаса.
— А это не рано? — спросил Джек.
Мама сказала:
— По пути на матч он приведет тебя ко мне в офис. Я хочу поговорить с тобой.
— Я сделал что-нибудь нехорошее? — спросил Джек, и мама рассмеялась.
— Нет, милый, — сказала она. — Я просто хочу тебя увидеть. Мне нужно что-то сказать тебе. Что-то хорошее.
— Здорово, — сказал Джек и не соврал, потому что мама ему нравилась — даже больше, чем нравился Уиллис Рид, и ему нравилось бывать у нее в офисе.
Мама работала в юридической фирме секретарем. Офис находился в центре города, на семнадцатом этаже небоскреба, там были огромные окна, и из них открывался отличный вид на Ист-Ривер и Куинс. Бывая там, Джек любил подойти к окну и прижаться к стеклу носом. И еще он разводил руки в стороны и поднимал вверх — высоко-высоко, а ноги расставлял пошире, изо всех сил прилеплялся к стеклу и представлял себе, что летит. В этом учебном году мисс Роубак рассказывала про греческую мифологию. Джеку особенно понравилась история про Дедала и Икара. Он даже сходил в библиотеку и просмотрел там несколько книжек, прочитав все, что только можно было прочесть о юноше, который посмел подлететь слишком близко к солнцу. Джеку очень приглянулась идея сделать крылья, на которых можно подняться высоко в небо. Он думал об этом почти каждый день и представлял себя Икаром, оставляющим позади землю и поднимающимся на такую высоту, на которой никто не бывал. Думал он больше всего о славе, а себя видел настолько ясно, что для него это стало явью. Он чувствовал, как его тело рассекает воздух, он
