Внимательно осмотрела его, сняла шлем... Нашему взору открылось бородатое лицо, искаженное гримасой боли. Из под спутанных курчавых волос на лицо стекают струйки крови... Больше всего меня поразили его глаза. Они прямо сверкают! Гнев, ярость, боль... Он попытался что-то сказать, но снова прозвучал лишь стон. Раненый до крови закусил губу.
– Гном. – констатировала Нарив то, что я уже и так понял.
– Это я его... – хвастаться не хотелось, но вырвалось как-то само. – Только, потом поскользнулся, когда по голове бил. Не добил, похоже...
– Не простой гном. – женщина будто и не слышит, что я говорю. – Посмотри на доспехи. Вокруг все – в кольчугах, а у этого – латы.
– И что?
Наконец она оторвалась от гнома и подняла глаза.
– А то, что это может быть командир армии, которая поджидает нас вон за тем поворотом.
– Нет, это не командир. Я был с капитаном на переговорах. Командиром у них – человек. Тысячник какой-то. Не помню уже как его зовут...
– В любом случае... – начала было Нарив, но тут нас прервали.
– Эй, Алин! – то и дело оскальзываясь, к нам быстро приближается Навин. – Тебя десятник разыскивает!
– Ладно, я побегу. – сказал я Нарив и подошел к Навину. – Что хочет – не сказал?
Тот лишь пожал плечами. Ну да, мог бы и сам догадаться. Вряд ли Ламил будет рассказывать всем и каждому, зачем я ему понадобился...
– Ты где ходишь? – набросился на меня десятник, когда мы с Навином подбежали к нему.
– Помогал Нарив одежду раздобыть. Она же...
Резким взмахом руки Ламил прервал меня.
– Быстро пошли. Там снова переговорщики...
Я побежал за десятником. Протолкались сквозь строй, перегораживающий ущелье.
– Все трофеи загребут, пока мы здесь стоим... – услышал я краем уха шепоток сзади.
А вот и капитан. Седой стоит спокойно, выпрямившись – словно ему в спину кол воткнули. Даже, по- моему, не шевелится. А перед ним, так же неподвижно, стоит наш знакомец – тот самый тысячник, имя которого я позабыл. Капитан никак не отреагировал на наше появление – только стрельнул глазами, и снова уставился прямо на вражеского переговорщика. Зато наш гость во все глаза уставился на меня. Чуть зубами не скрипнул, когда увидел, что я одет кольчугу, явно снятую с убитого воина его армии.
– Ты снова пришел к нам, Байрода. – спокойно произнес Седой. – О чем будет разговор на этот раз?
Напоминать мне не нужно – я и сам, не дожидаясь сигнала, начал переводить.
– Я прошу разрешения забрать наших убитых и раненых. – переговорщик взял себя в руки и, так же спокойно, как Седой – на него, посмотрел на капитана.
– Не получится. – покачал головой Седой и, предваряя слова тысячника, продолжил. – Во-первых, моим людям нужно время, чтобы собрать трофеи...
– Трофеи? – взорвался Байрода. – Обирать мертвых...
– Я не знаю как у вас, – перебил капитан, – а в наших землях трофеи – это хлеб и законное право наемника.
Байрода попытался что-то сказать, но Седой поднял руку, показывая, что еще не закончил.
– Кроме того, как ты собираешься забрать тех, – он ткнул пальцем себе за спину, – кто там лежит? Твоих людей я к себе в тыл не пропущу – тот кусок ущелья, который мы прошли с рассвета, не был легкой прогулкой, чтобы отдавать тебе его снова. Мои люди – пусть лучше отдохнут, чем будут перетаскивать сюда трупы.
Воцарилось молчание. Байрода явно обдумывает сложившуюся ситуацию, Седой... По лицу капитана похоже, что он вообще не понимает смысл переговоров. Или он просто делает вид?
– Ладно, скажи свои условия. – Байрода сжал кулаки так, что хрустнули костяшки.
– Для начала, расскажи – почему ты так срочно хочешь забрать тела своих воинов и раненных? – ответил Седой, а потом на его лице появилась такая зловещая ухмылка... – Они ведь не убегут.
– Послушай, я могу тебя размазать... – начал было тысячник, но капитан не дал ему договорить.
– Ты уже пытался. Скольких ты потерял? Сотни три? А у меня убитыми – полсотни не наберется. Раненые, в основном, оружие держать еще могут. – он развернулся, словно собираясь уйти, и бросил через плечо. – Мы подождем тебя здесь.
– Стой! – переговорщик вскинул руку. Значит, Седой прав. Очень уж он хочет забрать своих убитых и раненых... Только, действительно – почему? – Я клянусь, что мои люди, которые будут забирать своих товарищей, тут же покинут ваш тыл, как только закончат. Я клянусь, что не будет предательства...
– Байрода, ты считаешь меня идиотом? – Седой снова повернулся к нему лицом. – Тебе что-то очень надо, если ты так настаиваешь. Скажу тебе даже больше – я думаю, что у нас там остался кто-то, кто очень важен для тебя. Правильно?
На лице Байроды заиграли желваки. Теперь он вполне явственно скрипнул зубами.
– Значит, правильно. – продолжил Седой. – Вопрос только в том, насколько он важен для тебя. И лучше бы тебе сказать – кто это. Тогда, если мы договоримся, ты получишь все в целости и сохранности. А мы... Ты знаешь наши условия – пройти через горы.
– Сказать, чтобы ты взял его в заложники? – усмехнулся тысячник. – Ты меня-то за идиота не держи...
– А он и так, если еще жив – заложник. – капитан пожал плечами. – А если нет... Ты ведь, если не скажешь мне кого ищешь, не узнаешь об этом, пока не пройдешь сквозь нас. Снова молчание. Затянулось на этот раз надолго. Мне все время кажется, что вот сейчас Байрода развернется и уйдет.
– Гном. – наконец выдавил он. – На нем был латный доспех. Русая борода, кучерявые волосы. Если он выжил – продолжим переговоры. Если нет – клянусь, что никто из вас отсюда не уйдет!
– Ламил, – капитан повернулся к десятнику, – скажи кому-то, пусть поищут гнома...
Гном? Латный доспех? Перед глазами снова встал закованый в железо коротышка, замахивающийся на меня. 'Не простой гном...' – в голове всплыли слова Нарив, произнесенные прямо перед тем, как меня вызвал Ламил.
– Господин капитан, он жив! – слова вырвались еще до того, как десятник, кивнув, повернулся, чтобы выполнить приказ. – Это я его ранил. Мы с Нарив нашли его как раз перед тем...
– Вот и скажи нашему гостю. – перебил меня Седой. – Ламил, отправь кого-то присмотреть за гномом.
– Ваш гном жив. – я повернулся к Байроде. – Только что сам его видел.
– Что с ним? – тысячник сделал шаг ко мне, но, сдерживаясь изо всех сил, снова отступил.
– Раздроблено левое плечо и разбита голова. – ответил я.
– А чтоб ты убедился, что мы тебя не обманываем, – сказал Седой, – можешь пойти и сам посмотреть.
Байрода согласился и мы направились к тому месту, где я оставил Нарив и раненого гнома.
– Что это за демон у вас? – спросил переговорщик, когда мы прошли несколько шагов.
Я, честно говоря, сам не понял – о чем он. И слова-то такого не знаю... 'Дахэмон'. Но, перевел. Оставил услышанное слово без изменений.
– Демон? – переспросил Седой.
– Как бой закончился, среди моих людей только и ходят слухи, что на вашей стороне сражается какая-то обнаженная женщина. И что убить ее нельзя...
– Аааа! Есть такая... – ухмыльнулся капитан и снова замолчал, явно не желая продолжать эту тему.
Передняя шеренга сомкнулась за нашими спинами и взгляду Байроды открылось поле боя. Однако, вид лежащих вповалку тел его воинов, кажется, не смутил тысячника. Он только покачал головой. Больше его смутило... Даже – возмутило!.. то, что среди трупов уже расхаживает добрая сотня наемников, собирающих трофеи. Когда он увидел, как двое воинов, перешучиваясь, стаскивают с мертвого тела разорванную кольчугу, глаза Байроды сузились настолько, что превратились в две узкие щелочки.
