В дверях появился Джимми и так и застыл на месте, чтобы не прерывать беседу.
– Это она родила Шарлотту, – продолжал Лютер, – в той маленькой комнатке, где потом жила и ты.
– Значит, Шарлотта никогда не была ее сестрой?
– Да.
– Я не понимаю, – сказала я, обращаясь к Джимми.
Он медленно подошел к столу.
– Отец Лилиан...
Лютер остановил свой взгляд на Джимми и замолчал.
– Был отцом Шарлотты, – закончила я эту ужасную фразу.
– Да, так говорила моя мать, а моя мать никогда не клеветала на богатых людей, никогда. Они сами рассказывали ей о себе, они делали вид, что миссис Буш беременна, чтобы скрыть позор. После того как Шарлотта родилась, они обращались с ней как с животным, – он произнес эту фразу с особой злостью, которую до этого момента никак не проявлял. – Она часто приходила ко мне, жаловалась и показывала свои ссадины и синяки; я приносил ей еду, когда они морили ее голодом.
Я догадывалась, что Лютер любил Шарлотту и, возможно, все еще любит. Но это все-таки отвратительно. Это действительно дом ужасов. Учитывая возраст Шарлотты, бабушке Катлер должно было быть около четырнадцати, когда она ее родила.
Мы с Джимми переглянулись: неудивительно, что Лилиан Катлер стала такой жестокой.
У Эмили никогда не было друзей, мы даже не знали, кого извещать о смерти. Лютер дал мне телефон священника, и мы с Джимми отправились звонить ему. Его звали Картер. Священник назначил время отпевания и пообещал обязательно приехать.
Лютер уложил тело в гроб и заколотил его; по всему дому раздавался стук его молотка, эти старые стены давно уже не слышали такого грохота. Они с Джимми спустили гроб вниз и оставили возле порога.
Я взглянула на Шарлотту. Мне было очень жаль ее: на улице очень холодно, а она совсем раздета. Я вошла в дом и, разыскав в комнате Эмили меховую шубу, отдала ее Шарлотте. Сначала она боялась взять ее, тогда я объяснила, что все вещи Эмили теперь принадлежат ей, что Эмили ей оставила их. Тогда только она надела ее.
Приехал Картер с женой – маленькой, похожей на птичку. Оба они были одеты в черное, жена выглядела как профессиональная плакальщица, казалось, что на ее лице не бывает улыбки, а глаза стеклянные, как пузырьки с водой. На семейном кладбище, куда нас привел Лютер, все было очень чинно и упорядоченно, на памятниках – даты начала девятнадцатого столетия. Взглянув на могилу, я поняла, что Лютер выкопал ее значительно глубже, чем полагалось, как будто он хотел убедиться, что у Эмили не будет возможности выйти наружу. Священник прочитал заупокойную молитву. Лютер и Джимми опустили гроб в могилу.
На губах Шарлотты играла ангельская улыбка.
Священник сказал несколько слов о покойной и о том, что теперь она, должно быть, будет счастлива настолько, насколько заслужила, и мы разошлись, оставив Лютера закапывать могилу. Он отказался от помощи в этом деле. Обернувшись, я увидела, что он пребывал в полнейшей эйфории, прыгал от счастья, утрамбовывая землю. Его можно было понять, ведь с Эмили он закапывал боли, страдания и обиды, накопившиеся в его душе за долгие годы.
Я расплатилась со священником и отправилась в дом, на кухню, к Шарлотте, там мы наконец-то все вместе выпили чаю. Наблюдая за Шарлоттой, я отмечала, насколько она отличалась от того образа, Который мне пыталась навязать Эмили. Видимо, в последние годы покойная давила на Шарлотту все сильнее, и той приходилось выполнять все больше работы.
– Чем ты думаешь заняться, Шарлотта?
– Нужно закончить уборку, – она взялась за рукоделие.
– Она вышивает такие прекрасные вещи, – сказала я Джимми.
Дверь тихонько скрипнула, и вошел Лютер.
– Я поставил крест, – сообщил он.
– А надгробную плиту? – спросил Джимми.
– Уже все сделано.
Он вымыл руки и уселся за стол.
– Я работал над ними годами.
Джимми улыбнулся.
– Что ты собираешься делать теперь?
– Что делать?
– Да, ты собираешься остаться здесь?
– Да. До тех пор, пока меня отсюда не прогонят. Мне больше некуда идти, и кому-нибудь нужно же присматривать за мисс Шарлоттой.
Я кивнула и улыбнулась.
– По возвращении на побережье я поговорю со своим адвокатом относительно владельца этого поместья, а пока не вижу смысла забирать отсюда Шарлотту, конечно же если ты сможешь о ней заботиться.
