хлам может показаться шедевром, меня не волновало. Сама атмосфера этой площади заставляла сердце биться иначе, глаза – видеть иначе, а мысли… Мысли вдруг совершили безумный скачок, будто я прямиком с нижних склонов Альбы перенесся на площадь Согласия. Я вдруг понял одну вещь: я тоже король, и у меня есть те, за кого я отвечаю. Я сманил кучу народу, пообещал победу и обещаний пока не выполнил…
– Полина! – Я помахал ей.
Она рванула ко мне со всех ног, подбежала, повисла на шее.
– Невероятно… – пробормотал я.
– Что такого невероятного?! – Полина отстранилась и уперла руки в бока. Глаза ее сияли не хуже, чем глаза призрака.
– Хаос, – пояснил я.
– Вот именно! Для этого и даны нам эти чудесные дни. Для творчества, для театра, сцены, песен и звона струн – эти дни ни на что другое употреблять больше нельзя.
– Хотел позвать тебя в свою команду, – спохватился я.
– Спасибо за предложение, но у меня – сцена! – Она строго помахала пальчиком перед моим носом.
Я кивнул. Я понял, что и сам думаю точно так же. Когда Пелена падает, воздух становится другим, мир меняется, иначе бьется сердце, и слова обретают высокий и тайный смысл. И самое горькое, что это удивительное время промелькнет в одно мгновение – мгновение, которое ты вынужден растратить на то, чтобы отбиваться от грабителей и бандитов, и все, что ты запомнишь об этом времени, это грязь и смерть на улицах, это озверевшие людские рожи, это страх, слезы и крики. А когда Пелена закона вновь накроет остров, ты будешь бормотать. «Ну наконец-то» и делать вид, что радуешься, притом что сердце сжимает тоска, и будешь повторять: «Зачем же было это время? Для чего? Что я упустил?» И втайне будешь мечтать о новом пришествии хаоса… и долго и тщательно готовиться. Но в результате все равно окажешься не готов.
– Полина, а ты не боишься? Грабителей… – Я запнулся. – И убийц?
– Все, приходящие сюда, становятся либо актерами, либо зрителями, – безапелляционно заявила Полина.
Я вдруг понял, что она ничуточки не изменилась с падением Пелены, она всегда была такой. До той минуты я знал лишь одного человека, который вот так легко и светло мог пройти сквозь хаос, – это Граф. Вот же синь! Что же делать? Влюбиться в Полину, что ли? А как же разница в пятнадцать лет?
На сцене тем временем действие продолжалось.
– Полли, крошка, – схватил фею за руку Макс. – Хочешь сказать, что ты и твои друзья вот так готовились к дням хаоса?
– Конечно!
– Полина! – окликнул ее полноватый паренек в просторной футболке до колен, из-под которой виднелись мешковатые штаны. – Через минуту твой выход!
– Пока, ребята! – Фея чмокнула меня в щеку, потом расцеловала щетину Макса и упорхнула.
Мой друг стоял ошарашенный, с раскрытым ртом.
– А почему меня не предупредили? – запоздало спросил Макс неведомо кого. – Я бы мог… Я в детстве играл на сцене. И в студенческие годы на гитаре… и еще писал сценарии… У меня они где-то еще… лежат.
Он сбился и поглядел на меня с таким несчастным видом, будто я украл у него шанс на самый прекрасный миг в жизни.
– Макс, думаю, за две недели ты подготовишься и выступишь здесь… – Я попробовал пошутить, но он не понял моей шутки.
Макс стоял и не двигался, а в глазах его блестели слезы.
– Пошли! – Я положил ладонь ему на плечо. – Нам пора в норку к Дайне искать глупого кролика. И, кстати, где Гарри и его гаврики?
В первый миг мне показалось, что Гарри сбежал, но потом я понял, что ошибся. Он стоял в первом ряду возле сцены и отчаянно бил в ладоши. Рядом Кабан сидел на тюке с награбленным и аплодировал не менее ожесточенно. Подле него примостились Гриф и тощий как палка Пончик…
– Гарри! – окликнул я парнишку. – Нам пора в «Тощую корову»!
Тот хлопнул в ладоши пару раз напоследок и стал протискиваться ко мне. Его товарищи тоже. Один лишь Кабан так и остался сидеть на тюке.
– Сейчас я его приволоку, – сказал Гарри и даже шагнул в сторону товарища.
– Не надо! – Я его остановил. – Если он проведет дни хаоса, хлопая в ладоши, это не самое худшее.
Сразу за площадью вернулась прежняя картинка: выпотрошенные грабителями дома, разбитые окна, взломанные решетки. Нагая женщина с расколотой как орех головой лежала в кровавой луже на мостовой. Миу при виде ее отвернулась и прикрыла лицо отворотом куртки. Пончика вырвало – кажется, уже во второй или в третий раз за время нашей передислокации.
«Женщина выбросилась из окна верхнего этажа…» – фиксировал я почти равнодушно.
Чуть в стороне у порога – пристреленная собака. Еще собаки, уже живые, грызущие труп подростка. Сгоревший дом, еще чадящий… что-то вывалено у входа – вещи и обломки мебели, кажется. Рассматривать не хочется. Кто-то тащит огромный пружинный матрас. Мужчина? Женщина? Не разглядеть. Свет висящего на высоте третьего этажа фонаря отражается в осколках разбитого зеркала на мостовой. Где-то играет музыка, кто-то хохочет. Воет женщина. Гремит цепь, за которую Макс цепляется и едва не падает… Несколько фигур в темном, похожие на насекомых, копошатся в развороченном чреве магазина. Осколки зеркальных стекол витрины торчат в рамах острыми зубьями.
Я шел впереди, призрак за мной.
Интересно, почему призраки убивают свою команду – просто потому, что хочется крови, как вина? Или царящий вокруг хаос проникает в их душу и требует все новых и новых смертей?
Куда мы идем? Зачем?
Ах да, мы ищем Черного Кролика…
Я, как автомат, переставлял ноги. Смотрел, видел, но не чувствовал. Я одеревенел. Стал частью мерзости, которую принес с собой хаос, как будто нахлебался нечистот.
Наконец мы добрались до таверны Дайны. Стоянка перед ней пустовала, и немудрено: все подъезды к таверне были перегорожены цепями.
– Я туда не пойду, – сказал призрак.
– Почему, Артур?
– Уже говорил: в дома не захожу. Если начну убивать, убью всех.
– В этом доме только друзья.
– Ты этого не знаешь наверняка. Так что я лучше побуду снаружи. А туда… нет…
– Не хочет – пусть катится, – заявил Макс. – Зачем тебе два Разрушителя, Син?
Если честно, я бы не отказался и от трех.
– Послушай, Артур… – попытался я уговорить призрака.
– Нет, внутрь ни за что.
М-да, иметь дело с призраком еще хуже, чем с Адой.
– Тогда уходи! – разозлился я внезапно.
Он тут же, будто только и дожидался моих слов, повернулся и двинулся прочь по Восьмой круговой магистрали.
– Приятно было познакомиться! – крикнул я ему вслед.
И подумал, что в глубине души давно надеялся, что он сбежит. Он был идеальным охранником. Но все равно я мечтал, чтобы он исчез… Потому что он убивает не задумываясь и не сожалея. И все байки про призраков не такое уж вранье, если вдуматься.
Я постучал, и дверь мне открыла официантка Дайны.
