нашесте, сроду этим не занимался. — Он пошел к выходу, но остановился. — Имение Фольца, это не рядом ли с домом Сторса в Берчхевене, куда я ездил тогда за чемоданом?
— Да, по соседству. Но пока что не делайте из этого никаких выводов. — Дол встала с кресла и подошла к нему. Положила руку на плечо. — Поймайте его! О'кей, Пратт?
— О'кей, босс. Пока.
— Минутку. — Дол повернулась. — Что скажешь, Сильвия? Это нам влетит в копеечку. Ты ведь казначей.
— О боже мой! — Сильвия выглядела встревоженной и беспомощной. — Ох, Дол… это как раз то, что я должна сказать тебе… Дол, дорогая! Но тогда… есть ли у нас деньги на счете в банке?
— Конечно есть. Та тысяча, которую ты положила в среду, — ответила Дол.
— Хорошо. Тогда порядок. Если только… да нет, порядок!
Дол взглянула на партнершу, поколебалась мгновение, повернулась к Силки и кивнула ему, что можно идти. Когда за ним захлопнулась дверь, она снова вернулась на свое место за столом. Когда она двигалась, то казалось, что скользит по воздуху, а не проходит сквозь него. Подсознательно, заметив, как она двигается, или услышав, как говорит, люди усаживались на стульях поудобнее, настолько было приятно наблюдать исходящую из нее энергию, излучаемую ею, казалось, без усилий и не без грации. Она села, держа спину прямо, дотронулась кончиком пальца до родинки на щеке и опустила руку на стол.
— Ну, наши три пункта не сработали?
— Нет. — Сильвия внезапно стиснула перчатки и швырнула их на пол, следом за ними полетела и сумочка из страусиной кожи, только в другую сторону и с большей силой. Фольц бросился поднимать перчатки, затем встал и направился за сумочкой, потом сел, держа их в руках. — Я его была готова изжевать! — с горечью добавила она.
— Но… — Дол была озадачена. — Разве может он лишить тебя… твоих собственных денег? Разве не так?
— Конечно нет. Я даже не знаю, похоже, он и сам этого не желает. Дело вовсе не в деньгах.
— Тогда, — Дол махнула рукой, — порядок, а чего он требует?
— Много чего.
— Например?
— Я должна прекратить финансовые и другие отношения с проклятым детективным бизнесом.
— Понимаю. Вот в чем дело. — Мгновение Дол сидела молча, сжав губы и настолько тихо, что казалось, перестала дышать. — Ну, тогда ты больше не детектив. Должно быть приятно, когда есть мужчина, который наставляет на путь истинный. Знаешь, вот только я не смогу вернуть тебе вложенный капитал… во всяком случае, не сейчас.
— Ох, Дол. — У Сильвии был жалкий вид.
— Если всему помехой я… — вскочил со своего места Фольц.
Сильвия успокаивающе махнула ему рукой. Дол сказала:
— Нет еще, Мартин. Еще не настал твой черед указывать ей, что надо делать. Успокойся и насладись добродетелью послушания.
— Дол Боннер! — покраснела Сильвия. — Как ты смеешь это говорить? Я не подчиняюсь ни одному мужчине.
— Я мужчин не люблю.
— Я тоже. По крайней мере многих. Но что касается Пи Эл, то он вовсе не указывал мне, что я должна делать. Он подчеркнул, что если я вопреки его воле и неодобрению поступлю по-своему, то он никак не отреагирует… а любить меня будет ничуть не меньше. Вот дьявол! — В ее голосе звучала горечь. — Он чертовски умный. Хорошо знает, что я не потерплю приказов, даже от него. Он еще сказал, что я ему ничем не обязана и не ждет от меня признательности и даже не примет ее, если у меня в душе и есть что-то подобное, хотя и сильно сомневается в этом. Но, — тут она пришла в ярость, — он также знает, что был чрезвычайно добр ко мне все эти пятнадцать лет и что у меня достаточно здравого смысла сознавать это, и знает, что у меня доброе сердце и хорошие помыслы. Надо признать, что это его фото… этот кусок в «Газетт» для него были большим ударом.
Дол Боннер сухо спросила:
— Хорошие помыслы? И в отношении меня тоже? — И тут же добавила: — Нет, этот упрек я беру назад. Хорошими помыслами вымощена дорога в ад… Я не в претензии, а если кого-то виню, так только себя, за то, что позволила тебе убедить меня… Ты же знаешь, я хотела начать детективный бизнес одна, в маленьком помещении в дешевом здании.
Тут робко вмешался Фольц:
— Можно мне… конечно, это не мое дело… но я часто размышлял… почему вы занялись детективным бизнесом? Девушка с вашими способностями… с вашими связями… вы смогли бы заняться чем угодно…
— Я знаю, Мартин, — терпеливо ответила Дол. — Я могла бы стать стилистом, секретарем- референтом или открыть шляпный магазин. Могу просто сказать, что мне не захотелось. Могу добавить: я не хочу, чтобы у меня был босс — не важно, мужчина или женщина, и даже составила целый список того, чем я смогла бы заняться. Все эти занятия казались скучными и отвратительными, кроме двух-трех. Я бросила монетку, чтобы выбрать между детективным агентством и дизайном. Пришлось поступиться гордостью и просить помощи у одного мужчины, чтобы получить лицензию. У меня не было семьи, мой отец умер должником, и вместо того, чтобы занять у Сильвии тысчонку долларов для начала, я оказалась достаточно слабой, чтобы позволить ей войти в долю за все за это. — Она обвела рукой симпатичный кабинет, играющий красками и сверкающий хромом, пожала плечами и взглянула на прежнюю партнершу. — Все как корова языком слизнула, Сильвия, дорогая. Финал!
Сильвия горестно съежилась.
— Ох, Дол…
— О'кей, — коротко бросила Дол, — я на четыре года тебя старше, должна была знать наперед. — Тут она выдвинула ящик стола и вынула из него напечатанный на машинке лист бумаги. — Меня не застали врасплох, я такая же умная, как Пи Эл Сторс. И тебя люблю ничуть не меньше. Вот я все подсчитала сегодня утром. Мы предполагали, что ты вложишь в дело пятнадцать тысяч долларов, ты успела внести девять тысяч, которые пошли на мою зарплату, мебель для офиса, ренту, вот здесь все разложено по полочкам. Я дам тебе копию. Мы должны…
— Дол, перестань. — Сильвия покраснела. — Зачем ты сыплешь соль на рану!
— Ничего подобного, просто я отчитываюсь, как президент корпорации. Нам заплатили 712,82 доллара. Да чеков мы получили на 949,10 доллара, ни одного просроченного. Могли ускорить получение по ним денег, только вот все знают, что тебе они особенно не нужны. Наш баланс в банке 1164,35 доллара. Сейчас мы стоим 7217,86 доллара. Правда, сюда входит стоимость мебели, но когда мы ее продадим…
— Продать мебель! — возмутилась Сильвия. — Дол, продать эту прекрасно подобранную…
— Придется продать. Сильвия, дорогая, ты не знаешь счета деньгам, не представляешь, откуда они берутся. Тебе кажется, что их приносит аист и бросает в каминную трубу, только в нашем случае понадобится целая стая аистов. Ты думаешь, мне по карману содержать эту контору? Одна рента обходится в тысячу восемьсот долларов. Я, правда, не знаю, во что обойдется банкротство, но за ликвидацию корпорации придется платить нотариусу… кошмар! Убирайся вон отсюда!
Фольц с Сильвией, казалось, испугались, но тут же поняли, что последняя фраза обращена не к ним, а к посетителю. Дверь широко распахнулась, и в кабинет ввалился ни дать ни взять олимпийский чемпион, причем не негр, а белый. Был он высокий, ладно скроен, голубоглазый и загорелый, как нудист, если на того натянуть одежду. Игнорируя присутствующих, он широким шагом подошел прямо к креслу Дол, остановился и с чувством продекламировал:
Наклонился, обхватил Дол за плечи, приподнял высоко над креслом, подержал пару секунд и посадил
