– Ну-у… – Прескотт скривил губы, – Формально она имеет право. Прежде всего, по гражданскому ко…
– Нет, прошу вас, не надо цитировать. Давайте короче: может миссис Хауторн рассчитывать на признание завещания незаконным?
– Точно не знаю, но полагаю, что может. Если придраться к формулировке документа, то при наличии соответствующих фактов… – Прескотт явно был не в своей тарелке. – Поймите, положение у меня крайне щекотливое. Даже неэтичное. Я же сам составлял завещание по указанию мистера Хауторна – максимально точно и лаконично, чтобы оно не вызывало никаких сомнений. Вряд ли я стану подсказывать, с какого боку можно подступиться к документу, который был сформулирован лично мною. Наоборот, моя обязанность – его защищать. Но если забыть о том, что я адвокат, то как старый друг семейства Хауторнов, к которому принадлежит теперь и мистер Данн, стоящий у кормила нашей страны, я понимаю, какое неизмеримое зло может причинить подобный процесс. Поэтому мне тоже кажется, что широкой огласки надо избежать любой ценой. Правда, миссис Хауторн заняла такую неожиданную и непонятную позицию…
Прескотт наконец умолк и снова скривился. Очевидно, это было у него признаком душевного волнения.
– Я вам больше скажу. Но только между нами, вы же понимаете, что мне такие вещи произносить непозволительно. Так вот: я это завещание считаю оскорбительным и попирающим чужие права. Именно это я и заявил тогда Ноэлю, но, поскольку он настаивал, мне пришлось уступить. О том, что с миссис Хауторн обошлись нечестно, я вообще молчу, а вот как быть с миллионом долларов, который он обещал сестре в фонд Варнейского колледжа? Туда пожертвовано всего десять процентов названной им суммы. Это даже не нечестно было, а попросту непорядочно. Я ему так и заявил. Безрезультатно. Причем я считал и продолжаю считать, что под влиянием мисс Кари он утратил контроль над собой.
– А я продолжаю этому не верить! – громко отчеканила Мэй. – Если бы Ноэль по каким-то своим соображениям решил не делать того, что было мне обещано, он бы меня обязательно предупредил!
– Моя дорогая мисс Хауторн! – повернулся к ней Прескотт. (Теперь его губы вытянулись в одну тонкую ниточку: похоже, этот разговор был ему крайне неприятен.) – Вчера вечером я намеренно не обратил внимания на ваши слова, ибо понимал, какое разочарование вы испытали. – Голос его вздрагивал от негодования. – Но сейчас, когда в присутствии посторонних вы начинаете инсинуировать, что содержание завещания Ноэля Хауторна не соответствовало его личным указаниям… Бог мой, конечно, он же был неграмотным, подписывал все не читая…
– Не говорите глупостей! – прервала его Мэй. – Я просто толкую о неправдоподобности, о невозможности поверить в такое предательство… Может быть, вы оба действовали под гипнозом, а? – Она сверкнула белыми зубами в чарующей улыбке и жалобно добавила: – Черт возьми, как это все неприятно. Конечно, было бы предпочтительнее вообще не суетиться, пустить дело на самотек, если бы не упрямство Дейзи, из-за которого и приходится что-то предпринимать. Словом, я настаиваю на том, чтобы при достижении договоренности с мисс Кари обещанная братом сумма пожертвования на научные цели была восстановлена. Я с удовольствием сама приму участие в переговорах с этой женщиной.
– Ага! – пробормотал Вульф.
И Прескотт, который все еще сидел, поджав губы, кивнул ему, как бы говоря: «Вот так-то»
На сестру обрушилась Джун:
– Мэй, опомнись, и так все запутано, а ты вообще требуешь невозможного. Впрочем, это обычный блеф, я-то тебя знаю. Неужели тебе хочется мутить эту грязь? Если мистеру Вульфу удастся отвоевать половину денег, скажи спасибо. Я ничего не имею против, если твой фонд получит миллион, но самое главное – Дейзи, и ты это понимаешь не хуже меня. Мы не станем…
Она замолчала, потому что дверь из холла отворилась и появился Фриц. Приблизившись к письменному столу Ниро Вульфа, он протянул ему поднос с визиткой. Тот заглянул в нее, аккуратно сунул под пресс-папье и повернулся к миссис Дани.
– На карточке значится «Миссис Ноэль Хауторн».
Все они даже глаза вытаращили.
– Господи, помилуй! – ахнула Эйприл.
А Мэй тихо произнесла;
– Нам бы следовало ее связать.
Приподнявшись в кресле, Джун требовательно спросила:
– Где она? Я сама с ней поговорю!
– Тише, мадам. – Ладонью своей огромной ручищи Вульф как бы прижал к столу воздух. – Она приехала ко мне. Следовательно, я и буду разговаривать.
– Глупости! – Джун вскочила и выпрямилась во весь рост. – Она дала нам время до понедельника. Обещала пока ничего не предпринимать. Я же оставила с ней сына и дочь, чтобы гарантировать…
– Где оставили?
– В доме брата. В ее доме. Мы там ночевали. Впрочем, дом как раз не ее, потому она и действует столь решительно. Вместе с земельным участком он по завещанию переходит той женщине. Но ведь Дейзи уверяла…
– Прошу вас, сядьте, миссис Данн. Так или иначе, и должен увидеть ее прежде, чем соглашусь взяться за ваше поручение. Фриц, проводи сюда миссис Хауторн.
– Сэр, но с нею две дамы и джентльмен.
– Веди их всех в таком случае.
Глава 2
Четверо людей, не считая Фрица, исполняющего роль пастуха-погонщика, переступили порог кабинета. Фрицу пришлось принести еще пару стульев из соседней комнаты.
Я люблю разглядывать людей.
Частенько мне хватает и одного взгляда, но, как правило, глаз невольно задерживается на каких-то особенностях.
Эндрю Данн был рослым парнем, сильно смахивающим на портреты своего отца, которые часто мелькали в газетах.
У его сестры Сейры были темные глаза матери, похожие на глаза хищной птицы, и хауторновский лоб, но рот и подбородок – совсем иные.
Вторая девушка – блондинка сумела бы без труда убедить самое строгое жюри, что Голливуд не смог собрать у себя все самое молодое и очаровательное, чем так богата наша огромная страна. Позднее выяснилось, что красотку эту звали Селией Флит и была она секретаршей Эйприл Хауторн.
И хотя эти три лица стоили моего внимания, то, которое меня больше всего интересовало, было моему взору недоступно.
История гласила, что случайная стрела Ноэля Хауторна пропахала по лицу его красавицы-жены от брови до подбородка. Один глаз остался целым, но поскольку шрам был диагональным, то ей приходилось скрывать все полностью: густая вуаль спускалась до самой шеи и придерживалась снизу лентой. Среднего роста, с прекрасной, почти девичьей фигурой, она тем не менее не создавала впечатления чего-то красивого. Повинна в том была вуаль и спрятанная за ней тайна.
Я сидел и глазел на нее, стараясь не поддаваться искушению поручить кому-нибудь за десять долларов поднять это забрало, ибо понимал, что, если такое сделают, я, вероятно, предложу еще десять, лишь бы его снова опустили.
Садиться на стул, который я придвинул для нее, она не стала: так и застыла в неподвижности, словно не в состоянии была сидеть.
Когда церемония знакомства подошла к концу и я снова занял свое место, Эйприл потянулась за сигаретой: пальцы у нее дрожали. Мэй опять казалась милой и симпатичной, однако чувствовалось в ней внутреннее напряжение.
Заговорила, разумеется, Джун:
– Дейзи, дорогая моя, твой приезд был совершенно излишним. Мы же искренне тебе объяснили, что намерены посоветоваться с мистером Ниро Вульфом. И ты дала нам время до понедельника. Абсолютно никаких оснований подозревать с нашей стороны нечестную игру у тебя быть не может… Сейра, негодница, что ты такое делаешь? Убери это прочь!
