окружному прокурору, но только в том случае, если вы согласитесь на мои условия.
Одно могу сказать про Кремера: он знает, когда оказывается загнанным в угол и не любит там оставаться.
Выругавшись вторично, он изрек:
— Они будут у вас. И я тоже.
Вулф повесил трубку. Я спросил:
— Как быть с нашей клиенткой? Не лучше ли ей тоже присутствовать?
Он поморщился:
— Пожалуй… Попробуй, не удастся ли тебе до нее дозвониться.
Глава 5
Было уже 11:30, когда я провел Нормана Хорна и его привлекательную супругу в кабинет и предложил им занять три свободных места в ряду стульев, расставленных так, чтобы Вулф ясно видел сидящих на них людей. Слева от него находилась миссис Севидж, позади нее — Дик Севидж, Джеймс М. Бииб и сержант Пэрли Стеббинс. Сержант сидел между ними, за Энн Хорн.
Несколько в сторону был поставлен стул для Кэролайн Карноу, но она по собственной инициативе отнесла его в самый угол комнаты к книжным шкафам, пока я находился в холле, встречая миссис Севидж и Дика. Таким образом получилось, что Пэрли мог видеть Кэролайн, только повернув голову на 90 градусов. Ему это не понравилось. Но я сразу же дал понять, что его совершенно не касается, где сидит наша клиентка.
Красное кожаное кресло было предоставлено Кремеру, который приехал раньше и уединился с Вулфом в столовой.
После того, как Хорны поздоровались с родственниками, включая Кэролайн, и уселись на свои места, я отправился в столовую предупредить Вулфа, что все готово Он тотчас же отправился в кабинет и встал возле своего стола.
— Арчи!
— Да, сэр!
Я знал свое дело:
— Первый ряд, слева направо, мистер Хорн, миссис Хорн, миссис Севидж. Второй ряд в том же порядке: мистер Севидж, мистер Стеббинс, которого вы знаете, и мистер Бииб.
Вулф кивнул весьма энергично, уселся и повернул голову.
— Мистер Кремер?
Кремер, стоя возле красного кресла, разглядывал собравшихся.
— Я не могу сказать, что это неофициальное сборище, — заговорил он весьма неохотно, — поскольку вы приехали сюда по моей просьбе, да и я здесь присутствую. Но все, что мистер Вулф вам скажет, точнее, за все, что он заявит, несет ответственность он один, и вы не обязаны отвечать на заданные им вопросы, если вам это нежелательно. Я хочу, чтобы в этом отношении была полная ясность.
— Но, если все даже обстоит так, как вы говорите, — заскрипел Бииб, — разве это не против всяких правил?
— Если вы хотите сказать, что наше собрание необычно, то это так. Если же вы считаете его незаконным, я с вами не могу согласиться. Вам никто не приказывал прийти, я вас попросил, и вы здесь. Хотите уйти?
Но, очевидно, они этого не хотели, во всяком случае не настолько, чтобы открыто взбунтоваться. Обменялись взглядами, что-то пробормотали и затихли. Один Бииб не удержался:
— Мы оставляем за собой право при желании покинуть это помещение.
— Вас никто не остановит, — заверил его Кремер и занял свое почетное место, предложив Вулфу:
— Приступайте.
Вулф повертелся на своем кресле, чтобы найти максимально удобное положение, повел глазами слева направо и обратно, мысленно оценивая присутствующих, потом заговорил:
— Арчи?
— Я готов, сэр.
Удостоверившись, что все в порядке, Вулф обратился непосредственно к собравшимся:
— Мистер Кремер заверил вас, что вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Я могу избавить вас от ненужных сомнений в этом отношении. Вряд ли у меня найдется хотя бы один вопрос к каждому из вас, хотя, возможно, позднее такая необходимость возникнет в отношении одного лица.
Я просто намереваюсь обрисовать положение вещей, каким оно представляется мне, и предлагаю меня опровергнуть, если я окажусь в чем-то неправ. Не исключено, что я вообще ничего от вас не услышу.
Он переплел пальцы обеих рук и поместил их на самую вершину своего грандиозного живота.
— Известие о том, что мистер Карноу убит, вчера днем принес нам мистер Стеббинс, но я первоначально не проявил особого интереса к данному делу, и лишь сегодня в полдень, когда сюда приехала миссис Карноу и поручила мне заняться расследованием, я серьезно задумался над сложившейся ситуацией, взвешивая все имеющиеся в моем распоряжении данные.
В конце концов я решил, что совершенно очевидный мотив для убийства у миссис Севидж, ее сына, мистера и миссис Хорн не является все же достаточно серьезным. Из того, что мне рассказала моя клиентка о характере и темпераменте мистера Карноу, казалось маловероятным, чтобы любой из вас мог настолько бояться его поспешных, не требующие отлагательства требований, что решился бы на опасный, чреватый страшными последствиями для самого себя, акт убийства. Вы же все получили наследство законным путем, своевременно, ничего не подозревая, и, разумеется, во всяком случае сперва попытались бы апеллировать к его рассудку и благородству. Так что у одного из вас должен был присутствовать более веский мотив.
Вулф откашлялся.
— Эти рассуждения поставили меня в тупик. Ведь имелось двое людей с куда более убедительными мотивами. Это мистер Обри и миссис Карноу. Им не только грозила утрата куда большей суммы денег, нежели любому из вас, но и более непоправимое несчастье. Он потерял бы ее, а она его. Так что нет ничего удивительного в том, что мистер Кремер и его коллега были под влиянием такой яркой мотивации преступления.
Возможно и я бы тоже пошел но неверному следу, если бы не два обстоятельства. Первое, это мой собственный вывод, что ни мистер Обри, ни миссис Карноу не совершали преступления. На чем я его основывал? Если бы они убили мистера Карноу, то разве явились бы ко мне непосредственно сразу после этого страшного акта, чтобы поручить мне вести переговоры от их имени с человеком, которого кто-то из них только что застрелил? Можно, конечно, предположить, что у них была дальновидная цель создать впечатление, будто они ничего не знали о его смерти. А я сидел бы тут и разговаривал с ними на протяжении часа с лишним, и в мою душу ни разу не закралось подозрение, что они обманывают меня. Но это невероятно. Так что я был вынужден либо отказаться от официальной линии полиции, либо согласиться с нелестным выводом о моей наблюдательности и знании человеческой психики. Сделать выбор мне было несложно.
— К тому же миссис Карноу была вашей клиенткой! — не преминул подкусить его инспектор Кремер.
Вулф даже не взглянул в его сторону, посчитав ниже своего достоинства реагировать на такие низкопробные выпады своего извечного противника. Он продолжал ровным голосом:
— Вторым обстоятельством явилось то, что мне была подсказана возможность существования другого мотива преступления. Подсказана в письме, которое миссис Карноу показала вчера. Это — последнее письмо, полученное ею от мужа из Кореи почти три года назад.
Вулф выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда несколько листков бумаги.
— Вот это письмо. Сейчас я прочитаю вам только относящийся к делу отрывок: «Кстати о смерти. Если кто-то подстрелит меня вместо того, чтобы подставить себя под мою пулю, кое-что, сделанное много незадолго до отъезда из Нью-Йорка тебя потрясет. Мне бы хотелось посмотреть, как ты все это воспримешь. Ты неоднократно заявляла, что никогда не переживала за деньги, они того не заслуживают. Ты также говорила мне, что я всегда произношу сардонические речи, но у меня не хватит духу действовать сардонически. На этот раз ты посмотришь! Признаюсь, что мне придется умереть, чтобы получить возможность „смеяться последним“. Но это будет сардонический смех! Иногда меня берет сомнение, люблю ли я тебя или ненавижу. Эти два чувства трудно разделить. Вспоминай меня в своих сновидениях».
