– Что ты несешь? – Она подскочила, будто хотела напасть на меня.
– Я говорю, дорогая сестричка, что человек, которого ты принимала за своего отца, на самом деле таковым не являлся. – Нервный тик пробежал по ее лицу, – в тебе вообще нет крови Катлеров.
Я повернулась к Чарли. Он был шокирован, его круглые глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит.
– Во мне нет крови Катлеров! Это просто смешно. Она лжет! Она лжет! Не верь ей! Это ложь! Все ложь! Не слушай ее!
– Вам необязательно верить тому, что я говорю, необязательно слушать меня. Сходите к матери и спросите, кто был отцом, а еще лучше, спросите у Бронсона Алькота.
Маска уверенности соскочила с ее лица, она сидела в кресле подавленная и разбитая. Чарли резко встал.
– Бронсон сейчас не станет вам лгать.
– Нет! Нет! Вы все лжете! – снова закричала Клэр.
– Что ж, есть только один способ узнать это. Идите...
– Ты иди! Да, да, иди ты к черту... – заверещала Клэр. – Я не верю ни одному твоему слову.
– Успокойся, Клэр, полегче, утихомирься, – рявкнул на нее Чарли.
– Полегче? Успокоиться? Она зажала мою часть наследства, а я должна оставаться спокойной? Да она специально нагородила здесь, чтобы мы от нее отцепились.
– Разве ты не знала, что мать была любовницей Бронсона еще до замужества?
– Какое это имеет значение?
– Пока никакого. После моего рождения, после некоторых событий, связанных с этим фактом, мать ушла жить к Бронсону, и тогда на свет появилась ты. Естественно, до сегодняшнего дня это не имело значения, но если вы будете оспаривать наследство, эти факты придется вытащить на свет.
– Ты сука, – закричала Клэр, – грязная, грязная сука! Ты сейчас как «она», такая же злобная и жадная. Идем, Чарли, расскажем маме, что она сказала, ты увидишь, она лжет!
Она схватила Чарли за руку и потащила к двери.
– Я думаю, у нас еще найдется времечко побеседовать, и тогда я с тобой точно покончу! – орала она.
– Ошибаешься, все темы наших с тобой бесед исчерпаны, можешь считать, что это я с тобой покончила.
Не ожидая встретить с моей стороны такой холодный, точный отпор, обескураженная, разбитая, но по- прежнему агрессивная, она покинула кабинет.
Когда Клэр вышла, я позволила себе расслабиться. Конечно, я сильно переволновалась, но настроение было великолепное, откровенно говоря. Представление получилось на редкость удачным. Теперь для нее наступила полоса неудач, пришло время узнать правду о своем рождении. Жаль только, что это произошло по причине с чрезмерной жадности, а не от любви к справедливости; с любовником ей, конечно, придется расстаться, он ведь хотел от нее только денег, а она не может дать ему ничего, кроме неприятностей. Чарли бросит ее, как не выигравший лотерейный билет.
Некоторое время спустя мне позвонила мать. Я ждала ее звонка.
– Как ты посмела? Как ты могла сказать ей об этом? Клэр и ее дружок только что ушли от меня!
Я описала ей во всех подробностях их визит ко мне и требования, которые они предъявили.
– Я знала, что так произойдет. Это сразу было видно по лицу этого пожилого «бой-френда», но мне было так тяжело, Дон. Ты даже не можешь представить. Она раньше преклонялась передо мной, что она теперь обо мне подумает?
– Она никогда не уважала тебя, мама, не стоит обманываться, а относительно того факта, что Рэндольф ей не отец, могу сказать: кроме себя, она никого никогда не любила, в том числе и его.
– Возможно, ты права, – вздохнула она и подробнее рассказала о том, что произошло в их доме. – Бронсон дал ей немного денег, – в заключение сообщила мать.
– Это не в последний раз, – предупредила я.
– Да, знаю, – она снова вздохнула. – Я предупредила ее, что если она не прервет отношений с этим мужчиной, денег больше не получит.
– Уж из-за этого совсем не стоит волноваться. Чарли ее скоро бросит.
– Должно быть, ты права. Ты гораздо мудрее в этих вещах, чем я. Главное, что из этого события можно извлечь пользу, так как Рэндольф не является ее отцом, а следовательно, Филип – братом, то совсем не обязательно ее присутствие на свадьбе. Она не будет раздражать меня своим присутствием.
Я посмеялась над маминой изобретательностью, она из всего пытается извлечь пользу, чтобы находиться в радужном настроении.
В день свадьбы мы отправились в Вашингтон. Церемония проходила в очень пышной и красивой церкви. Зал для торжеств сняли в самом шикарном отеле, который я когда-либо видела; с нашей стороны было приглашено около трехсот человек, а со стороны Монро – около пятисот. Свадьба получилась очень зрелищной, но больше всего меня потрясла в тот день Бэтти: она покрасила свои волосы.
– Я сделала это для Филипа, хотела порадовать, он просил меня об этом, – сказала она мне, когда мы оказались вместе. – Мне идет?
Я не могла ответить ей откровенно, цвет волос не гармонировал с темно-коричневыми бровями, но расстраивать ее я тоже не могла.
