– Говорили ли вы мистеру Эшу еще что-нибудь помимо того, о чем упомянули в своих показаниях?
– Да, сэр.
– Пожалуйста, расскажите об этом присяжным.
– Сказал, что ушел самовольно вчера из этого зала, сознавая, что рискую быть наказанным за оскорбление суда, чтобы проверить правильность своих предположений. Сказал, что взял с собой своего помощника Арчи Гудвина и отправился в офис компании «Отвечает Бэгби» на Шестьдесят девятой улице, где была убита Мэри Виллис. Сказал, что, посмотрев на коммутаторы, сделал заключение: ни у одного оператора не имелось возможности…
Мандельбаум поднялся:
– Возражаю, Ваша честь. Личные заключения свидетеля недопустимы.
– Но он ведь просто пересказывает свой разговор, – ровным голосом пояснил Донован, – все то, что утром сообщил мистеру Эшу.
– Возражение не принимаю, – сухо произнес судья Корбетт.
Вульф продолжал:
– Я сказал, что пришел к выводу: ни одна из телефонисток не имела возможности часто заниматься подслушиванием телефонных разговоров так, чтобы остальные этого не заметили. Так что, если такое и практиковалось, то только коллективно. Я сказал, что имел довольно продолжительные беседы с двумя операторами, Эллис Харт и Беллой Веларди, которые там работали и жили вместе с Мэри Виллис. И получил два подтверждения своим догадкам. Первое: они были страшно встревожены, когда я объявил о своем намерении провести полное и беспощадное расследование, и совершенно неоправданно терпели мои грубости. Второе: бросалось в глаза, что все девушки-телефонистки жили не по средствам, на свои капризы и экстравагантные запросы они тратили гораздо больше, чем зарабатывали. Я сказал… Могу ли я спросить, сэр, необходимо ли и далее повторять: «Я сказал»?
– Думаю, нет, – ответил Донован, – при условии, что вы будете точно придерживаться того, что сегодня утром сообщили мистеру Эшу.
– Понятно, сэр. Чрезмерность многих приобретений характерна также и для третьего оператора, мисс Элен Велтц. У нее был выходной день, так что мы с мистером Гудвином поехали на ее загородную дачу близ Катонаха в округе Вестчестер. Мисс Велтц была обеспокоена даже сильнее двух первых телефонисток, находилась практически в состоянии истерики. Вместе с ней был некий мистер Гай Унгер, он тоже переполошился. После того, как я заявил о своем намерении тщательным образом расследовать все, связанное с деятельностью фирмы «Отвечает Бэгби», он изъявил желание поговорить со мною без свидетелей и предложил мне десять тысяч долларов за услуги, которые не уточнил. Я понял, что он хочет меня подкупить, чтобы я отступился от данного дела, и отклонил его предложение.
– Вы все это сообщили мистеру Эшу?
– Да, сэр. Тем временем мисс Элен Велтц имела частную беседу с мистером Гудвином. Она сказала ему, что хочет посоветоваться со мной, но сначала должна отделаться от мистера Унгера. Она обещала позвонить позднее ко мне в офис. Вернувшись в город, я не осмелился возвратиться домой, поскольку меня должны были арестовать, поэтому я и мистер Гудвин поехали в дом нашего друга, а мисс Велтц приехала туда же где-то после полуночи. Мой натиск окончательно сломил ее, она была в панике. Она призналась, что на протяжении ряда лет все происходило именно так, как я и предполагал. Все операторы коммутаторов участвовали в подслушивании телефонных разговоров, в том числе и Мэри Виллис. Их руководитель, Эллис Харт, собирала информацию…
Тут Вульфа прервали. Эллис Харт и сидевшая рядом с ней Белла Веларди одновременно поднялись и направились к выходу. Глаза всех присутствующих были направлены на них, даже судья Корбетт посмотрел туда, но никто ничего не сказал и не предпринял. Когда дамы были уже в пяти шагах от двери, я крикнул охраннику:
– Первая – Эллис Харт!
Он загородил ей дорогу.
Судья Корбетт распорядился:
– Офицер, ни один человек не имеет права покидать зал.
Присутствующие зашептались, заерзали на местах, некоторые стали приподниматься. Судья пустил в ход свой молоток, требуя порядка, но даже ему не удалось сразу утихомирить публику. Мисс Харт и мисс Веларди были вынуждены вернуться на свои места. Когда вновь воцарилась тишина, судья предложил Вульфу:
– Продолжайте, прошу вас.
– Эллис Харт занималась сбором информации. Она же время от времени расплачивалась с остальными телефонистками наличными сверх их жалованья. Иногда они получали вознаграждение от Гая Унгера и Клайда Бэгби. Самая крупная сумма, полученная единовременно Эллен Велтц, составляла тысячу пятьсот долларов. Она получила эти деньги от Гая Унгера год назад. За три года сверх жалованья она имела приблизительно 15 тысяч долларов. Она не знает, каким образом была использована информация, полученная через нее и переданная ею Эллис Харт, не может сказать, что некоторые сведения послужили основой для шантажа, но соглашается, что они могли служить этой цели.
– Знаете ли вы, – спросил судья Корбетт, – где сейчас находится Элен Велтц?
– Знаю, Она присутствует на суде. Я сказал ей, что если она придет и честно даст свои показания, окружной прокурор оценит ее добровольную помощь.
– Можете ли вы еще что-нибудь добавить к тому, что утром рассказали мистеру Эшу?
– Да, Ваша честь. Желаете ли вы, чтобы я точно разграничил то, что сообщила мисс Велтц, и мое собственное толкование?
– Нет. Меня интересует все, что вы говорили мистеру Эшу, безразлично из каких соображений.
– Он попробовал нанять меня выяснить личность телефонистки Бэгби, которая обслуживала его номер, и договориться с ней о подслушивании разговоров по его домашнему телефону. Это-то и заставило меня усомниться в его виновности. Я не мог поверить, чтобы человек, который не захотел лично вести переговоры с телефонисткой, мог задушить молодую женщину, а затем открыть окно и позвать полицию. Я спросил у него про человека, который позвонил ему по телефону и предложил немедленно приехать в офис Бэгби на Шестьдесят девятой улице, пообещав помочь уговорить мисс Виллис. Меня заинтересовало, могло ли случиться так, что звонил ему сам Бэгби. Мистер Эш ответил, что это вполне возможно, скорее всего, он изменил голос.
– Располагали ли вы какими-нибудь доказательствами, что по телефону звонил Бэгби?
– Нет, Ваша честь. Все, на что я мог опираться, помимо собственных предположений и наблюдений, это – признания мисс Велтц. Она заявила, что Мэри Виллис стала для всех нависшей над ними угрозой. И Унгер, и Бэгби велели ей принять предложение мистера Эша подслушивать разговоры на его линии и ничего не сообщать об этом миссис Эш, которую мисс Виллис боготворила. Но она наотрез отказалась и заявила об уходе из фирмы. Понятно, что это грозило всем участникам рэкета неминуемым провалом. Успех и безопасность их подпольной организации целиком зависел от того факта, что ни одна жертва не имела ни малейших оснований заподозрить агентство Бэгби в своих бедах. Бэгби добывал информацию, а использовал ее Гай Унгер. Шантажируемый никак не мог догадаться, каким путем его мучитель получил те сведения, которыми он оперирует. Таким образом, бунт мисс Виллис и ее решение уйти от Бэгби вкупе с высказанной ею угрозой, как говорит мисс Велтц, «разоблачить всю шайку», явились смертельной опасностью для каждого из них в отдельности и для всех вместе. Ну, они и спровоцировали убийство одной из них, доведенной до крайности. Я сказал мистеру Эшу, что все вместе взятое дает основание сомневаться в его виновности. И пошел дальше, выдвинув свои соображения в отношении наиболее подходящего кандидата, который пытался свалить на него убийство. Вы и это желаете выслушать?
Судья был весь внимание:
– Да-да, продолжайте.
– Я сказал мистеру Эшу, что со всех точек зрения отдаю предпочтение мистеру Бэгби. Взаимное алиби мисс Харт и мисс Веларди с успехом можно было бы взять под сомнение, но оно у них имеется. Кроме того, я видел их обеих и разговаривал с ними, ни одна из них не вызвала у меня подозрений. Я исключаю также мисс Велтц, потому что когда она приехала ко мне вчера вечером, то под влиянием страха, волнения и
