15—18 недели: Права и обязанности командира. Имперский уголовный кодекс. Военный трибунал и судопроизводство СС.
18—19 недели: Составление отчета о чрезвычайных происшествиях. Розыскные мероприятия и методика снятия показаний.
20—22 недели: Младший командир и правила поведения в составе СС и общественной жизни. Командир SSVT как политический воспитатель вверенных ему солдат.
Занятия по политической подготовке (чего, конечно же, не было в вермахте) проводились не менее трех раз в неделю под руководством командиров SSVT.
При формировании SSVT произошло столкновение двух подходов, двух теорий их развития. Это миф, что SSVT (а следовательно, и войска СС) готовились в соответствии с заранее сформулированной концепцией и как результат стали самыми эффективными военными частями Германии периода Второй мировой войны. Это было совсем не так. Никакой концепции изначально не существовало, была лишь умозрительная идея Генриха Гиммлера о расовой элите германского общества. Было лишь декларировано, что SSVT должны превосходить части регулярной армии по своей подготовке, причем скорее в идеологическом смысле. Олицетворением двух концепций стали Хауссер и Штейнер[14]. Хауссер действовал с присущим кадровым генералам рейхсвера стандартным военным мышлением: главное — хорошая подготовка в традициях германской армии — от добра добра не ищут. Соответственно, Хауссер стал фактически создавать хорошую, пусть даже элитную, дивизию вермахта — пытаясь подготовить из имеющегося материала более-менее приличных младших командиров и унтер- офицеров, без лишней шагистики и ненужной парадности. То есть он стал воплощать в жизнь свои собственные воззрения на регулярную армию, где не было бы ничего лишнего, а главным стал бы профессионализм и хорошая боевая подготовка. И все. Если бы у Хауссера не было бы конкурентов, в SSVT будущая дивизия усиления СС практически ничем бы не отличалась от хорошей дивизии вермахта, например, той же 1-й танковой или 1-й горно-стрелковой. Но здесь в дело вмешался Штейнер со своей теорией ударных частей, получившей название «модель Штейнера» (хотя правильнее ее было бы назвать «модель Штейнера-Монтиньи»).
Основываясь на своем военном опыте, Штейнер разработал концепцию развития вооруженных сил будущего: главным положением ее являлось то, что характер войны будущего будет кардинально отличаться от того, что имело место в Первой мировой войне. Это будет мобильная и скоротечная война, где все будут решать техническое обеспечение, уровень вооружений, а также профессиональное мастерство солдат. Таким образом, ведущую роль в будущей войне, по мнению Штейнера, будут играть не многомиллионные армии, сформированные на основе всеобщей воинской повинности, а небольшие мобильные, хорошо вооруженные и специально подготовленные ударные части. В их задачу, по мнению Штейнера, входило стремительными ударами прорывать оборону противника, осуществлять окружение, а затем и уничтожать окруженные части. Эти части должны были быть высокомобильными и вооружены новейшими видами вооружения — автоматическим оружием.
Небольшие штурмовые группы должны были действовать на наиболее важных участках фронта и своими действиями решать исход сражения. Они должны быть великолепно подготовлены для ближнего боя и тем самым иметь преимущество перед противником, армия которого строилась по старому — времен Первой мировой войны — принципу массовых вооруженных сил. Важной частью «модели Штейнера» было развитие у солдат личной инициативы и умения принимать самостоятельные решения, исходя из конкретной боевой обстановки, когда времени получить приказ от командира просто не было. Исходя из этих задач определялось и основное вооружение штурмовых групп — пистолеты-пулеметы, легкие пулеметы, гранаты и другое оружие ближнего боя.
В частях усиления СС Штейнер нашел благодатный материал — жесткие требования к новобранцам (о которых мы упоминали выше) приводили к тому, что здесь служили очень хорошо физически подготовленные молодые люди, которые, кроме того, были готовы беспрекословно подчиняться своим командирам не только исходя из понятия военной дисциплины, но и по идеологическим соображениям. То есть мотивация у них была более сильной, чем у солдат вермахта. Теперь, исходя из столь высокого потенциала, Штейнер и Монтиньи в ходе подготовительных занятий могли ставить перед своими подчиненными более сложные задачи. Это прежде всего касалось крайне интенсивных занятий по физической подготовке: например, каждое утро (подъем в 6 часов утра) начиналось часовым кроссом перед завтраком[15]. Спортивные занятия были не только составной частью общей подготовки SSVT. Командование частей усиления всемерно культивировало в своих подчиненных «спортивный дух»: то есть спорт и всевозможные соревнования всемерно поощрялись и как форма проведения досуга. Денег не жалели: учебные и казарменные комплексы частей усиления СС были построены в соответствии с последними (на то время) достижениями в этой области. Лучше был только учебно-казарменный комплекс, возведенный контролировавшим огромные суммы Германом Герингом для своего любимого детища — полка «Генерал Геринг», — так называемые «Квартиры Наполеона» в Берлине- Рейникендорфе.
Кроме обязательного поддержания хорошей (если не сказать больше) физической формы, солдаты SSVT постоянно обучались и тренировались в обращении с оружием: как стрелковым, так и холодным, в том числе и вообще со всем тем, что может быть использовано в ближнем бою — штык, боевой нож, саперная лопатка и т. д. При этом, в соответствии с «моделью Штейнера», обращение с оружием доводилось у его подчиненных до автоматизма: это должно было во время боя «освободить» время для принятия самостоятельных решений. Кроме того, любой солдат SSVT должен был уметь в полевых условиях самостоятельно устранить небольшую неисправность в оружии, не обращаясь за помощью к штатному оружейнику. В случае если новобранец не отвечал предъявляемым к нему высоким требованиям — по выносливости, обращению с оружием, по способности к методам ближнего боя, — он отнюдь не исключался из SSVT. Просто тогда принималось решение о его использовании в составе не боевых, а вспомогательных частей (частей обеспечения). Таким образом, получалось, что все дивизионные должности — курьеров, связных, кашеваров, шоферов, обозных и т. д. — укомплектовывались молодыми людьми, которые в обычных частях вермахта по своим физическим данным и подготовке вполне могли быть зачислены в боевые части. Это давало возможность всегда использовать их — в случае крайней необходимости — как резерв.
В подготовке офицеров, унтер-офицеров и солдат Штейнер и Монтиньи основывались на опыте германской имперской армии, лишь отбрасывая то, что они считали ненужным и излишним, и усиливая то, что им казалось наиболее важным. Важными были профессионализм, умение эффективно действовать в небольшой группе — основой штурмовых групп было отделение (8 человек), а также умение взаимодействовать и с наибольшей отдачей использовать части непосредственной поддержки: пулеметные, минометные, огнеметные расчеты.
Большое внимание уделялось и воспитанию в SSVT столь боготворимого нацистами и вообще ветеранами Первой мировой войны чувства «фронтового братства». Это, к слову сказать, и лежало в основе всего: и для Штейнера, воевавшего в штурмовых частях, где каждый должен был быть на 100% уверен в своем товарище, и для Монтиньи, командира подводной лодки, привыкшего во всем полагаться на своих матросов, это были не пустые слова. Приверженность «фронтовому братству» они, видевшие войну не из штабов, возводили в ранг высшей добродетели. И они имели возможность строить взаимоотношения в SSVT так, как они считали нужным, не оглядываясь на жесткую субординацию — «командир всегда прав», — исповедовавшуюся генералами рейхсвера/вермахта. (Правда, этому несколько мешал сторонник традиционного воспитания Хауссер, но с ним Штейнеру удалось справиться при помощи Генриха Гиммлера.) Вообще, концепция «фронтового братства» сыграла огромную роль в формировании всей нацистской идеологии, и, по большому счету, именно из нее и вырос национал-социализм в Германии, фашизм — в Италии и т. д.[16]. Штейнер настаивал (и вполне успешно) на том, чтобы офицер или унтер-офицер был всегда примером для своих подчиненных, и прежде всего в боевых действиях. Штейнер и Монтиньи стремились — в противовес кастовой имперской традиции офицерского корпуса — создать некое «братство», где офицер (унтер-офицер) был бы «первым среди равных», человеком, пользующимся авторитетом у своих товарищей, которые бы подчинялись ему как своему командиру. Но не просто «назначенному командиру», а человеку, более профессиональному и подготовленному. И подчиняться сознательно, а не только за счет Его Величества Дисциплины — что было
