Там есть друзья моей бабушки…
– Прекрасная идея, – быстро заметила Дафна. – Мы обеспечим твой проезд, дадим денег. Да что там, будем даже посыпать время от времени деньги, не так ли, Пьер? Ты можешь сказать друзьям своей бабушки, что…
– Нет, – решил Пьер. Его глаза были прикованы ко мне так твердо, что я почувствовала, как его мысли передаются через них в мое сердце. – Я не могу выпроводить свою собственную дочь.
– Но все ведь не так, как если бы она была твоей дочерью в действительности, Пьер. Ты не знал ее ни одного дня, и я тоже. Она выросла в совершенно другом мире, – уговаривала Дафна.
Но, казалось, отец не слышал ее. Все еще не отрывая от меня взгляда, он проговорил:
– Я знал твою бабушку лучше, чем деда. Она была совершенно особенной женщиной с особыми способностями, особым даром.
– Право, Пьер, – вмешалась Дафна.
– Нет, Дафна, у нее был этот дар. Она была, как это у кайенов называется… знахаркой, так? – спросил он меня. Я кивнула. – Если она полагала, что для тебя будет лучше переехать сюда, значит, у нее была особая причина, какое-то внутреннее видение, духовное указание, – продолжал Пьер.
– Не может быть, чтобы ты говорил серьезно, Пьер, – вновь прервала мужа Дафна. – Придавать такое значение варварским суевериям? Тебе остается только признаться, что ты веришь в вуду Нины.
– Но в этом все-таки что-то есть, Дафна. Есть тайны, которые не могут объяснить логика, здравый ум и наука, – заметил мой отец. Дафна прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
– И как ты предполагаешь разрешить эту… эту ситуацию, Пьер? Какое объяснение мы предложим нашим друзьям, обществу? – спросила она. Я все еще стояла, не решаясь ни сдвинуться с места, ни сесть вновь. Я так крепко держалась за чемоданчик со всем моим имуществом, что костяшки пальцев побелели. Отец раздумывал.
– Нины не было с нами, когда, как считалось, у нас родилась Жизель, – начал он.
– И что?
– У нас работала та женщина-мулатка, Титуба, помнишь?
– Помню. И помню, что ненавидела ее. Она была слишком неряшливой и слишком ленивой и пугала меня своими глупыми суевериями: разбрасывала везде щепотки соли, сжигала одежду в бочонках с куриным пометом. По крайней мере, Нина держит все свои верования при себе.
– И поэтому мы отослали Титубу сразу после якобы рождения у нас Жизель, помнишь? Во всяком случае, так мы объявили в обществе.
– К чему ты ведешь, Пьер? Какое это имеет отношение к нашей «небольшой» проблеме? – едко спросила Дафна.
– Мы никогда не открывали правду потому, что имели дело с частными детективами, – сказал отец.
– Что? Какую правду?
– Мы старались вернуть похищенного младенца, сестру-близнеца, которую украли из детской прямо в день ее рождения. Ты ведь знаешь, как много людей верят, что похищенные дети часто становятся жертвами вуду и что многие королевы вуду обвинялись в похищении и убийстве детей?
– Я сама всегда подозревала нечто подобное, – проговорила Дафна.
– Совершенно верно. Никто никогда ничего такого не доказал, но всегда существует опасность массовой истерии по этому поводу, и эта истерия способна активизировать линчевателей. Поэтому, – сказал отец, откидываясь назад, – мы сохраняли нашу трагедию и наши поиски в тайне. До сегодняшнего дня, – добавил он, сжимая руки и улыбаясь мне.
– Она была похищена более пятнадцати лет назад и возвратилась? – спросила Дафна. – Именно это ты хочешь сказать людям в обществе и нашим друзьям?
Отец кивнул.
– Как блудный сын, только в данном случае как блудная дочь, чья ненастоящая бабушка почувствовала угрызения совести на смертном одре и открыла ей правду. Чудо из чудес – Руби нашла путь домой.
– Но Пьер…
– Ты будешь притчей во языцех в городе, Дафна. Каждый пожелает услышать эту историю. Ты не сможешь справиться со всеми приглашениями, – говорил он. Дафна несколько секунд пристально смотрела на мужа, а потом перевела взгляд на меня. – Разве это не изумительно? – продолжал отец. – Посмотри, как они похожи друг на друга.
– Но она такая… необученная, – простонала Дафна.
– Что вначале еще больше привлечет к ней внимание. Но ты можешь взять ее под свое крылышко, как когда-то взяла Жизель, – объяснял отец. – И научить ее всяким тонкостям, правилам, воссоздать ее… как Пигмалион Галатею. Все будут восхищаться тобой.
– Не знаю, – проговорила женщина со значительно меньшим сопротивлением. Она взглянула на меня более внимательно. – Может быть, отмытая, в приличной одежде…
– Это приличная одежда, – резко возразила я. Мне надоело, что все критиковали мое одеяние. – Ее сшила бабушка Катрин, а то, что она делала, всегда ценилось людьми на протоке.
– Не сомневаюсь, – согласилась Дафна, ее глаза были колючими и холодными. – Но это на протоке. А здесь не протока, милая. Это Новый Орлеан. Ты приехала сюда потому, что хотела жить здесь… быть со своим отцом, – перевела она взгляд на Пьера. – Так?
Я тоже взглянула на отца:
– Да. Я верю в пожелания и предсказания бабушки Катрин.
– Хорошо, но тебе придется приспособиться. – Женщина откинулась на спинку стула и некоторое время размышляла. – Это будет настоящее испытание, – добавила она. – И в общем довольно любопытное.
– Конечно, любопытное, – согласился Пьер.
– Как ты думаешь, смогу я поднять ее до такого уровня, что люди действительно не будут видеть разницы между ними? – спросила Дафна моего отца. Я не была уверена, что мне нравится ее тон. Она все еще говорила обо мне как о каком-нибудь нецивилизованном аборигене, каком-то диком животном, которое нужно приручить.
– Конечно, сможешь, дорогая. Посмотри, как ты отлично справилась с Жизель, а мы оба знаем, что ей присуща дикая струнка, не так ли? – улыбнулся Пьер.
– Да, я ухитрилась обуздать и подавить в ней эту особенность, кайенскую особенность, – презрительно проговорила Дафна.
– Я не дикарка, мадам, – выплеснула я в нее свои слова. – Моя бабушка учила меня только хорошему, мы регулярно ходили в церковь.
– Я говорю не о том, чему тебя научили, а о чем-то не зависящем от этого, о твоей наследственности, – упорствовала Дафна. – Голубая кровь Пьера и мое руководство были достаточно сильными, чтобы справиться с этим у Жизель. Если ты не будешь упираться, если действительно хочешь стать частью этой семьи, мне, возможно, удастся сделать то же самое с тобой. – Хотя позади у нее, – она обратилась к мужу, – многие годы плохого воспитания, Пьер. Не забывай об этом.
– Конечно, Дафна, – мягко согласился он. – Никто не ждет чудес немедленно. Как ты сама сказала, это испытание. – Он улыбнулся. – Я бы не стал просить, если бы не считал тебя способной добиться этого, дорогая.
Успокоенная, Дафна вновь откинулась на спинку стула. Когда она глубоко задумывалась, она поджимала губы, а ее глаза начинали сверкать. Несмотря на то что она сказала, я не могла не восхищаться ее красотой и царственными манерами. Разве было бы так уж ужасно выглядеть и вести себя подобно этой женщине? – размышляла я. И сделаться чьей-нибудь принцессой из сказки? Какая-то часть меня, которой невозможно было отказать, казалось, кричала: «Пожалуйста, пожалуйста, помоги, попытайся», а другая часть, которая чувствовала себя оскорбленной замечаниями этой женщины, дулась где-то в темных уголках моего сознания.
– Ну что ж, Бо уже знает о ней, – проговорила Дафна.
– Именно, – подхватил отец. – Конечно, я мог бы попросить его держать все это в тайне и уверен, он
