— Как ты думаешь, что он сейчас делает? — немного не к месту спросила Лиля. Она научилась говорить с ним как со своим приятелем.
— Читает твои письма, — убежденно заявил бывший боксер. — Он все время этим занимается. А теперь иди к себе и ложись спать. И нечего сидеть и переживать.
Лиля стояла у открытой двери.
— Постараюсь, — улыбнувшись, пообещала она. — Доброй ночи и спасибо тебе. Буду ждать тебя утром.
Глава 17
Слушание дела
— Если позволит ваша честь, господин председатель, и господа присяжные…
Говоривший был помощником окружного прокурора.
Действие происходило в федеральном суде в здании на Парк-роу. Джона Ноултона подозревали в распространении фальшивых денег, и его дело слушалось в присутствии двенадцати присяжных.
Помещение было старым и неприглядным, да и само здание было одним из самых уродливых в Нью- Йорке. Места для присяжных, скамьи и ограждение потускнели от долгого использования. Казалось, секретарь сидел за своим столом много лет. Мрачное, унылое место.
Ряды для публики пустовали, собрались только знакомые друг другу люди. Справа сидели детектив Баррет с двумя своими людьми и Билли Шерман. На передней скамье рядком расположились Дрискол, Бут, Дюмэн, Дженнингс и Догерти. Позади них можно было видеть Лилю и рядом с ней — миссис Аманду Берри.
Здесь было еще человек двенадцать — просто любопытные, искатели сенсаций и студенты- юристы.
Ноултон сидел рядом со своим адвокатом, изредка с ним перешептываясь, и быстро поднял глаза, когда прокурор встал со своего места, чтобы обратиться к суду и присяжным. Стрелки часов на стене показывали половину двенадцатого. Полтора часа ушло на формальности, включая выборы присяжных. Адвокат Сигал держался доброжелательно, чем заслужил одобрение судей.
— Если позволит ваша честь, господин председатель, и господа присяжные…
Помощник окружного прокурора начал свою вступительную речь. Он был молодым человеком — возможно, лет двадцати восьми — и говорил с неподдельным энтузиазмом молодости, выбирая энергичные, звучные выражения.
Во время его выступления подозреваемый не раз чувствовал, как его щеки покрываются румянцем.
У него создалось впечатление, что его вина доказана десять раз.
Адвокат Сигал повернулся и прошептал своему подзащитному:
— Он ничего не упустил — молодчина.
Ноултон не успел ответить и только кивнул, а адвокат Сигал поднялся и начал вступительную речь в защиту обвиняемого. Она оказалась на удивление короткой, он не вдавался в детали, не занимался разбором доказательств и лишь в целом подверг их сомнению. Но когда он заявил, что обвиняемому не следует предлагать выступить в собственную защиту, Ноултон заметил, как по лицам присяжных пробежала тень неудовольствия и сомнения.
Когда Сигал сел, обвиняемый повернулся, чтобы бросить взгляд на Лилю; и она лучезарно ему улыбнулась.
Прокурор вызвал первого свидетеля:
— Джеймс Баррет!
Детективу особенно рассказывать было нечего. Он подтвердил личность Ноултона и рассказал об обстоятельствах его ареста, сделав акцент на том, как он с помощниками сразу после входа в квартиру устремился в заднюю комнату.
Сигал от лица защиты никаких вопросов ему не задал.
Вторым свидетелем со стороны обвинения был Билли Шерман.
— Как ваше имя?
— Уильям Шерман.
— Род занятий?
— Журналист.
— Ваш адрес?
Он назвал номер дома на Западной Тридцать четвертой улице.
Потом последовало несколько вопросов относительно продолжительности его знакомства с обвиняемым и времени, которое они проводили вместе. Затем прокурор спросил:
— Вы никогда не видели, чтобы Ноултон распространял или предлагал распространять фальшивые деньги?
Сигал тотчас же поднялся и заявил протест.
— Принято, — согласился судья.
Это было началом сражения между двумя юристами.
Раз за разом прокурор старался отстоять свою точку зрения, подходя к вопросу с разных сторон, и всякий раз Сигал заявлял протест и говорил, что свидетель неправомочен отвечать на такой вопрос.
В конце концов судья и сам потерял терпение и довольно жестко попенял прокурору:
— Мистер Брант, ваш свидетель не обладает полномочиями эксперта. Вам не следует задавать ему такие вопросы, или вы должны его отпустить.
Сигал торжествующе осклабился. Прокурор нахмурился и откашлялся. Ноултон через плечо бросил взгляд на скамейки для зрителей и улыбнулся Лиле.
Догерти наклонился и прошептал Дрисколу:
— Не понимаю, о чем они, к дьяволу, дискутируют, но этот хитрый малый сейчас выглядит так, будто только что получил хороший боковой в челюсть и повис на канатах.
Но у молодого мистера Бранта было в запасе еще одно оружие. Он попросил, чтобы его возражение было занесено в протокол, и потом повернулся к свидетелю:
— Мистер Шерман, где вы были вечером одиннадцатого декабря прошлого года?
— В квартире Пьера Дюмэна, хироманта.
— Где находится его квартира?
— На Западной Двадцать первой улице.
— Какой номер дома?
— Не знаю.
— Кто там был вместе с вами?
— Подсудимый, Ноултон, и еще четверо или пятеро человек.
— Назовите имена.
— Том Догерти, Пьер Дюмэн, Боб Дрискол, Сэм Бут и Гарри Дженнингс.
— Что вы там делали?
Свидетель на мгновение замялся, перед тем как ответить:
— Там была драка. Понимаете…
— Нет, отвечайте на мой вопрос, — прервал его прокурор. — Вы сами дрались?
— Нет, сэр.
— А кто?
— Ноултон с Дрисколом. Ноултон его победил.
— А потом?
— Потом дрались Ноултон и Догерти. Их бой продолжался десять или пятнадцать минут и…
— А теперь подробно расскажите суду и присяжным, как все происходило.
— Ну, Ноултон боксировал лучше Догерти и прижал его к стенке, когда вдруг кто-то бросил в Ноултона бронзовой статуэткой или чем-то в этом роде. Он упал как подкошенный.
— И что тогда сделали вы?
— Я подошел к двери, у которой лежал Ноултон, и все остальные тоже. Встав рядом с ним, я увидел торчащий у него из кармана бумажник, а я знал, что они…
— Вы имеете в виду карман Ноултона?
