– Да, так близко и так далеко, за много лет до сегодняшнего дня. Как ты поживаешь?
«Как ты поживаешь?..» И это говорит человек, клявшийся мне в вечной любви, но бросивший, когда выяснилось, что я беременна, бессовестно лгавший мне, что заберет с собой, что рад стать отцом моего ребенка.
– Как поживаю? – переспросила я.
Он снова засмеялся, но очень нервным смехом. Удивительно, Михаэль Саттон смеется нервным смехом, такого никогда не случалось раньше.
– Я тут навел о тебе некоторые справки, оказывается, ты унаследовала целый курорт.
– Совершенно верно, – я произнесла это столь формально, что мне могла бы позавидовать бабушка Катлер, – а также я очень удачно вышла замуж и счастлива в браке.
Снова в телефонной трубке послышался смех, тихий и нервический.
– Ты вышла замуж за того солдатика, которого раньше считала братом, не так ли?
– Именно так, который оказался прекрасным мужем и любящим отцом.
Моя речь была настолько сухой, что его слова становились все тише, а интонация все более просительной.
– Да, я понимаю. Мне хотелось бы увидеть тебя.
– Зачем?
– Ты совершенно права, что сердишься на меня, Дон, но дай мне шанс объяснить.
– Объяснить, – его слова очень насмешили меня, я, как могла, сдерживалась.
– Да, сказать тебе то, что не мог объяснить тогда. По крайней мере ты поймешь. А еще я хотел бы увидеть нашего ребенка.
– Это больше не «наш» ребенок, Михаэль, он мой и Джимми. Мы ее родители. Джимми удочерил ее официально.
– Я понимаю, просто хочу видеть ее. Просто взглянуть, и все.
– Почему ты вдруг вспомнил о ней? Где ты был все эти годы?
– Ты поймешь все, когда мы увидимся. Я сейчас нахожусь в отеле «Дюнэс».
Тут у меня началось раздвоение сознания: одна часть моего «я» говорила: «Нужно сказать ему все, что ты о нем думаешь, а также предупредить, чтобы он оставил все попытки увидеться с моей дочерью, дабы она избежала дурного влияния, и чтобы сразу же, как только положит трубку, забыл этот номер телефона на всю оставшуюся жизнь». Другая же, более мягкая и любопытная, тихонько ныла: «Почему бы ему не увидеться со своей дочерью, может быть, он раскаялся и пытается исправить непоправимое, а кроме того, крайне любопытно узнать, что он хочет сообщить, да и как выглядит теперь, тоже интересно».
«Если обо всем узнает Джимми, он разозлится, даже больше чем разозлится, он обидится», – говорила другая.
Я не могла решиться.
– Тебе вовсе не обязательно говорить ей, кто я, – умолял Михаэль, – никто не узнает. Меня никто здесь не знает, я проездом, давать представления не собираюсь. Как ее зовут?
Боже мой, этот настоящий отец до сегодняшнего дня не знал, как зовут его дочь!
– Кристи.
– Красивое имя. Я не помню, мы, кажется, вместе его выбирали.
– Нет, Михаэль, мы выбирали его без тебя.
– Как бы то ни было, то, что, находясь в этом городе, я не повидаю вас, грехом ляжет на мою душу.
– По-моему, не стоит говорить о грехах, особенно в данный момент.
– Да, я сказал это очень неосторожно, прости. Имел в виду, что это будет еще одним. Прошу тебя, дай мне ее увидеть хоть на несколько минут.
– Завтра, после полудня, после того как Кристи вернется из школы.
– Спасибо, я буду ждать весь день. До свидания.
Он положил трубку.
– Подожди, Михаэль!
В трубке послышались гудки.
Я думала о том, как сказать обо всем мужу, ведь он никогда не поймет этого. Скорей всего, после такой новости Джимми отправится в отель «Дюнэс» и спустит бедного Михаэля с лестницы или выкинет его из окна. Да, все-таки лучше поступить именно так, как предложил Михаэль; надеюсь, никто ничего не узнает. А Кристи я скажу, что случайно встретила старого друга. Пусть все будет как будто случайно.
Внезапно я почувствовала, что вся дрожу непонятно отчего: от страха или от возбуждения. Я вспомнила, как красив был Михаэль. Уже очень давно я похоронила его глубоко в своем сердце, а теперь он снова ворвался в мою жизнь, снова в моей душе зазвучала музыка; она – самая неверная моя подруга, сделавшая его еще более привлекательным в моих глазах. Какой волшебной и таинственной была для меня эта любовь в то время. Я не могла прийти в себя, эхом в моей голове звенел великолепный тенор Михаэля. Тогда я, как и прежде, решила прибегнуть к давно испытанному и надежному лекарству от всех волнений, страхов и тому подобного: погрузилась в работу, но воспоминания все-таки возвращались и тревожили меня. Я снова видела Нью-Йорк и Михаэля, идущего по коридору школы имени Сары Бернар.
