Создана для греха

Следующие дни проходили для Кловер, как во сне. Но она предположила, что в этом и состоит суть тайного мира, вход в который открылся ей накануне. В нем и не могло быть ничего от повседневной реальности.

После страстного секса и необычайного по накалу оргазма в душе, Лукас вымыл свою возлюбленную и уложил в кровать. Он снова привязал ее руки к изголовью, но не слишком сильно, оставляя ей пространство для движения. Теперь, когда ей было с чем сравнивать, она ощутила себя как в раю, вспоминая, какие муки ей пришлось совсем недавно вынести.

К ее великому удивлению, Лукас разделся и скользнул к ней в кровать, покрыл поцелуями все ее тело и закрыл глаза. Спустя несколько мгновений он уже безмятежно спал, словно в этом мире не осталось для него невыполненных дел.

Однако Кловер не последовала его примеру. Но не из-за того, что ей мешали ремни. На этот раз она не испытывала дискомфорта. Больше всего ее смущало присутствие этого мужчины в постели рядом с собой. При свете луны он выглядел как ангел, и невозможно было поверить, какой дьявольски изощренной фантазией он обладает. Корона пшеничных волос, венчавшая его голову, довершала его сходство с небесным созданием, и у Кловер не укладывалось в голове, что рядом с ней тот самый мужчина, который сознательно обрек ее на жуткие мучения, чтобы научить искусству покорности. Во сне он представлялся невинным и девственно чистым.

Кловер заснула, но в течение ночи ее два раза будили руки Лукаса, который раздвигал ее бедра, чтобы овладеть ею. На второй раз, убедившись, что она испытала два оргазма подряд, когда он все еще был погружен в ее лоно, Лукас прекратил терзать ее плоть, чтобы кончить ей прямо в раскрытые губы.

Она снова заснула, и в голове ее звучала только одна мысль: «Я готова на все ради этого мужчины».

На следующее утро Кловер пришлось пережить несколько новых странных опытов. Все они были направлены на то, чтобы обострить ее физическую и эмоциональную уязвимость до предела. Лукас оставался ее наставником и ментором. Он и вводил ее в мир друзей Фрэнсиса Блэка, для которых не было границ дозволенного.

Лукас представлял ее тело, когда она была выставлена, словно лошадь на ярмарке, на обозрение всех желающих. Он ставил ее в такие позы, в которых ни одна складочка не оставалась тайной. Он готовил ее к все новым испытаниям, заставляя заниматься сексом с вибраторами всех мастей. Он намазывал тело смесями афродизиаков, чтобы ее желание невозможно было утолить, но при этом ей жестоко отказывали в оргазме.

Конечно, именно Лукасу выпадала роль ее главного мучителя. Он применял для наказания или хлыст, или руку, или хорошо знакомый Кловер ремень с толстой бляшкой. Иногда его место занимали и другие, но он неизменно играл роль первой скрипки.

Уже совсем скоро зад Кловер и ее бедра приобрели розовый оттенок. Странным образом, когда порка прекращалась, Кловер не донимала сильная физическая боль. Лукас сразу после «сеанса» принимался втирать в ее воспаленную кожу мази и бальзамы, от которых красные следы исчезали, оставляя ощущение тепла.

Проходили дни, и Кловер все отчетливее осознавала, что она не представляет жизни без этого мужчины.

Некоторые испытания особенно отчетливо запечатлелись в ее памяти. Например, она не могла забыть, как ее уложили на спину на низком столике. Ее ноги свисали по краям так, чтобы бедра могли распахнуться как можно шире. Лукас порол ее как бы изнутри, по внутренней поверхности бедра. На этот раз ей позволили кричать, и она выла во весь голос, жалобно умоляя его остановиться, но он не прислушивался к ее мольбе, продолжая наносить чувствительные удары. Пока Кловер извивалась в пароксизмах боли и страсти, все остальные непринужденно болтали и наслаждались отменной едой, не преминув лишний раз взглянуть на распахнутое лоно рабыни, роль которой Кловер продолжала послушно исполнять.

В другой раз ее решили выставить на столе на террасе, приказав повернуться к гостям спиной и снова широко раздвинуть ноги. Фрэнсис устроил коктейль, и гостям-мужчинам в качестве особого лакомства было разрешено воспользоваться Кловер по своему усмотрению. Она узнала, что члены этой группы практикуют все виды сексуальных игрищ. Те, кто в тот вечер остался без партнерши, охотно пользовались щедрым предложением Фрэнсиса. Они подходили один за другим, чтобы расстегнуть застежку на брюках и войти в Кловер. Некоторые кончали очень быстро, но были и такие, которые стремились увидеть в первую очередь ее оргазм, после чего медленно принимались за дело.

«Я просто резиновая кукла», – сквозь туман ощущений повторяла себе Кловер, когда восьмой или десятый (она сбилась со счета) мужчина подошел к ней. Она действительно была инструментом для утоления похоти.

Когда она отворачивалась, не желая показать своему очередному партнеру, что тот довел ее до оргазма, первый, кого она видела рядом, был Лукас, и один его вид заставлял забывать обо всем, – она погружалась в удовольствие, а он лишь целовал ее в щеку и отирал ей со лба пот.

Ночью они делили постель, и Лукас неизменно привязывал ее к изголовью кровати, но, пожалуй, это была единственная странность в его поведении. Во всем остальном он мог считаться образцом доброты и нежности. Ей казалось, что она, просыпаясь ночью от его ритмичных ударов в ее матку, слышит, как он нашептывает самые ласковые слова и обещания.

Иногда она видела, как наказывают Натана, и каждый раз ощущала приятную щекотку любопытства. Как бы она почувствовала себя с хлыстом в руке?

Однажды ночью, когда она лежала привязанная к кровати, до них донесся крик, эхом разнесшийся по саду. Голос мужчины выдавал его несчастное состояние.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Лукас, делая какие-то немыслимые манипуляции пальцами между ее ногами и заставляя ее кончить почти молниеносно.

– Это невероятно, – выдохнула Кловер, когда к ней вернулась способность говорить.

Лукас тихо рассмеялся.

– Честно говоря, я спрашивал о Натане. Я думал, как бы ты себя почувствовала, если бы тебе довелось выступить в роли его госпожи? Это тебя заводит?

Кловер решила не скрывать своего истинного отношения к этому вопросу.

– Да, очень. Может, наступит день, когда и я окажусь в этой роли.

Она мечтала о том, чтобы ее руки оказались несвязанными, так, чтобы она могла ласкать эрегированный член Лукаса, который упирался в ее упругое бедро.

– Кроме того, – продолжила она, – я была бы не против наказать Натана. Он мне кажется отвратительным и наглым, несмотря на то, что его уже долго учат с помощью хлыста.

Лукас помолчал, и Кловер раздумывала, не сказала ли она чего лишнего, за что придется пострадать. Но он, наконец, нарушил тишину.

– Очень хорошо, Кловер, – пробормотал он, медленно и ритмично касаясь ее бедра, – потому что Фрэнсис приготовил на завтра для тебя другое испытание. Последнее. Если ты пройдешь его, то сможешь стать полноправным участником наших собраний.

– Какое испытание?

Кловер вдруг ощутила приступ страха. Этот страх, пожалуй, был даже больше страха боли. Однако она не могла не заметить, как ее тело охватывало возбуждение.

– Чтобы стать полноправным участником наших собраний, ты должна будешь показать, что умеешь быть и жертвой, и охотником, – ответил Лукас, целуя Кловер в губы. – Надо уметь и брать, и давать. Ты понимаешь, о чем я говорю, Кловер?

– Да, – придвинувшись к нему, насколько это позволяло ее положение, ответила Кловер. – Очень хорошо понимаю. И хотела бы этому научиться. Но боюсь, что у меня не окажется к этому способностей. Я осознаю, что это не самая легкая задача, хотя она и, кажется на первый взгляд такой простой.

Лукас снова замолчал, но его пенис еще больше напрягся и отвердел. Выйдя из оцепенения, ее любовник произнес:

– Ты можешь попрактиковаться сейчас, пока еще есть время до выхода на публику.

– Что ты хочешь этим сказать? – прошептала она, прекрасно понимая, о чем идет речь.