каждое мгновение ожидая наткнуться на врага, опытные воины смотрят не столько себе под ноги, сколько вперед, пытаясь заметить признаки опасности. Из-за этого они спотыкаются гораздо чаще остальных и один из передового десятка уже отправился куда-то назад с вывихнутой ногой.
Кролан остановился и поднял руку. Мы, в отличии от авангарда, смотрим, в основном, себе под ноги и реагируем только на окрик Ламила.
– Стой!
Послушно замерши на месте, я проводил глазами одного из солдат Кролана, пробежавшего мима меня назад, к капитану.
– Ну вот... – Молин отошел к ближайшей стене и сковырнул кусочек светящегося мха, который, впрочем, тут же, только отделившись от камня, погас. – Лично я лучше полюбуюсь всем этим сидя на одном месте, а не рискуя сломать себе чего-то.
– Если Кролан остановился – значит впереди что-то есть. – Баин меланхолично посмотрел на друга. – Гляди, что б те, кто впереди, сами чего не сломали.
– Думаешь, будет бой? – молин тут же посерьезнел.
– Увидим. – Баин, предварительно смахнув жирного слизня, уселся на камень и привалился спиной к стене расщелины.
– Что один, что другой. – я покачал головой и пинком отправил в сторону Баина небольшой, светящийся фиолетовым, камешек. – Один ноет, а второй 'каркает'.
– А ты у нас, значит, уже успел стать героем? – тут же съехидничал Молин. – Горишь желанием ломать ноги по камням и броситься в бой?
– Я горю желанием хорошенько выпить и броситься в постель. – пробурчал я, присаживаясь рядом с Баином.
– С Нарив? – тут же уточнил неугомонный Молин и поскользнулся, уворачиваясь от запущенного ему прямо в лицо слизня.
– Не завидуй! – я вытер руку об штаны и поднял взгляд на Нарив.
Всю дорогу женщина молчала. Сначала я попытался как-то ее разговорить, но, не добившись успеха, решил, что наверно лучше для нее, после сегодняшних новостей, побыть наедине, насколько это возможно среди трех сотен солдат. Вот и сейчас она безучастно смотрит куда-то вперед.
– Нарив, ты как? – спросил я, больше для порядка, чем надеясь на ответ.
Но, неожиданно, женщина ответила.
– В порядке. – голос у нее практически такой же, как и раньше. Только еле заметная нотка грусти еще звучит в нем. – Нормально, Алин.
– Ну и хорошо... – надо сказать что-то еще, продолжить разговор, но в голову почему-то ничего стоящего не приходит.
– Я здесь была лишь раз ночью... – после долгого молчания, Нарив, похоже, самой хотелось поговорить. – В этих горах была, наверно, раз двадцать, но ночью здесь ходила лишь раз...
– Красиво здесь. – я с облегчением кивнул. – А я никогда такого не видел.
Мимо, прервав только начавшийся разговор, пробежал Седой. За ним – Ламил, который, походя, больно пнул меня в голень.
– Чего расселись? – бросил он. – А ну – в строй!
Мы мигом заняли свои места, хотя Ламил и не думал проверять – исполнен ли его приказ.
– Не для меня это... – Молин тяжко вздохнул. – Вернемся домой – к солдатам даже на десять шагов не подойду!
– Зато будет что внукам рассказывать. – тон у Баина все такой же меланхоличный, так что непонятно – шутит он или нет. – Еще и подзаработаешь, рассказывая в старости в тавернах об этом всем.
– А слушатели будут над тобой смеяться и просить чтоб лучше станцевал. – не отомстить вечно подшучивающему над всеми Молину я не смог.
– Нееее... Это вы будете танцевать, пока я рассказываю. – Молин не только не обиделся, но и поддержал шутку. – А еще Нарив с собой заберем – пусть тоже танцует.
– Я переведу ей твое предложение. – с хищным оскалом парировал я и расплылся в довольной улыбке, глядя как Молин отшатнулся.
– Тогда нам придется танцевать без его рассказов. – наконец-то в голосе Баина промелькнули какие-то чувства. – Нарив ему язык за такие слова вырвет, засушит и будет носить его как кулон.
– Что-то я слишком часто слышу свое имя... – за всеми этими шутками, я совершенно забыл, что женщина стоит совсем рядом и, если не понимает смыл нашего разговора, то уж свое имя разобрать в нем должна. Молин и Баин тут же затихли, хотя слова Нарив и не звучали угрожающе.
– Это мы делимся планами на будущее. Когда вернемся домой. – я посмотрел на Нарив и улыбнулся как можно дружелюбнее.
– Да? Судя по тому, сколько раз я услышала свое имя – мне в этих ваших планах отведена немалая роль?
– Да мы тут шутим... – из щекотливой ситуации меня, а возможно – и Молина, спас десятник. И за это я простил ему недавний пинок.
– Тащите сюда этих гнома и мямлю! Алин, будешь переводить... – когда привели наших пленников, Ламил встал перед ними, уперши руки в бока. – Вы свободны. Пойдете вперед и передадите командиру того отряда, который преграждает нам путь, что мы не хотим войны. Поняли? Мы пришли с миром и хотим лишь пройти через горы на север.
Я перевел его слова и, для верности, переспросил запомнили ли Брумгум и Карола их. Оба кивнули – вначале гном, а после – с некоторой задержкой – Карола.
– Они поняли. – повернулся я к десятнику.
– Отведи их к десятку Кролана и пусть убираются. – распорядился Ламил. – Потом – мигом назад и в строй! Спать сегодня не придется.
Пленники, поняв, что их отпускают, мгновенно ожили. Карола даже будто стал выше ростом – выпрямился и поглядывал вокруг с таким видом, словно он находится не посреди чужой, может – вражеской, армии, а... Даже не знаю – где. Примерно так поглядывали по сторонам имперские легионеры, иногда появлявшиеся в Агиле. Даже не верится, что еще совсем недавно он всем своим видом не вызывал никаких чувств, кроме жалости. Я провел Бургума и Каролу к нашему передовому отряду, хлопнул по плечу одного из солдат, стоявших в шеренге и загораживающих проход. Тот, оглянувшись, без лишних слов потеснился, открыв небольшую щель между щитами. Видимо, приказ отпустить пленников был здесь уже известен.
– Бывайте! – попрощался я, указывая бывшим пленникам на путь к свободе.
Проход снова закрылся и гном с мямлей исчезли из виду, скрывшись за рядом солдат. Я вернулся к своему десятку. Здесь уже вовсю разоряется Ламил.
– ...поэтому я еще раз повторяю – если какой-то олух уснет до того, как я отдам приказ – он у меня год копать сортиры будет! – заметив, что я вернулся, десятник, к облегчению остальных, перенес свое внимание на меня. – Ушли?
– Да, господин десятник! – я быстро встал на свое место, чуть потесним Молина.
Ламил кивнул и снова куда-то убежал.
– Стоять нам так до конца этой стражи. – тихо, хотя Ламила поблизости уже не было, ввел меня в курс дела Молин. – Ламил говорит, что будем ждать здесь, в полной готовности, пока или не начнется бой, или не начнутся переговоры.
– А если начнутся переговоры, то будем так же ждать их окончания. – Баин судорожно зевнул. – В любом случае, о том, чтоб поспать подольше – можно и не мечтать.
– Я уже забыл, что такое вообще это 'поспать подольше'. – зевок оказался заразительным и моя челюсть хрустнула так, словно кто-то наступил на сухую ветку.
– Тебе, наверно, вообще поспать не придется. – Молин толкнул меня в бок. – Так что, не зевай!
– Это почему? – удивился я.
– Потому что, когда начнутся переговоры и мы будем сладко спать, ты будешь переводить для капитана.
– А потом расскажешь нам, о чем там речь шла! – подключился Баин.
– Во сне увидишь, о чем там речь шла! – настроение резко испортилось, а спать захотелось еще
