— Пусть ее поведет ваша жена. Вы уедете…
— Но она тоже не умеет.
Я вскочил с места.
— Послушайте, у нас нет времени для подобных шуток. Оставьте их для полиции. Как это вы не умеете водить машину. Разумеется, умеете! Любой человек умеет!
Они с оторопелым видом смотрели на меня. Тина нахмурилась.
— В Америке — да, мистер Гудвин. Но мы же не американцы… пока. Мы никогда этому не учились. Зачем? Не пригодилось бы.
— Вы никогда не сидели за рулем машины?
— Никогда.
— А Карл?
— Тоже никогда.
Я вернулся к своему креслу.
— Это как раз тот вопрос, который я хотел задать. Он имеет принципиальное значение, как вы вскоре убедитесь.
Я внимательно посмотрел на Тину и Карла.
— Если вы лжете сейчас, властям вообще не понадобится высылать вас, потому что вы умрете — здесь. А узнать это вовсе не сложно.
— Чего ради стали бы мы лгать? — запротестовал Карл. — Разве это так важно?
— Еще раз, — настаивал я, — умеете ли вы водить машину?
— Нет.
— А вы, Тина?
— Нет, конечно.
— Что ж, ладно.
Я повернулся к Вулфу.
— Посетитель, явившийся сегодня утром в парикмахерскую, был детективом из округа, некто Воллен. Фиклер отвел его в кабинку Тины, и он, в первую очередь, допросил ее. Потом и другие тоже беседовали с ним в этой же кабинке в следующем порядке: Филипп, Карл, Джимми, Том, Эд и Жанет. Напомню, на всякий случай, что маникюрные кабины находятся за перегородкой. После того, как оттуда вышла Жанет, Воллен в течение минут десяти-пятнадцати находился в кабинке один. Потом Фиклер пошел узнать, что ему еще требуется, и нашел его труп… Ему в спину были всажены ножницы… Да, да, кто-то убил его этим оружием. Поскольку Тина и Карл скрылись…
Крик Тины был похож на вздох; «последний вздох», как принято писать в романах. Одним прыжком она оказалась около Карла, вцепилась в него и взмолилась:
— Карл, ведь нет? Нет, скажи, Карл?
— Заставь ее замолчать! — рявкнул Вулф.
У меня просто не было другого выхода — он предпочел бы находиться в одной комнате с голодным тигром, но не с рыдающей женщиной.
Я подошел к Тине и схватив ее за плечо, но сразу же отпустил, увидев выражение лица Карла. Мне показалось, что он лучше меня справится с этой задачей… И я был прав. Он поднялся, прижал ее к себе, почти касаясь губами ее лица, и тихо, тихо произнес:
— Нет, дорогая. Ты понимаешь? Нет.
После этого он осторожно усадил ее снова с кресло и повернулся ко мне.
— Тот человек был убит прямо в кабинке Тины?
— Да.
Карл вновь улыбнулся той странной улыбкой, которая вызывала у меня нервную дрожь.
— Тогда конечно, — произнес он таким голосом, как будто решал трудную задачу. — Мы пропали! Но, пожалуйста, я прошу вас не обвинять мою жену. Только потому, что мы прошли с ней через многие испытания, она готова приписать мне такое, что не совсем мне под силу. Она обо мне очень хорошего мнения. А я о ней. Но я не убивал этого человека. Я не дотронулся до него даже пальцем.
Он нахмурился.
— Не понимаю, почему вы только что советовали нам уехать с Бронкс. Разумеется, вы должны немедленно выдать нас полиции, иначе у вас самих…
— Про Бронкс забудьте, — оборвал я его. — Сейчас все полицейские города не знают ни минуты покоя, надеясь нас отыскать. И садитесь, наконец!
Но Карл стоял, поочередно переводя глаза с Тины на Вулфа, потом на меня и снова на Тину.
— Садитесь же, черт возьми!
Он подошел к своему креслу и сел.
— В отношении умения водить машину, — спросил Вулф, — это что, пустая болтовня?
— Нет, сэр, перехожу к этому. Вчера, поздно вечером, около полуночи, водитель на угнанной машине сбил двух женщин на Бродвее. Они умерли… позднее машину обнаружили на углу Бродвея и Девяносто шестой улицы. Первым ее осматривал тот самый Воллен. В машине он, очевидно, нашел что-то такое, что привело его и парикмахерскую Голденрода. Во всяком случае, он позвонил жене, сообщив, что идет по свежему следу и надеется на славу и повышение по службе.
Кремер сделал вывод, что Воллен загнал в угол водителя — преступника, и тот пустил в ход ножницы.
Но чтобы угнать чужую машину, надо уметь водить ее. Казалось бы, самое правильное для Тины и Карла — возвратиться в парикмахерскую и сдаться на милость тому же Кремеру. Поначалу им, конечно, придется туго, потому что глупое бегство вроде бы подтверждает их вину. Но потом полиция все же разберется, что они не убивали полицейского. Однако отсутствие у них соответствующих документа… Все равно правонарушение.
Я махнул рукой.
— И вот получается заколдованный круг… Если их пошлют туда, откуда они с таким трудом выбрались, они там погибнут. Кстати, одна пикантная подробность: получилось, что вы приютили у себя людей, скрывающихся от закона, а я нет. Я сказал Пэрли, что они здесь. Так что…
— Что ты сказал? — заорал Вулф.
— Я честно признался, что они здесь… В репутации болтуна есть определенные преимущества: что бы ты ни говорил, тебе не верят. Можно сказать все, чти угодно, только надо следить за своей физиономией.
Вот и получается, что я чист, а вы — нет. Вы даже не можете просто выставить их из дома. Если только нам не захочется вызвать самого Кремера. Что, пожалуй, чуточку бестактно, поскольку они были нашими гостями за обедом. Я мог бы разыскать Пэрли в парикмахерской и сказать ему, что они все еще находятся в нашем доме.
— Может быть, лучше, — сказала Тина без всякой надежды, — немного лучше, если вы разрешите нам пойти самим? Или нет?
Она не получила ответа. Вулф уставился на меня. Ему вовсе не требовалось услышать мое описание обстановки в парикмахерской, чтобы понять, в какой мы оказались затруднительной ситуации. Я никогда не отрицал того, что он самолично приводил в порядок факты, собранные в его черепной коробке, причем гораздо быстрее меня. Сейчас он негодовал из-за того, что я по собственной инициативе проделал этот небольшой трюк касательно умения Карла водить машину. Если бы не это, он имел бы какое-то моральное право передать их властям и таким образом от них отделаться. Сейчас это стало уже невозможно. Ну и, конечно же, Вулфу вовсе не понравилось, что я переложил ношу на его плечи.
Если бы я занял позицию защитника несчастных, этакого человеколюбца, Вулф непременно обвинил бы меня в том, что я доставляю ему кучу неприятностей, а тут я, наоборот, вроде бы пытаюсь избавить его от них.
— Есть ли еще одна возможность, о которой стоит поразмыслить, — изрек он ворчливо.
— Да, сэр. Какая?
— Позвольте нам самим пойти в полицию, — снова повторила Тина.
— Пфу…
