время, когда они носили добропорядочный характер, все необходимые переговоры шли в открытую, превыше всего ценилось желание переходившего, его согласие. В конце концов меняют же место работы по уважительным причинам люди любых профессий?! Почему у футболиста не могут сложиться обстоятельства, требующие перехода в другую команду? Жизнь есть жизнь, футбол ее частица.
Теперь же появились «селекция» (не люблю это слово в применении к футболу) и специальные тренеры-селекционеры. Втихомолку, за спиной руководителей команд, втайне от общественности (а втайне потому, что селекционеры прекрасно знают, что вершат неправедные дела), едва где-то объявится мало- мальски способный парень (иногда по слухам, не убедившись воочию), начинается охота. Посулы не шуточные: квартиры, машины, поступление в институт, поездки за рубеж, продвижение в сборную. Чем все это оборачивается? Такого сорта селекция хищнически разваливает футбол на периферии, отбивает вкус к работе в специализированных школах.
Что этому можно противопоставить? Инструкции, слушания в СТК и на президиуме федерации помогают лишь отчасти.
Стало привычным обыкновением — легким и безобидным — наказывать молодых людей, футболистов, польстившихся на посулы. Те же, кто мутит воду, остаются неназванными. Не спорю, молодой человек, сбежавший втихомолку из своей команды, обманувший всех, кого только можно, должен быть призван к ответу. Но ведь ни для кого не секрет, что ему заморочили голову, пообещали в случае чего выручить, внушили, что как законы, так и требования порядочности можно обойти. И существует целый штат такого сорта дельцов, ведущих, по сути дела, подрывную работу в нашем футболе. Бывает, игрок просто и честно выразит желание перейти в другую команду. Что за этим следует? Автоматически на него составляется «телега», читая которую диву даешься, как же такого распущенного человека держали в коллективе? И большей частью обвинения подтасованные.
Я думаю, что нам необходимо ввести в правило объективный, тщательный и обязательно гласный разбор наиболее спорных ситуаций, такой разбор, который бы устанавливал истину и всех виновных. Почему бы к таким разборам не привлечь юристов, которые дали бы профессиональную, компетентную оценку происшедшему? Когда-то нам было достаточно судить по спортивной совести. Сейчас для установления порядка в футбольном сообществе мало ориентироваться на инструкции, которые мы же сами пишем, необходимо привлечь и государственную законность. Мне известно, что в западных профессиональных клубах многие стороны деятельности рассматриваются и обусловливаются под контролем юристов. А наш правопорядок осуществляется, как кому взбредет в голову.
Слишком на виду наш футбол, слишком внимательно следят за ним миллионы глаз, причем в основном молодежи, чтобы позволительно было принимать решения опрометчивые, расплывчатые, неубедительные, вызывающие иронические улыбки. Футбол не только закаляющая игра, не только увлекательное зрелище, он несет в себе и воспитательный заряд. И не только с поля доходит его влияние на людей, а и из сообщений или из слухов о том, как мы вершим свои дела. Слухов гуляет гораздо больше, чем следует, и это наша слабость: информируем мы свою аудиторию чересчур скупо, а то и просто отмалчиваемся. Без правдивой, смелой информации порядка не наведешь.
Однако, сказав все это, я не забываю, что команды должны постоянно пополняться свежими силами. И отдаю себе отчет в том, что из одного Сокольнического района Москвы, где расположены наша историческая «Ширяевка» и новый крытый манеж, такая команда, как «Спартак», не может получить всех ей необходимых резервов.
И даже школа не способна полностью удовлетворить наши запросы, нужны же не просто добросовестно обученные ребята, а и с искрой божьей. Кроме того, у «Спартака» существует та особенность, что мы ежегодно провожаем группу молодых на службу в армию.
Значит, комплектование с помощью приглашений игроков остается в нашей практике. Может быть, когда-нибудь, при идеальных условиях, нужда в нем отпадет. Но пока, думаю, на какой-то срок оно останется.
О таком сложном, важном деле лучше думать сообща. Со своей стороны еще раз подчеркну, что во главу угла должно быть поставлено открытое и честное волеизъявление футболиста.
Думаю, что приемлем был бы и обмен. Мне вспоминается такой случай. Была у «Спартака» нужда в центрфорварде. Приглянулся нам совсем тогда молодой Юрий Севидов, находившийся при отце, тренере Александре Александровиче Севидове, в минском «Динамо». Порешили мы с ним тогда так: Юрий идет к нам, а в минское «Динамо» направляется группа игроков из нашего дублирующего состава — Э. Малофеев, JI. Адамов, И. Ремин, Ю. Погальников. Не имеет значения, кто тогда выиграл, кто проиграл, дела давно минувших дней. Ю. Севидов помог «Спартаку» стать чемпионом в 1962 году, а бывшие спартаковцы, выросшие в хороших мастеров,— минскому «Динамо» стать третьим призером в 1963 году, что тогда для этой команды было огромным успехом.
ДОБРОЕ ИМЯ ФУТБОЛА
Мне предстоит выйти еще на одно минное поле.
Как-то раз заглянул ко мне домой Всеволод Михайлович Бобров. Посидели мы с ним за чаем, как водится, обсуждая футбольные дела. И в ответ на мои рассуждения о том, чем надо бы помочь футболу, он вдруг со вздохом произнес:
— Наивный вы человек. Все на честный футбол опираетесь, а теперь такое бывает!.. Не хочу и рассказывать, вас огорчать...
Ничего к этому он не прибавил, но его вздох запомнился.
Жизнь наша проста, но в глазах болельщиков она выглядит то загадочной, то романтической, то приключенческой. Я привык ко всяким россказням и небылицам и с удовольствием их выслушиваю, не удивляясь и не обижаясь, в общем-то люди делают нам честь своим вниманием и выдумками, подчас ребячески-наивными и трогательными.
Однако когда вдруг слышишь на трибунах или в метро реплику о том, что вчерашний матч, закончившийся вничью, был «договорным», становится не по себе. Пусть бы говорили что угодно, только не это. Можно стерпеть, когда рассказывают, что видели одного
мастера в подпитии (вероятность такая есть), другой в компании проклинал тренера своей команды, третий каждый год требует сменить квартиру под угрозой перехода в другую команду. Или еще что-либо в том же духе. Семья не без урода, и газетные фельетоны о художествах футбольных «звезд» не редкость.
Но слухи о договорных матчах — это тень уже не на отдельных футболистов. В глазах общественности ставится под сомнение сам футбол, его добропорядочность, его доброе имя. И это мало того, что оскорбительно, еще и крайне опасно для благополучия всего нашего дела.
Слухов на эту тему предостаточно. Правда, я склонен считать их преувеличенными, они обрастают как снежный ком. И возникают как отрыжка маниакальной подозрительности у некоторых тренеров и спортивных деятелей. Обжегшись на молоке, они дуют на воду, им мерещится то, чего иногда нет и в помине. Мне приходилось наблюдать, как игроков обвиняли сгоряча, безвинно, и после этого они лучше себя не чувствовали в команде и лучше не играли. И все же футбол наш не без греха. Да и нужны ли доказательства, когда у нас действует лимит ничьих? Напомню, что ввели его после чемпионата 1977 года («Спартак» тогда находился в первой лиге), в ходе которого чуть ли не половина матчей закончилась вничью, и не из-за немощи, а из-за старания тренеров без хлопот и испытаний устроить полюбовно свои турнирные делишки. В том году миролюбие ловчил достигло своего предела, наш футбол попал в полосу штиля. Не случайно сборная в ту пору не могла пробиться в финальную ^асть как чемпионата мира, так и чемпионата Европы.
Лимит ничьих я одобряю. Он, по моим наблюдениям, подействовал отрезвляюще, ограничил возможности соглашений. Могут сказать, что очки делятся между командами и по-другому: каждой — по победе на своем поле. Но это труднее, любое поражение нечто вроде «красной карточки», а ничья — «желтая карточка», она проходит незаметно, без последствий, руководителям команды общественная
