ванн.
— Отлично, — сказал Уилл. — Прямо как на фотографиях, которые вы мне отправили.
Было ясно, что ему сейчас не до кафеля, но Стефани до всего было дело.
Она пнула ногой упаковку с ванной — джакузи. Я бы отдала почку за то, чтобы иметь такую. Это был не просто «кадиллак» среди ванн, это был «роллс-ройс».
— Как насчет мощности? — поинтересовалась Стефани. — И почему она выглядит так просто? Ни золота, ни латуни в отделке?
— Это точная репродукция той ванны, что стояла в доме в 1920 году, — сказала я. — Но со всеми современными наворотами. Вот эти никелированные ручки — тоже оригинальная черта той эпохи. К тому же золото и латунь не подошли бы ко всему остальному, что будет в ванной комнате.
— Мне это напоминает школьную уборную, — сказала Стефани. Теперь она всерьез занялась содержимым коробок и картонок. — А биде будет? — спросила она. — Не может быть, чтобы в таком доме, как этот, не было бы биде.
Я посмотрела на Уилла в ожидании поддержки. Он снова зевнул и посмотрел на меня с мольбой во взгляде.
— Мы можем установить в ванной биде? Я почувствовала нервный лицевой тик.
— Если мы сократим пространство душа. Что означает, что нам все придется перепланировать.
Он поднял руки вверх.
— Но ведь мы можем это сделать, верно, Кили? Позвонить и заказать биде?
— Если вы этого хотите.
Если уж мы до этого дошли, почему бы тебе не заказать себе новый хребет?
Уилл кивнул, и я добавила биде в список срочных заказов.
Я задержала дыхание, когда мы добрались до хозяйской спальни. Мы с архитектором очень старались целиком воспроизвести дух оригинальной части дома и в новом крыле.
У входа в новое крыло мы поставили пару колонн, которые мы изготовили так, чтобы они сочетались с колоннами на передней веранде, но в меньшем масштабе. Между ними массивные, в античном стиле двойные двери вели в гостиную, а из нее в спальню.
По крайней мере, двери и колонны Стефани понравились.
— О! — воскликнула она, хватая Адама за руку. — Их тут не было на прошлой неделе. Я в них просто влюбилась. Где, скажите мне, вы нашли такие колонны?
Адам простодушно улыбнулся.
— Кили вместе с архитектором подготовили чертежи, а изготовили их в Алабаме. Кили нашла двери, верно, Кили?
— Да, на распродаже антиквариата, — сказала я. — Все старинные двери и все ручки для них, и цветочные урны на парадной веранде.
— В какой цвет мы покрасим двери? — спросила Стефани, глядя на Уилла.
Мы? Мне хотелось визжать от злости. Мы не будем красить двери.
— На самом деле, — сказала я на удивление спокойным тоном, — эти двери никогда не красили. На них патина. — Я пробежала пальцами по атласной древесине, которую натирали пчелиным воском вручную.
— Я знаю, — возбужденно воскликнула Стефани. — В цвет кофе с молоком! Чтобы сочетались со ставнями. Разве не прекрасная мысль?
«Только через мой труп ты сделаешь эти двери рекламой „Нескафе“», — подумала я. Уилл потер глаза.
— Мне лично нравится, как выглядит старинное дерево, — мягко заметил Уилл. — Давай оставим их такими, как есть. Хотя бы на первое время.
«Ого, — подумала я, — да ты обрел голос».
Оказавшись в спальне, Уилл сразу подошел к окнам в сад. Он отошел на несколько шагов вглубь и снова посмотрел в окно. Я сразу поняла, что он делает: он хотел знать, что будет видеть, поднимаясь с постели каждое утро.
— Отлично, — тихо сказал Уилл.
Я почувствовала себя так, словно он осыпал меня сапфирами и рубинами. Архитектор изготовил чертежи окон для каждой комнаты. Эти окна были несколько иными, чем требовал стиль неоклассицизма — скорее больше напоминавшие итальянский дизайн, и, на мой взгляд, это был единственный небольшой просчет в вообще-то блестящем архитектурном проекте.
Но я пошла к талантливому плотнику, которого нанял Уилл, и мы с ним вместе измерили и зарисовали все оригинальные окна и подготовили новый план: два окна в том же масштабе, что и обе половинки двери в спальню, двойные застекленные двери — «французские двери», такие же, как в столовую, и слегка преувеличенное веерообразное окно над ними. Плотник делал рамы по месту, вставил старинное стекло гармошкой — из тех, что нашлись в доме на чердаке.
Архитектор решил добавить навесной балкон — такой же, как балкон фасада, только чуть побольше.
Стефани открыла «французские двери» и выглянула. Балкон был все еще в лесах, оставшихся после покраски наружной стены.
— Тут можно ходить? — боязливо спросила она.
— Только вчера закончили, — гордо сказал Адам, — он прочен, как скала.
Стефани вышла на балкон.
— О! — только и сказала она.
Уилл вышел вслед за ней, и они оба уставились в пространство. Уилл обнял Стефани за талию, и она положила голову ему на плечо. Мы услышали стук коготков по деревянному настилу и заливистый лай. Уилл нагнулся, чтобы взять свободной рукой собаку. Сцена была исключительно интимной.
По молчаливому согласию мы с Адамом оставили парочку наедине и спустились вниз.
Ты сделала свою работу, сказала я себе. Может, чуть лучше, чем следовало.
Глава 45
В августе папочка приготовил для меня сюрприз. В среду утром он позвонил мне, как обычно, чтобы напомнить о нашем традиционном ужине.
— Приготовил кое-что новенькое, — сказал он. — Я знаю, что тебе очень нравится моя запеченная лососина. Но пора расширять меню. Только ничего не ешь накануне, ладно?
Я повесила трубку, и в голову мне пришло сразу несколько мыслей. Во-первых, что-то в папиной жизни изменилось. Голос его звучал как-то возбужденно. Я была настолько занята последнее время, что упустила один очень важный момент — нерушимая константа моей жизни перестала быть таковой. На той неделе я пропустила традиционный ужин с отцом. На самом деле я пропустила этот ужин потому, что поехала в Атланту для того, чтобы купить обои для одной из гостевых ванн в Малберри-Хилл.
— Глория?
Глория что-то пробурчала. Тетушка проверяла счета — занятие, которое она меньше всего любила в жизни.
— Ты ничего необычного за папой в последнее время не замечала?
Глория подняла голову и задумалась.
— Что именно?
— Я не знаю. Он позвонил, чтобы пригласить меня на ужин, и сказал, что сегодня будет особое блюдо.
— Не лососина? Твои молитвы услышаны.
— И не только это. Голос у него звучал как-то странно.
— Ну, я заметила, что он тщательнее причесывает волосы. И представь себе, дважды я застукала его за тем, что он бегает трусцой по утрам.
— Отец? Мердок бегает трусцой? Я даже не знала, что у него есть кроссовки.
— Я сама была удивлена, — сказала Глория. — Может, ты знаешь, что с ним?
— Пожалуй, сегодня я попытаюсь это выяснить. — Я вернулась к работе и забыла об этом разговоре.
