но он не дал ей времени привыкнуть к новым ощущениям. Карванна снова и снова брал её глубокими сильными толчками, каждый из которых приближал её к кульминации, пока удовольствие взрывной волной не пронеслось по телу. Мели засмеялась, не в силах сдержать свой восторг. Открыла глаза и увидела, что в тот же миг как её лоно сжало его член, Селино кончил. Экстаз от пережитого оргазма светился в его глазах.
Карванна вышел из неё, и она свернулась рядышком, положив голову ему на грудь. Он провёл рукой по спине Мели и покрепче прижал к себе. Долгое время они просто лежали, обнявшись, она слушала биение его сердца, пока не заснула.
Ночью Селино разбудил её, потому что снова хотел заняться любовью. А потом ещё раз. В предрассветных сумерках Мели обвинила его в ненасытности, а он только рассмеялся и соблазнил её на ещё один страстный раунд.
Утром, несмотря на то, что уже опаздывал, Селино остался на завтрак. Мели разлила по маленьким чашечкам кофе, не скупясь на сахар, и подала его вместе с красными ягодами арны на веточке и сладким пряным хлебом.
Карванна едва прикоснулся к еде. Взгляд его серых глаз светился теплом, останавливаясь на Мели. Селино взял её руку в свои и поцеловал.
Его нежность застала Мели врасплох. Она ждала быстрого прощания, но казалось, что Карванна не хочет её отпускать. Строя свои планы, она не рассчитывала на его привязанность и не представляла, какое удовольствие ей это доставит. Даже если реагировать так было глупо.
— Ты заставляешь меня сомневаться в своих кулинарных способностях, — сказала Мели. — Тебе не понравилось?
— Переезжай ко мне.
Она покачала головой:
— У меня своя жизнь, у тебя — своя.
Отблеск прежней холодности отразился в глазах Селино:
— Так что же, этим всё и закончится?
Она поцеловала его, и сама удивилась этой ласке:
— Мне будет плохо в твоей башне из слоновой кости. Я буду ждать тебя здесь. Приходи вечером.
Он притянул Мели к себе на колени:
— Я умею убеждать.
Она улыбнулась:
— Ах, да, сила страсти… Может, у тебя и получится. Но зачем стараться, если знаешь, что я этого не хочу?
— Чтобы ты находилась в полном моём распоряжении.
— Сегодня вечером я и так буду в твоём распоряжении.
Он поцеловал её в шею и Мели задрожала.
— Пообещай держать дверь запертой, пока меня не будет.
— Обещаю. — Она прошептала ему на ухо код для входной двери.
— Скажи хотя бы своё имя.
— Мели.
Селино понял, что в глайдере посторонний, в ту же минуту, как закрыл входную дверь дома Мели. Поднялся люк, и показалось бледное лицо Маркуса.
— Мой господин, ещё немного, и я бы отправил отряд на ваши поиски, — тихо сказал англиканец, пока Селино усаживался на водительское место.
— И испортил бы одну из лучших ночей в моей жизни, подписав себе смертный приговор. Ты же знаешь, каков я в гневе. — Карванна поднял глайдер в воздух, влился в транспортный поток и позволил автопилоту перехватить управление. — Узнал что-нибудь?
— Много всего, но ничего стоящего. Дом числится за некой Мели Ассоль-Грей.
— Имя не настоящее.
Ассоль и Грей — это персонажи повести Александра Грина «Алые паруса». Дурацкая книженция с древней планеты. Сейчас упоминание о ней можно встретить, разве только изучая Седьмое Возрождение Романтизма, когда она считалась квинтэссенцией основных идей эпохи. Селино познакомился с творениями этого периода лет в двенадцать-тринадцать. И терпеть его не мог.
— Она получила великолепное образование, — заметил Селино.
Маркус кивнул:
— По этому имени ничего не прослеживается. Госпожа Ассоль-Грей будто возникла из ниоткуда восемь лет назад. Ни глайдера. Ни медицинской карты. Живёт скромно, в пределах трёх тысяч в месяц. Средства на счёт поступают регулярно из закрытого фонда в Колониальном банке. Остальная информация засекречена. Взламывать систему безопасности банка рискованно, потребуется много времени и денег.
— Займись этим. Дом принадлежит ей?
— Нет. Она арендует его у того же банка за разумную цену.
— Купи дом. Через «Фонтен».
Маркус замялся:
— Скорее всего, она из потомков. Вариантов два: или она в бегах, и не хочет, чтобы её нашли, или отреклась от семьи.
Селино нахмурился. Отречения случались редко. Иногда все связи с семьёй разрывались по доброй воле, порой по настоянию родственников, благополучию которых угрожал изгоняемый. Отрёкшийся потомок теряет право на наследство, защиту и деньги рода. Серьёзный шаг, без причин на него не идут. В своё время, чтобы добиться свободы и утвердить свою власть, Селино угрожал семье разрывом. Он долго думал, прежде чем так рисковать.
Мели оказалась загадкой, восхитительной головоломкой. Ни разу Карванна не встречал женщину, которая радостно смеялась бы, когда он доводил её до оргазма. Он хотел снова услышать этот смех.
Иногда отрекались и в интересах семьи: чтобы остальных её членов невозможно было в чем-либо обвинить. Так делали величайшие воры и убийцы. Тайно служа родственникам, ответственность изгои несли в одиночку. Селино ещё раз обдумал эту гипотезу.
Прошлой ночью Мели легко могла его убить. Он пришел к ней уверенный, что в случае необходимости в состоянии защитить себя. Не ожидал, что так сильно увлечётся. Его внимание принадлежало Мели безраздельно. Он заснул, обнимая её. И спокойно спал всё то недолгое время, что было отдано сну.
Почти невероятно, чтобы у убийцы не нашлось ни одного имплантата, используемого этой братией для работы.
— Копай дальше, — сказал Карванна, намереваясь заняться своим собственным изысканием. Сегодня ночью.
Он провёл её у Мели. Как и следующую ночь.
На утро третьего дня Селино перестал бороться с собой и в первый раз за последние пять лет позволил себе отменить все дела до конца недели.
Целый день они бездельничали. Просматривая книги на ридере Мели, Селино оценил её превосходный вкус, но тут — как того и следовало ожидать — ему на глаза попались «Алые паруса».
— Идиотская повесть, — прокомментировал он.
Она улыбнулась:
— А мне нравится.
Он открыл рот, чтобы возразить, но она прикоснулась пальцами к его губам:
— Я не прошу тебя изменить мнение. Просто признай, что у нас могут быть разные вкусы.
Они любили друг друга в её кровати, а после, Мели, положив голову ему плечо, попросила:
— Расскажи мне о своих женщинах.
— Их было много и все незапоминающиеся. Ни одной похожей на тебя.
— Чем я отличаюсь?
— Соврать не получится?
