– Вы знаете, как женщины становятся беременными? Ведь никто, наверное, даже не удосужился вам рассказать об этом. Секс в этом доме скорее всего был всегда под запретом, особенно при правлении Эмили.
– Топчутся, – Шарлотта засмущалась.
– Топчутся? Я не понимаю, Шарлотта. Как топчутся? От кого вы забеременели?
– После того, как он потоптал меня, младенец начал расти у меня в животе.
– После того как он потоптал? Кто потоптал? От кого вы были беременны?
– Это было в свинарнике, он показал мне, как топчутся свиньи, и потом то же проделал со мной.
– В свинарнике? Это был Лютер? Это был Лютер, – заключила я по выражению лица Шарлотты. – И полагаю, что мисс Эмили все это знала. Конечно, и она мучила его все эти годы в наказание. Именно поэтому он все это сносит терпеливо как раб. О, Шарлотта, – я обняла ее, – мне жаль, что тебе пришлось жить в таком кошмаре. Но что случилось с ребенком?
Мы услышали шаги Эмили, и Шарлотта испуганно отскочила от меня.
– Я буду в детской, с твоим ребенком, – она схватила пустой стакан, и когда мисс Эмили вошла, выскочила за дверь, но та схватила ее за руку и остановила.
– Она выпила все? – Шарлотта кивнула и показала стакан. – Хорошо. Иди сполосни его.
– Как ребенок? – спросила я.
– Она слишком маленькая. Ложись спать, я хочу, чтобы ты утром смогла уехать. Все будет нормально, – Эмили развернулась, чтобы уйти.
– Что вы этим хотите сказать? – я привстала на локтях. – Почему вы говорите, что дочка слишком маленькая?
– Когда младенцы рождаются слишком маленькими, они долго не живут. – Эмили вышла.
– Что с ней случилось? Где она?!
Я попробовала встать, но голова оказалась слишком тяжелой, ноги подогнулись, и я оказалась на кровати, глаза мои закрылись. Я почувствовала тепло в животе, оно распространялось по всему телу. Что было в настойке, не понимала я, не нужно было пить… Я почувствовала себя чудовищно утомленной и слабой, у меня не было сил не то что встать, а даже открыть глаза. Тяжелое, свинцовое одеяло вдавливало меня в постель все глубже и глубже. Я пробовала сопротивляться, но уже даже руки отказали мне.
Я проспала большую часть дня, и каждый раз, когда я просыпалась, голова оказывалась столь тяжелой, что сон побеждал меня. Единственная мысль блуждала в моей голове: нужно проснуться. Я не знала, день или ночь уже. Дверь в мою комнату была закрыта, и лишь через много часов ее открыла мисс Эмили.
Я попробовала поднять голову, она приблизилась и помогла мне принять более удобную позу, потом поднесла стакан к моим губам, в нем была та же жидкость, что приносила Шарлотта. Я закрыла рот, но она зажала мне нос и снова поднесла стакан ко рту.
– Пей, – грозно посоветовала она, – или ты выпьешь настойку или никогда не наберешься сил, чтобы уехать.
Я попробовала оттолкнуть ее пальцы от лица, но они оказались будто железными, она наклонила стакан, зажала мою голову и влила жидкость. Полностью обессиленная я свалилась на подушку.
– Где… мой… ребенок?
– Я же сказала тебе, что она слишком маленькая, – ответила тетушка и закрыла за собой дверь, оставив меня в темноте.
Я пробовала бороться со сном, чтобы быстрей прийти в себя и разыскать девочку. Я начала петь, в надежде сохранить бодрость, но мне не хватало дыхания. Мой голос становился все тише и тише, пока не остался только во сне.
Когда я проснулась, было уже утро, я поняла это, потому что дверь оказалась открытой, и в коридоре было видно окно. Вошла Шарлотта, неся на подносе завтрак: кусок хлеба, овсянку и чай. Она положила все это на стол и зажгла керосиновую лампу.
– Доброе утро, – пропела она, – Эмили сказала, что ты должна хорошо позавтракать и одеться, потом Лютер отвезет тебя на вокзал. Эх, ты покатаешься на поезде.
Я села и почувствовала страшную усталость, сон не только не дал мне сил, а наоборот затуманил сознание.
– Во что одеться? – Шарлотта показала на груду вещей, сваленных на полу, и переложила их на кровать.
– Моя одежда. – Мне показалось, что я нашла старого друга, здесь были даже ботинки, которые я потеряла. – Спасибо Шарлотта.
Я скинула платье из мешковины и надела свое родное. Я нашла свой кошелек, гребенку. Все это время она лежала у Эмили, а я была вынуждена ходить с длинными спутанными волосами. Несмотря на чудовищный голод, я, испугавшись, что тетушка мне снова что-нибудь подсыпала, ни к чему не притронулась. Одна мысль об этом сводила живот. Но все-таки, мне нужны были силы, и я съела кусочек хлеба.
– Где ваша ужасная сестра?
– Она внизу, в библиотеке, работает на счетах. Я пойду закончу рукоделие, которое хочу подарить тебе.
– Где моя дочь?
– Они забрали ее, – сказала Шарлотта, – Эмили сказала, что она слишком маленькая, тогда они взяли ее.
