– Едва ли, – она засмеялась. – Я не думаю, что она и Клейтон вообще когда-нибудь занимались этим, у них же отдельные спальни. Может быть, поэтому он приставал ко мне.
Какая маленькая девочка, а так легко рассуждает на сексуальные темы. Это удивило меня, но потом я вспомнила о том, что она росла в Нью-Йорке, а там было чему научиться.
– Ты знаешь намного больше, чем я в твои годы; откуда ты все это взяла, если Лесли ничего тебе не рассказывала?
– Друзья в школе и другие источники.
– Какие источники?
– Книги, журналы, телевидение.
– А, – протянула я, – ну, хочешь, я поделюсь с тобой тем, что я тогда, в твоем возрасте узнала?
– Да, – она заинтересовалась.
– Твое тело сейчас начинает становиться телом молодой женщины.
– Да, у меня начинает увеличиваться грудь, – сказала она, довольная собой, – мальчики тоже это замечают.
– Дело не только в груди, Ферн. С тобой начнут происходить вещи, которых раньше никогда не случалось, начнется очень сильный перепад эмоций. Тебя начнет волновать то, что раньше было безразлично: запахи, звуки. Тебя уже начали волновать мальчики. Тебе хочется, чтобы они обратили на тебя внимание и относились к тебе как к женщине, а не как к девочке, именно поэтому ты стреляешь у них сигареты и куришь вместе с ними возле прачечной.
Она испуганно посмотрела на меня.
– Кто тебе сказал это? Роберт Гарвуд? Стукач! Лжец!
– Я знала об этом уже давно, но никому не говорила и не скажу, но ты сама можешь себя выдать. Ты, конечно, можешь проигнорировать и мои слова, но все-таки тебе следует быть осторожней именно в этот период своей жизни. Иногда твои эмоции выплескиваются наружу, и ты делаешь такие вещи, о которых впоследствии будешь жалеть.
– Например, такие, как делала ты, я имею в виду Кристи.
– Да, и слава Богу, что рядом со мной оказался Джимми, который любил меня, но не все такие счастливые, Ферн. Тебе может очень не повезти. А если ты будешь так вести себя с мальчиками, они не будут уважать тебя, ты будешь для них просто развлечением. Надо быть мудрой, Ферн. Надеюсь, ты прислушаешься к моим словам.
– Но ведь это же просто танцы.
– Понимаешь, Ферн, для этого юноши это не просто танцы, пусть он даже не говорил тебе этого. По твоему поведению он понял, что для тебя это тоже не просто танцы.
– Почему? Может, он выбрал меня потому, что я просто очень симпатичная девушка?
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, даже думаю, самая симпатичная в классе, но мне кажется, этого юношу привлекло в тебе вовсе не это. Вероятнее всего, кроме тебя он еще поддерживает отношения и со своими сверстницами, а может, и с более старшими. Мы просто считаем, что тебе нужно немножечко подождать, позже у тебя будет толпа поклонников, а если этот юноша, кроме плотских, имеет к тебе еще какие-нибудь чувства, он подождет тоже.
– Когда же мне можно будет пойти на танцы?
– Очень скоро, когда придет время. Мы не станем тебя останавливать. Мы будем за тебя счастливы.
Я встала.
– Джимми разозлился на меня? – спросила она.
– Вовсе нет, он просто сильно за тебя волнуется. Если хочешь, можешь спуститься вниз и поговорить с ним.
– Хорошо.
Она подскочила и побежала к двери, но вдруг остановилась.
– Ведь ты мне когда-нибудь расскажешь, Дон, как забеременела и как рожала?
– Конечно, обязательно, когда-нибудь.
Я почти перестала вспоминать о Михаэле Саттоне, иногда мне напоминала о нем Триша. Она часто звонила из Нью-Йорка, но в большинстве случаев это были слухи. Просьба Ферн оказалась предзнаменованием: Михаэль позвонил мне.
– Здравствуй, Дон, – сказал он.
Я тотчас поняла кто звонит. Никогда не забыть мне этого чудесного голоса, голоса, который наполнил мою жизнь в Нью-Йорке сладчайшей музыкой и утопил в грезах. У меня перехватило дыхание, я не могла ответить.
– Это Михаэль, – засмеялся он.
– Михаэль?
– Я знаю, что ты не ожидала услышать меня снова, быть может, даже не хотела этого, но я не мог сдержаться и все-таки позвонил тебе. Я в Вирджинии. Всего несколько километров от отеля.
– В Вирджинии?
